Энди Уорхол и его еврейские портреты

Он был абсолютно прав, этот боготворимый Америкой художник, ставший иконой современного американского искусства. В каждый из многочисленных своих каких-то сверхъестественно талантливых, «очень уорхоловских» портретов он вкладывал частицу себя, своей души, своего понимания того, что есть личность. Для того, может, чтобы в 1986-м, за год до неожиданной смерти, собрать все эти крупицы себя в совершенно потрясающем исповедальном автопортрете, который можно было бы назвать прощанием с жизнью. Жизнью, полной труда, исканий, находок и парадоксов. Всегда «в капсуле времени», как говорил он сам. Время и по сию пору работает на Уорхола, и каждый из его портретов говорит с нами языком сегодняшнего дня, с позиций нынешнего миропонимания.
Он, родившийся в дымном промышленном Питсбурге в иммигрантской семье со славянскими корнями, как художник состоялся в Нью-Йорке.
В пятидесятых, едва перешагнув отметку двадцатилетия, был весьма успешным иллюстратором и графиком, достаточно известным в Нью-Йорке, но одним из многих. Писал,только обнимая тематику своих дней, их фигурантов и события. «Зарабатывание денег – вот чем было для меня искусство». Так говорил он о молодом своём творчестве. Наверно, многое нужно было пережить, чтобы ощущать себя в искусстве и искусство в себе иначе, чтобы дать огромному, Богом данному таланту проявиться в полную силу. Что и случилось в шестидесятых, когда известность его шагнула по цепочке Нью-Йорк – Америка – весь мир. Он выработал свой уникальный, чисто уорхоловский стиль в дизайне и иллюстративной технике, и сам он стиль этот назвал суперреалистикой. Через душу и через мозг пропущенную.
 В его жизнь и в его творчество вошло портретное искусство. Особенное, неповторимое. Проявилась способность как бы идентифицировать личность, создать впечатление контакта с нею, импровизации, некоей кинематографичности, может, сериальности даже. Прежде, чем этот стиль нашёл кинематограф. Уорхол превратил свою студию в подобие фабрики по производству «многосерийных» портретов, доведя выразительность до её возможного максимума и проложив дорогу в XXI век. Вы, конечно, видели будто нанизанные на ленту портреты чарующей, глубоко несчастной Мэрилин (эту серию портретов назвали «ведущими в смерть») или страдающего Христа в филиале музея Гуггенхайма в Сохо. Они потрясают, не правда ли? «Причина, почему я писал таким способом, – я хотел как бы стать машиной, и я себя ощущал механизмом, неким роботом». Он лгал сам себе. Он был художником. Настоящим.
Восхищённый портретной живописью Энгра и Сарджента, естественно, не мог не писать обычные «одинарные» портреты, глубинно психологичные, всегда узнаваемые. Опять суперреалистические. Писал очень «по-уорхоловски». Каждый его портрет – удар. По чувствам, по психике зрителя, по его представлениям об этих людях, которые стали иконами ХХ века – Жаклин Кеннеди, королева Елизавета, Рудольф Нуриев, Элизабет Тейлор... Греко-романская статичность, непостижимым образом спаянная с невероятной динамичностью кино. Уорхол бесконечно экспериментировал с реальностью, проявляя характер персонажа и пытаясь уловить настроение, устремления, даже воспоминания. И особенно проявилось это в его еврейской серии, в знаменитых десяти еврейских портретах, которые представлены сейчас в нью-йоркском Еврейском музее.
Созданные в 70-х – 80-х годах прошлого века, эти шедевры, едва ли не лучшие в портретной живописи Уорхола, являют собой как бы совокупный портрет еврейского народа – через персоналии тех его сыновей и дочерей, что стали выразителями сути, духа, самой истории бурного ХХ столетия, в ничтожные сроки изменившей жизнь человечества. Альберт Эйнштейн, гигант мысли, чьи открытия стали точкой отсчёта науки и техники и прошлого, и нынешнего веков. Как сумел Энди Уорхол показать величие духа, разума и человеческого естества гениального учёного! А как раскрыт образ мудрого государственного деятеля Голды Меир, обладавшей даром предвидения, человека острого ума и быстрых, всегда верных решений, вождя. В одном портрете смог художник показать и девочку Голду Меерсон, бежавшую в начале 20-х из Киева, и обаятельную немолодую женщину с милой, чисто женской улыбкой, и жёсткого лидера, признанного всем миром.
И ещё один провидец, неисчерпаемый в мысли и словах, заставивший запеть «громкозвучные трубы пустоты» и абсурдность превратить в ветвь философии, философии ХХ века – великий Франц Кафка. Кафкианство как литературное и философское течение продолжает жить и сейчас, а портрет Уорхола, Кафку познавшего до дна, можно было бы назвать подтверждением феномена Кафки с его интуитивным постижением реальности.
Гертруда Стайн, писательница, которая считалась катализатором искусства и литературы прошлого столетия, мужеподобная, не признававшая мужскую любовь, но ценившая мужскую дружбу и умевшая дружить, сильная и стойкая, выжившая в оккупированном фашистами Париже – в портрете Уорхола всё о ней.
Американский писатель Картер Ретклифф назвал искусство Уорхола утопической портретной живописью. Может, потому, что пытался художник от фотографического отображения перейти к анализу черт личности непременно в связи с эпохой, а потом – к синтезированию составляющих в завершённый портрет-повесть, портрет-характеристику. Схема работы почти всегда такова: множественные снимки – множественные эскизы – окончательный портрет. Это нам показано со всей очевидностью на выставке. Мартин Бабер, похожий на библейского пророка философ, теолог, исследовавший связь между иудаизмом и христианством. Суровый судья и знаменитый законодатель Луис Брандыс. Многоцветный, как его психоанализ (ещё одна революционная теория и практика в науке), великий исследователь и врачеватель тел и душ людских Зигмунд Фрейд... А вот божественную, как сказал о ней Виктор Гюго, Сару Бернар написал Уорхол в два цвета, как бы раскрывая две стороны её личности – гениальной актрисы, жрицы тайных откровений, которой, как идолу, поклонялись толпы на протяжении десятилетий, и страстной, разносторонне одарённой женщины, импульсивной и увлекающейся, жаждавшей любви и умевшей любить.
Никого из своих моделей Энди Уорхол лично не встречал, но вот мелодии Джорджа Гершвина мог слушать бесконечно. Может, поэтому портрет замечательного композитора стал по сути своей портретом музыки. Оттого что склонен был художник к глубоким многозначным обобщениям. Сам Уорхол говорил, что из всех своих портретов лучшими он считает именно эту серию из десяти портретов великих евреев ХХ века. Впервые они были представлены в Еврейском музее в 1980 году. После этого демонстрировались много раз в различных городах Америки, в Англии, Германии, Израиле, в России – в Третьяковской галерее и Русском музее в Петербурге. И вот сейчас, двадцать восемь лет спустя, там же, на Музейной Миле, где был премьерный показ, снова эти шедевры.
Их, конечно же, нужно увидеть своими глазами. Тем более что на третьем этаже музея демонстрируются ещё шестнадцать еврейских портретов: писатель Марсель Пруст, задумавшийся над переплетением людских судеб; художница Ли Краснер, женственная, преданная жена Джексона Поллока; Анна Франк, нежная, «как веточка в апреле»; склонившийся под грузом таланта Шагал; Алан Гринспен с его концентрированным умом; Нильс Бор, Фрида Кало, Элвис Пресли, Боб Дилан... Выставка продлится до середины августа.
Еврейский музей находится в Манхэттене, на углу 5-й авеню и 92-й улицы. Проезд поездами метро 4, 5, 6 до 86-й улицы.