Страсти по дирижеру с оркестром

Среди громких театрально-музыкальных скандалов этого урожайного на увольнения и отставки года, отстранение от должности и последующее увольнение главного дирижера Государственного Академического симфонического оркестра им. Е.Ф. Светланова Марка Горенштейна стало, пожалуй, самым спорным. Скандал начался во время конкурса им. П.И. Чайковского, - после того, как в интернете появилась запись репетиции. Работая с оркестром – конкурсант Нарек Ахназарян в этой репетиции не участвовал, - Горенштейн произнес фразу, за которую, в итоге, поплатился потерей должности. Можно ли за одно неосторожное слово уволить человека, отдавшего девять лет жизни оркестру и сделавшего этот коллектив одним из самых успешных в России – и в профессиональном, и в экономическом смысле? Оказывается, это совсем несложно при наличии нескольких составляющих: негласном распоряжении начальства, непростом характере дирижера и предательстве коллег.

 - Марк Борисович, в своих интервью Вы говорите о том, что оказались совершенно не готовы к сложившейся ситуации, что не ожидали ничего подобного ни от Министерства культуры, ни от музыкантов, отказавшихся с Вами работать. Означает ли это, что до скандала на конкурсе Чайковского Вы не ощущали негативного к Вам отношения и не подозревали о том, чем все это может закончиться?
- Не ожидал, и именно потому было так трудно все это наблюдать. Со многими музыкантами я проработал долгие годы, и с большинством из них у меня были не просто хорошие, а дружеские отношения. Мне не могло прийти в голову, что эти люди способны устроить то, что они устроили. Я до сих пор не могу этого понять. Даже действуя под диктовку людей из Министерства культуры нельзя было опуститься так низко.

- Но Вы, наверняка, читали касающиеся Вас нелицеприятные комментарии на Форуме классика, многие из которых, хоть и под псевдонимами, появились задолго до конкурса Чайковского? Да и российские журналисты не были к Вам благосклонны...
- Знаете, на самом деле, история травли начиналась не сейчас и не при нынешнем министре. Ведь ещё в 2000 году, когда Светланов был изгнан из своего оркестра, мне предложили его место, но я, как и некоторые другие дирижеры, отказался прийти в коллектив, где победила подлость, и уже тогда начались нападки.

- Вы проводите аналогию с сегодняшней ситуацией?
- Ситуация действительно напоминает нынешнюю, только та история не была спровоцирована Министерством культуры, хотя им поощрялась. Кроме того, история с Евгением Федоровичем Светлановым тянулась три года, а не три месяца, как в моем случае. И даже те музыканты, которые «съели» великого Светланова, не дошли до той степени подлости, до которой дошли нынешние.

- То есть, Вы определяете случившееся с Вами как травлю дирижера – оркестрантами.
- Точнее, травлю дирижера с подачи и разрешения высокого начальства. А этого не должно быть в стране, декларирующей приоритет законов, которые, кстати, должны работать и в отношении журналистской ответственности за публикуемый материал. В 2002 году, когда меня назначили в светлановский оркестр, журналисты как с цепи сорвались. Они рассказывали насколько я плохой дирижер, как ничего не умею делать, обосновывая свои выводы чем угодно: моей неблагозвучной фамилией, немосковским образованием, - но только не фактами. Честно говоря, меня это раздражало, но особо не беспокоило, потому что единственный критерий, по которому определяется успешность того или иного исполнителя, - это посещаемость концертов. А за восемнадцать с половиной лет моей работы в Москве лишь один год не было полных залов. Я имею в виду первый год работы с “Russian Symphony Orchestra” («Молодая Россия»). Но уже со второго сезона мы работали при переполненных залах. Поэтому, когда вы читаете рецензии российских и западных критиков, побывавших на наших концертах, картина выглядит иначе, чем в отзывах ангажированных журналистов.