Оправданию подлежат?

В последнее время различные средства массовой информации все чаще будоражат нас историями о страшных семейных драмах. Самые последние из них, получившие громкий общественный резонанс: сын убил отца, жена - мужа, приемный сын - отчима.
Об этих трагедиях мы поговорим более подробно ниже, а пока отметим весьма неприятную данность: семейное насилие постепенно превращается в одну из самых острых и распространенных социальных проблем Соединенных Штатов. Ежегодно в стране совершается свыше миллиона преступлений с применением насилия, среди которых более 20 тысяч убийств. Значительное число из них относится к “ убийствам на бытовой почве”.
К сожалению, высокий уровень американской демократии и наличие широкого перечня гражданских свобод спокойно сосуществуют со средневековыми, а порой и просто первобытно-общинными отношениями в американской семье. Я искренне поражаюсь, как порой даже прогрессивно мыслящие индивидуумы, готовые сражаться за права и вольности других людей, возвращаясь к себе домой, превращаются в некое подобие неандертальцев, насаждая в семье нравы каменного века, требуя от своих близких слепого почитания и обожания. Чуть что не по ним - сразу за дубинку. И берегись тогда жена и дети.
Как отмечает один из руководителей организации Национальная коалиция против домашнего насилия адвокат Дебора Уайт, чаще всего жестокость проявляют мужчины, придерживающиеся традиционных взглядов на роль мужчины и женщины в семье. «Они считают себя господами в своих замках, а жену и детей - вассалами, - говорит Уайт. - Оправдание своим действиям ищут в Библии».
По данным статистики, в США каждые 18 секунд избивают женщину. Всего за год более 3 млн. американок подвергаются семейному насилию. Впрочем, и мужчинам достается от своей половины, но гораздо реже.
Согласно одному из исследований социологов, до 6,9 миллиона детей в год подвергаются жестокому обращению (1,5 миллиона - физическому насилию) со стороны своих родителей. “Уроки” родителей не проходят даром: более половины детей и подростков в возрасте от 3 до 17 лет демонстрируют подобное отношение к братьям и сестрам, к сверстникам (к ним ещё хуже). Около 10% подростков поднимают руку на своих собственных родителей. Случается что стычки отцов и детей заканчиваются смертельным исходом. По данным адвоката Пола Мониса, ежегодно от рук детей погибает в среднем от 200 до 300 родителей. Большинство подростков, застреливших или зарезавших отца или мать, сами являлись жертвами бесчеловечного обращения со стороны взрослых. В свою очередь, большинство детей - жертв взрослых - стали жертвами собственных родителями.
О времена, о нравы!
Среди судебных процессов, фигурантами которых оказались люди, лишившие жизни своих близких, можно выделить дело 26-летнего Мулумбы Казиго, убившего своего отца, хирурга Джозефа Казиго; процесс над подростком Коди Поуси, в свои 14 лет отправившим на тот свет отца, мачеху и ее дочь; процесс над жительницей Нью-Йорка, американкой корейского происхождения Сун Анн Чой-Ли, зарезавшей своего жестокого супруга.
Общим во всех этих драмах являлось то, что эти люди свели счеты со своими родственниками, долгое время издевавшимися над ними лично или другими членами семьи. Расправы эти носили не только изощренный, но и рутинный характер, сопровождались моральным и физическим насилием, в том числе и зверскими избиениями.
Освещая судебные процессы над упоминаемыми выше семейными убийцами, отдельные журналисты и правоведы вкупе с правозащитниками задали сами себе и всем нам весьма необычный вопрос: можно ли считать этих людей злодеями и душегубами и вообще преступниками? Не заслуживают ли они оправдания за содеянное? Ведь их действия были продиктованы более чем серьезными обстоятельствами: перманентным насилием по отношению к ним, конца которому не было видно. Если общество и его правоохранительная система позволяют человеку защищать свою жизнь от случайного насильника или бандита, разрешая прибегать к вынужденной самообороне, почему бы им не признать право на такую же самооборону со стороны жертв семейного насильника?
Трудно себе представить, однако сегодня американки - жертвы семейного насилия, поступают в реанимационные отделения “скорой помощи” чаще, чем больные с приступом аппендицита! При этом, говорится в одном из исследований, до трети женщин в нашей стране, которых мужья или сожители избивали на регулярной основе, предпринимали попытки самоубийства. Разве эти факты не являются веским основанием считать защиту своей жизни от семейного насильника посредством каких угодно средств, вплоть до применения против него холодного или огнестрельного оружия, - одной из форм самообороны?
Я предвижу возражения и даже возмущение немалой части наших читателей. К чему клонит автор? Если? Скажем, я, отец, воспитываю своего олуха ремешком, значит он, по логике автора статьи, может сопротивляться - вплоть до убийства собственного родителя?! Если я “учу” жену уму-разуму (бывает что и кулаком) - то с подачи таких вот правозащитничков она меня и ножичком в ответ пырнуть может, так что ли?
Другие читатели непременно зададут вопрос: а убивать-то супруга зачем, разве на дебошира нельзя найти управу, обратившись в полицию? Или просто бросить его, развестись?
Прежде всего хочу быть правильно понят: я не оправдываю убийства человека человеком. Однако если произошла семейная ссора с рукоприкладством и насильнику было оказано сопротивление, в ходе которого он погиб, вправе ли мы считать его убийцу преступником? Таким же злодеем, как торговца наркотиками, застрелившего полицейского, или грабителя, пустившего в ход нож, чтобы отнять у прохожего кошелек?
К сожалению, пишет в USA Today моя коллега, журналист Шерил Маккарти, в наших судах прокуроры и судьи не выражают большого желания принимать во внимание обстоятельства семейных драм со смертельным исходом, требуя для подсудимых максимальных сроков и тем самым приравнивая их к обычным преступникам. Но ведь это же нонсенс - ставить в один ряд уголовников, женщин или детей, которых сами же убитые родственники подвели к последней черте.
Разве заслужила длительный срок тюремного заключения Чой-Ли, регулярно подвергавшаяся избиениям, а затем и принуждаемая к насильственным вступлениям в половую связь с мужем, будучи на поздней стадии беременности? Накануне трагической развязки супруг избил ее в очередной раз, а затем вновь попытался изнасиловать. И это, вы только себе, господа, представьте, на 9-месяце беременности! Защищаясь, женщина использовала для самообороны нож, а несколько часов спустя у нее родился ребенок. Можем ли мы осуждать ее за то, что она оказала сопротивление подонку, в результате чего мерзавец погиб? Кстати, полиции было известно о нездоровой, мягко говоря, обстановке в этой семье. Однако никаких мер против мужа стражами порядка предпринято не было.
Подросток Коди Поуси поступил очень жестоко, убив отца, приемную мать и ее дочь. Однако в день суда над ними более 40 жителей города Аламогордо (штат Нью-Мексико) пришли поддержать юношу, дав показания в его пользу. Пришли, потому что знали о судьбе парня, которого не воспринимали как человека ни родной отец, ни приемная мать со сводной сестрой. Он долго терпел унижения и в конце концов не выдержал. Соседи же все знали и молчали. Были ли в курсе правоохранительные органы, вэлферные службы? Уверен, что да. Однако никто не вмешался и не помог мальчику. Только когда случилась беда, десятки взрослых пришли его поддержать. Эта запоздалая солидарность помогла смягчить наказание, однако долгие годы Коди придется провести за решеткой. Жестокая ирония судьбы: одна тюрьма - реальная - сменила другую - семейную.
Парадоксальность происходящего: с одной стороны, суды с подачи соответствующих организаций массово лишают американцев родительских прав за сущую ерунду, людей осуждают за обычную драку в кафе; с другой - родитель или родители-изуверы могут годами безнаказанно наносить детям моральные и физические страдания, а мужья - насиловать и избивать жен!
Как пишет адвокат Синтия Гиллесли в своей книге «Оправдываемое убийство: избиваемые женщины, самозащита и закон», когда «подвергнувшиеся насилию женщины обращаются за помощью в полицию, они не встречают сочувствия... На практике закон не считает нанесение побоев жене настоящим преступлением. К глубокому сожалению, существует негласное мнение, что муж имеет право бить жену». И продолжает далее: «Женщины, подвергшиеся семейному насилию, являются единственными жертвами преступников, от которых ждут, что для решения своих семейных проблем они уйдут из дома, откажутся от своего имущества, а нередко и от детей».
Обращаться же жертвами семейного насилия в полицию также весьма рискованно. Известны многочисленные случаи, когда после таких вот визитов дебоширы в отместку убивали своих жен. Да и уход из дома не всегда спасает. Женщины нередко гибнут именно тогда, когда решаются навсегда расстаться с мужем.
Когда же женщины оказывают сопротивление супругу-насильнику и, случается, убивают его, районные прокуроры отказываются принять во внимание мотивы, которыми они руководствовались, взяв в руки оружие. Очень часто, говорит в интервью Маккарти сестра Мэри Нерни, директор организации STEPS to End Family Violence, сторона обвинения откровенно не желает использовать в ходе процесса факты моральных и физических издевательств, которым подвергались подсудимые в течение многих лет совместной жизни. Подобная тактика оказывает серьезное влияние на позицию присяжных, которых лишают возможности понять, что же произошло на самом деле.
По словам Сюи Остхоф, директора National Clearinghouse for the Defense of Battered Woman: «Американское общество не хочет задумываться над тем, что происходит за закрытыми дверями наших домов, какому ужасному насилию подвергаются люди в своих семьях. Предстоит проделать огромную работу с тем, чтобы донести до людей правду».
Задача важная и благородная, однако сколько же времени пройдет, пока ее удастся реализовать на практике? И вообще, удастся ли? Не будет ли более справедливым, пока миссис Остхоф и ее коллеги стараются достучатся до сердец своих сограждан, внести изменения в закон, позволяющий усматривать в оказанном сопротивлении насильнику со стороны его жертв не умышленное убийство, а самооборону как крайнее средство? Почему последствия этого шага должны просчитывать жертвы, а не те, кто привык видеть себя «господином в окружении вассалов», которому все дозволено?