Ready for duty

Толчком к посещению нью-йоркского городского Музея пожарной службы стала для меня статья «Пожарные – герои США», которую я прочитал в 41-м номере газеты «Русский базар». Я давно знал о существовании этого музея, многократно собирался туда сходить, но всякий раз какие-нибудь непредвиденные обстоятельства нарушали мои планы. Теперь же я твердо решил его посетить.
Этот уникальный музей размещен в реконструированном здании бывшего пожарного депо, построенного в 1904 году в манхэттенском районе Сохо. Экспозиция занимает два этажа. Не знаю уж почему, но я начал осмотр сверху, и там, с моей точки зрения, оказались наиболее интересные экспонаты.
Первое, что бросилось в глаза, – это старинные пожарные кареты. Не берусь судить об их функциональности, но внешне они выглядят очень привлекательно. Например, изящная пожарная повозка “Astoria”, изготовленная в 1857 году, главным назначением которой являлась доставка к горящему объекту пожарного шланга, запоминается красиво разрисованным барабаном. Именно в нем, как в драгоценной шкатулке, хранился шланг, сделанный из грубой, свернутой в трубку и соединенной заклепками, кожи. На других повозках имелись, работавшие по принципу качелей, ручные насосы, с помощью которых в шланги нагнеталась вода.
Почти рядом с «Асторией» находится коллекция очень оригинальных огнетушителей. Оказывается, распыление в огне такого химического соединения, как тетрахлорид углерода, способствует его затуханию. Это противопожарное свойство тетрахлорида использовалось в первых огнетушителях. Чаще всего это были стеклянные сосуды, похожие на лампочки без цоколя или на небольшие графинчики из граненого стекла, заполненные тетрахлоридом углерода, являющегося бесцветной жидкостью, и запечатанные пробкой. Назывались они "гранаты". В случае пожара этот снаряд нужно было просто бросить в очаг возгорания. Стекло под действием высокой температуры лопалось, и содержимое гранаты попадало в огонь. Жидкость в таких огнетушителях часто подкрашивалась в синий или красный цвет, чтобы сделать эти противопожарные приспособления более заметными. Выглядят эти гранаты очень аппетитно, их легко принять за графинчики с цветным ликером. Однако этот «ликер» ядовит, а при высоких температурах из него может образоваться смертельно опасный газ фосген. Поэтому от такого способа пожаротушения пришлось отказаться. На смену «гранатам» пришли принципиально другие огнетушители, множество которых разной формы и разной конструкции можно увидеть здесь же.
По соседству с огнетушителями находится витрина, в которой выставлены металлические рупоры, использовавшиеся в качестве мегафонов для подачи команд на пожаре. Эти мегафоны являлись важной частью пожарной иконографии. Например, на латунном знаке руководителя пожарного департамента было изображено пять перекрещенных мегафонов.
Очень интересны и красивы подарочные рупоры, изготовлявшиеся из серебра, латуни или других сплавов, а иногда и из стекла с рельефными рисунками, которые вручались в знак благодарности за смелость и решительность действий на пожаре. Ими награждались также победители соревнований и наиболее отличившиеся пожарники, уходящие на пенсию.
Практически вся поверхность стен выставочного зала на втором этаже занята многочисленными картинами, рисунками, эстампами и репродукциями, на которых изображены наиболее крупные пожары, случавшиеся в Нью-Йорке, начиная с первой трети XIX века, да и не только в нем, как, например, эстамп о пожаре в Филадельфии. Есть даже целая серия картин, которая называется «Жизнь пожарников». Показаны разные этапы и моменты их работы: как они вывозят свою карету из депо; как они сами тащат ее к месту пожара; как они работают среди бушующего огня со шлангами, из которых хлещет вода; их пожарные кареты с установленными на них паровыми котлами, чем-то похожими на огромные самовары, из которых валит густой, черный дым. Эти примитивные паровые машины топились углем и поначалу служили для создания напора воды в шлангах, работая в качестве паровых насосов. Кстати, это новшество на первых порах встречалось в штыки некоторыми начальниками пожарной службы, полагавшими, что применение этих машин бесперспективно, ибо они сами могут служить источником пожара. Но прогресс остановить было нельзя, и через некоторое время появились первые пожарные экипажи с паровым двигателем, а не на лошадиной тяге, как это было раньше.
Во все времена среди пожарников существовало стремление украшать свои повозки и машины, особенно после того, как с середины XIX века стали устраиваться соревнования между пожарными командами и особенно проводиться парады пожарных дружин. С этой целью использовались декоративные панели, которые часто делались из дерева, странным образом, с моей точки зрения, напоминающие примитивные иконы. Многие популярные американские художники того времени разрисовывали такие панели.
Например, на одной из них, изготовленной в 1835 году и служившей украшением пожарной команды № 12 имени Бенджамина Франклина города Нью-Йорка, изображен молодой Б. Франклин в типографии. Он был не только печатником, крупным ученым и политиком, но в молодости служил в добровольной пожарной команде. В те годы он изобрел пожаробезопасную отопительную печь для домов, а позже - громоотвод, предотвративший множество пожаров. В 1736 году Франклин организовал Союз пожарников Филадельфии, а спустя несколько лет предложил производить страхование имущества, потерянного при пожаре.
Очень необычно выглядит знамя Ассоциация профессиональных пожарников Long Island City. Оно сооружено в 1885 году из разрисованного художником Джонсоном шелка, наклеенного на большущую, толстую и, по всей видимости, тяжелую доску. Не знамя, а хоругвь. Композиция содержит все основные элементы пожарной иконографии. Слева изображен пожарник со спасенным ребенком на руках, позади него – горящий дом. Справа – женщина, которая помогает упавшему добровольцу. В центре - скульптура, установленая в память о пожарниках на Гринвудском кладбище в Бруклине. Автор знамени, художник Джонсон и сам был членом добровольной пожарной дружины. Гораздо больше соответствует своему названию парадное знамя Бруклинского пожарного департамента того времени, когда Бруклин был отдельным, самостоятельным городом. Оно сделано из толстого лилового шелка.
Примерно в то же время появились парадные пояса, которые произошли от простых поясов, предназначенных для того, чтобы поддерживать штаны. (Так написано в прикрепленной рядом пояснительной табличке для тех, кто не знает, зачем вообще существуют ремни в мужских брюках. Правда, на нашей бывшей родине они иногда служили еще средством воспитания). К простым поясам крепились различные инструменты, например, гаечные ключи, молотки, топоры или клещи. Парадные пояса для этого не были приспособлены. Широкие, кожаные, с яркими, цветными надписями на них крупными буквами типа “Rescue”, “Fidelity”, “Friendship” или даже «Ready for duty», то есть что-то вроде «Всегда готов!», они служили украшением во время парадов и торжественных церемоний.
В отдельной витрине собраны разнообразные старые шлемы пожарников, на передней части которых во время парадов укреплялись особые кокарды, выставленные в экспозиции отдельно. Эти кокарды делались из толстой кожи, были украшены цветными рисунками и эмблемами, и на них было указано, к какой пожарной команде относится их владелец и его ранг.
Хороша и коллекция многообразных, оригинально сделанных из белого и желтого металла значков конца позапрошлого века различных добровольных ассоциаций пожарников.
На первом этаже музея представлено более современное обрудование, в том числе пожарные машины, совсем не похожие на первые повозки. Самой интересной из них, на мой взгляд, является машина 1912 года “Metropolitan Steamer”, которая имела паровой двигатель. Эдакий мини-паровоз на резиновых колесах.
На стенах здесь висят уже не только картины, но и фотографии пожарных команд и начальников пожарных департаментов. Пожарники в современной форме, не очень красивой, сугубо утилитарной, но надежной и удобной для работы в экстремальных условиях, с противогазами, увешанные разнообразными инструментами и баллонами.
Есть здесь и специальный зал, посвященный событиям 11 сентября 2001 года. Представлены фотографии погибших пожарников, демонстрируется видеофильм, показывающий работу пожарных по разбору завалов на месте рухнувших небоскребов.
Самыми интересными здесь для меня оказались многочисленные старинные знаки различных страховых компаний, начиная с первых, которые появились в Великобритании. После страшного пожара, начавшегося 2 сентября 1666 года в Лондоне, когда сгорело 13 тысяч домов на 500 акрах городской застройки из-за того, что имевшиеся на вооружении пожарников кожаные шланги и ручные насосы не дали возможности потушить огонь, появились первые страховые компании. Они помещали металлические знаки страхования на какой-либо из наружных стен дома. Страховалось поначалу только само строение, но не имущество, находившееся в нем. Такие компании часто содержали специальные бригады пожарников, которым они отдельно платили за участие в тушении застрахованных домов.
Разглядывая раскрашенные в яркие цвета металлические таблички с разнообразными эмблемами, я неожиданно вспомнил, как в старинном городе Кинешма Ивановской области в 1985 году впервые увидел на некоторых старых домах сохранившиеся до того времени большие жестяные знаки еще дореволюционных страховых компаний. На восьмиугольной табличке было выдавлено «Застраховано въ Северномъ обществе», а на другой – овальной - «Страховое общество Якорь».
Странным образом посещение музея в Нью-Йорке вызвало в моей памяти полузабытые события почти двадцатилетней давности о чудесной поездке на Волгу, в Плес по Левитановским местам, о которой у меня сохранились записи. Может быть я сентиментален, но мне иногда, как я считаю, везет. Проходя по какой-нибудь нью-йоркской улице, я могу обнаружить уголок, дом, даже дерево, которые способны в одно мгновение перенести меня на другой край земли, в другое время, даже в другую эпоху, когда я был молод, полон надежд и мечтаний увидеть свет. И вот я повидал немало, но, странно, хочется увидеть то, что уже видел, заглянуть в несуществующую уже страну, забрести на улицу своего детства.
Но, к сожалению, в детство можно только впасть, но нельзя в него вернуться.
В общем в музее мне понравилось.