очередь в преисподнюю

Желание шиитского Ирана обзавестись ядерным оружием вызывает беспокойство не только у Израиля или США, но и у тех арабских стран, где большинство населения составляют сунниты. В прошлом месяце, если точнее – 3 ноября, шесть арабских государств: Египет, Саудовская Аравия, Объединенные Арабские Эмираты (ОАЭ), Алжир, Марокко и Тунис заявили, что намерены существенно расширить свои ядерные программы. Сигнал международному сообществу прозвучал ясный: если Ирану будет позволено стать членом ядерного клуба, мы пойдем тем же путем.
Демарш арабских стран весьма показателен. Их сегодня возросшие амбиции шиитской державы, стремящейся стать региональным лидером с помощью собственной атомной бомбы, страшат куда больше, чем собственно Израиль, у которого она уже давно есть. Известный эксперт, профессор Мэрилендского университета Авнер Коэн полагает, что к предупреждению арабской «шестерки» следует отнестись очень серьезно. На обзаведение собственным ядерным оружием некоторым из ее членов может понадобиться не так уж и много времени - 10-12 лет. Нетрудно представить, в какой пороховой (читай – ядерный) погреб превратится ближневосточный регион, если это осуществится.
«Мир окажется в куда более опасной ситуации, чем в годы «холодной войны», когда друг другу реально противостояли две сверхдержавы - СССР и США, - оказал в интервью журналу «Джерузалем репорт» израильский политолог Реувен Педатцур. - Появление более полудюжины ядерных игроков, преследующих различные стратегические интересы, увеличивает риск глобальной катастрофы».
На какой же стадии развития находятся сегодня ядерные программы арабских государств – членов «ноябрьской шестерки»?
Египет
Эта арабская страна начала ядерные разработки практически одновременно с Израилем – в 1954 году. Первый реактор был приобретен у СССР (мощность – 2 мегаватта) и установлен в ядерном исследовательском центре в городе Инхас. Кстати, сам центр строили не русские, а американцы. Сегодня в эксплуатации находится два реактора, один из них – старый советский, модернизированный в 1990 году. Второй – аргентинский, на 22 мегаватта, вступивший в строй в 1997 году.
В 60-70 годы власти в Каире пытались приобрести ядерное оружие в СССР и Китае, но тщетно.
В 70- годы, после того как Египет переориентировался на США, администрации Никсона и Форда рассматривали возможность строительства в Египте и Израиле атомных электростанций. Однако израильский премьер Ицхак Рабин решил, что будет лучше, если АЭС не появятся ни в его государстве, ни в соседней стране.
Ратифицировав в 1981 году Договор о нераспространении ядерного оружия, Каир, однако, не оставил попыток тайком приобрести его у КНР. Анвар Садат очень надеялся уломать китайцев, но те остались непреклонны.
Президент Хосни Мубарак продолжил курс своего предшественника, и за последние 20 лет Египет серьезно продвинулся в своей ядерной программе.
Кроме разработки месторождений урана на Синае, в 1983 году египетское правительство заключило договор с Нигером о поставках урана, который пообещало использовать исключительно в мирных научных проектах. Однако семь лет спустя израильская разведка сообщила, что в Египте проводятся ядерные исследования в военных целях и что в них принимают участие ученые из Ирака, Пакистана и Аргентины.
В 2003 году Китай согласился помогать Египту разрабатывать синайские урановые рудники. Обогащение добытого сырья происходит в Китае, и, как заявляют власти этой страны, оно не может быть использовано для создания ядерного оружия.
Между тем в 2004 году инспекторы Международного агентства по ядерной энергии (МАГАТЭ) сообщили, что они обнаружили следы плутония возле египетского центра ядерных исследований в Инхасе. Вслед за этим появилась информация о том, что на данном объекте трудятся ливийские атомщики, которых президент Каддафи, якобы отказавшийся от создания собственной атомной бомбы, тайно откомандировал соседу. В Каире эту информацию решительно отвергли. В свою очередь глава МАГАТЭ Мухаммед Эль-Барадей, сам египтянин, не проявил особого рвения, чтобы выяснить, действительно ли ливийские ученые принимают участие в египетской ядерной программе.
Алжир
Эксперты считают, что эта арабская страна, помимо изучения «мирного атома», ведет военные разработки ядерного оружия уже почти четверть века. В распоряжении алжирских атомщиков имеются два реактора: один – аргентинский (мощность 1 мегаватт), расположенный в 20 км от столицы, второй – китайский (15 мегаватт), расположенный около города Эйн Кусейра. Оба реактора находятся под контролем МАГАТЭ.
Подозрения, что в Алжире имеются тайные ядерные объекты, появились еще в 1991 году, когда американской разведке стало известно об исследовательском центре возле Эйн Кусейры, возведенном китайскими специалистами. Проведенные инспекторами МАГАТЭ проверки подозрения вроде бы сняли. В 1995 году алжирские власти согласились присоединиться к договору о нераспространении ядерного оружия. Однако в 1998 году уже испанская разведка заявила, на основании имеющихся у нее данных, что ученые этой страны продолжают тайно работать над созданием собственной атомной бомбы. Это подтвердили в 2001 году власти Марокко.
Марокко
Исследования в области использования ядерной энергии проводятся в этой стране в “National Center for Energy and Nuclear Science Techniques” (CNESTEN). Данный объект расположен в городе Мамора Форест, в 25 км к северу от Рабата – столицы Марокко. В распоряжении марокканских ученых имеется один реактор на 10 мегаватт, импортированный из КНР. Марокко является участником Договора о нераспространении ядерного оружия.
Тунис
Это арабское государство не располагает реакторами, исследования проводятся в научных лабораториях.
СаудовскаЯ АравиЯ
Реакторы отсутствуют, однако ядерные исследования активно ведутся. Власти королевства закупили у Китая ракеты CSS-2 с дальностью полета 3 тыс. км, способные нести ядерные боеголовки.
ОАЭ
Реакторов не имеет, проводит ядерные исследования.

Как остановить расползание ядерного оружия по странам Ближнего Востока, заставить Иран отказаться от его производства? По мнению Коэна, сторонника мирных переговоров, этого можно добиться не прибегая к силе, но используя дипломатию. Он предлагает внести в текст Договора о нераспространении ядерного оружия поправку, запрещающую странам, у которых его нет, производить высокообогащенный уран. В МАГАТЭ сейчас рассматриваются два предложения на этот счет.
Эль-Барадей поддерживает идею создания специальных международных центров, в которых бы уран подвергался обогащению или переработке под контролем инспекторов МАГАТЭ.
Президент Буш придерживается другой точки зрения: обогащать уран должны только страны, уже обладающие ядерным оружием.
Однако в Израиле к дипломатическим методам воздействия на Ирак относятся, мягко говоря, без энтузиазма. Уже упоминаемый мной политолог Педатцур уверен, что дипломатические усилия ни к чему не приводили и не приведут. Только превентивный удар может заставить Иран пойти на попятную.
Свой вариант нераспространения ядерного оружия на Ближнем Востоке предлагает бывший посол США в Израиле, а ныне сотрудник Saban Center for Middle East Policy при Институте Брукингса Мартин Индук. Его идея заключается в том, что США прикроют арабские страны от иранской угрозы американским ядерным зонтиком. Индук надеется, что страх перед Ираном может заставить эти страны пойти на альянс с Израилем (взамен на «ядерный зонтик» США), что послужит делу стабилизации всего ближневосточного региона.
Реакции Белого дома на предложения экс-посла до сих пор не последовало. А вот израильский премьер Ольмерт отреагировал весьма оригинально - включил в свой кабинет политика крайне правых взглядов Авигдора Либермана, которому и поручено разобраться с иранской ядерной проблемой. «Это знаковое назначение, - говорит в интервью «Джерузалем рипорт» израильский политолог Ярон Эзрахи. Израильское руководство как бы дает понять Тегерану: если вы, господа, закусили удила и желаете продолжать свою безумную политику, мы принимаем вызов. Получите-ка нашего правого ультрарадикала - г-на Либермана».
Вот такая, г-н Индук, дипломатия получается...