Энергии ему не занимать

Продолжаем знакомить читателей с материалами о советских воинах, награждённых правительством США за их личный вклад в разгром общего врага, немецко-фашистских захватчиков

 

Герой сегодняшнего очерка Алексей Прохорович Волошин на фронте командовал артиллерийской батареей в составе стрелкового полка. На боевом счету артиллеристов батареи Волошина 22 немецких танка, 11 из них были уничтожены в течение одного дня.

 

В числе наград Алексея Прохоровича Волошина, полученных им за годы войны, особое место занимают две - советская медаль Золотая Звезда и американская - Серебряная Звезда. (Silver Star). Серебряную Звезду можно по праву отнести к наиболее почётным. Ею награждали исключительно за отвагу в бою.

 

Во всяком случае, весной 1945 года мало кто, а возможно и никто вовсе от союзников такую награду не получил. Известные факты первых награждений Серебряной звездой имели место по итогам Сталинградской битвы. В ходе Белорусской наступательной операции шестеро солдат получили серебряные звёздочки. Им удалось пробраться в тыл немецких войск, чтобы оттуда наводить и корректировать удары авиации по обнаруженным ими целям.

 

Волошин по праву считается участником обороны Сталинграда, правда, до полного разгрома гитлеровцев на волжских берегах ему довоевать не удалось. В одном из артобстрелов командир батареи 271-го полка 10-й дивизии НКВД Алексей Волошин был ранен в ногу выше голени, благодаря чему он и остался жив.

 

Задолго до Сталинграда Волошин уже понюхал пороха, или, говоря выспренним языком, получил первое боевое крещение. Впрочем, лучше, чем он сам, никто о том рассказать не сумеет.

 

“...В военкомате нас как студентов технического вуза, определили на учебу в Одесское артиллерийское училище, готовившее артиллеристов в артиллерию особой мощности. Потом была эвакуация. Сначала пешком до Николаева, потом по железной дороге до Камышлова. Учеба продолжалась до февраля 1942 года. Мне присвоили звание лейтенант, и вскоре я попал командиром огневого взвода в 54-й тяжелый артиллерийский гаубичный полк РГК. Я командовал единственным орудием батареи, к которому не было ни одного снаряда.

 

В марте 1942 года во время артналета я был ранен, а уже в апреле, после выздоровления, стал командиром взвода управления батареи 1104-го артполка 62-й армии, который на вооружении имел 152-мм пушки-гаубицы. Вскоре я стал командиром батареи. На реке Мышкове подбил свой первый танк. Как это произошло? Заметив скопление немцев, выпросил у командира полка четыре снаряда. Подготовил данные для стрельбы и этими снарядами накрыл противника. Один из них попал в танк, который загорелся. Командир полка с командиром армии выпили в землянке, поскольку это был первый подбитый полком танк, а меня даже не позвали. Я думал, что дадут мне медаль “За отвагу”, такую же, как носил командир дивизиона, а меня наградили орденом Красной Звезды. Я был недоволен. Отступали за Дон. Пушки перетащил небольшой паромчик, а мы вплавь. Начальник штаба, который еще империалистическую прошел, говорит: “Ломайте тын, кладите на него свое барахло - брюки, рубашку, пистолет, ремень и плывите. Не бросайтесь спасать тонущего, потому что потянет на дно”. Мы договорились, если я буду легко ранен, тогда мне помогут, а если тяжело - плывите, а я уже сам на дно пойду”.

 

Доплыл. Командиру батареи Волошину в описываемый период было 22 года. Такие на фронте были нарасхват. И нечего удивляться, что чекисты оценили лихого лейтенанта, забрав его в свои ряды. Не в особисты, их и без него хватало в войсках. Направили Волошина в 10-ю дивизию НКВД. Она была хорошо укомплектована, намного лучше обычных стрелковых дивизий. В итоге эта дивизия, усиленная ополченцами, сыграла важнейшую роль при защите Сталинграда. Дивизию НКВД бросали на самые опасные участки обороны. Волошин вновь получил под своё начало артиллерийскую батарею, на этот раз - в составе 271-го стрелкового полка.

 

Из истории боевых действий 271 сп 10 сд НКВД

 

...Командиру 271-го стрелкового полка было приказано выбить немцев из южной части Купоросной и восстановить прежнюю линию обороны.

 

Контратака была назначена в ночь с 10 на 11 сентября силами 1-го батальона под командованием старшего лейтенанта Федорова.

 

Шквальным огнем пулеметов и автоматов немцы создали плотный огневой заслон на пути батальона. Но наступавшие бойцы упорно продвигались, очищая от яростно сопротивлявшихся гитлеровцев один дом за другим. Продвинувшись вдоль балки, взвод комсомольца Чуйко уничтожил пулеметным огнем до 80 фашистов, пытавшихся контратаковать правый фланг батальона. Немцы дрогнули, и батальон штыковым ударом очистил последние дома южной части поселка. Приказ был выполнен.

 

Факты рукопашных схваток и штыковых атак случались повсеместно. По рассказу Волошина даже артиллеристам пришлось примкнуть к винтовкам штыки.

 

“В районе Ельшанки - раньше это была южная окраина Сталинграда, сейчас почти центр - немцы прорвали линию фронта. И я как раз там находился вместе со своей батареей. Начальник штаба капитан Золотов приказал выбить немецких автоматчиков с этого участка. У меня в батарее осталось шестнадцать человек. Поднимаю их в атаку. Примкнули штыки и: “За Родину! За Сталина! Бей фашистов!” Мат-перемат, все кричат, друг друга подбадривают, чтобы не так было страшно. Немцы уже расположились в окопах и готовились к следующему броску. Все с автоматами, с винтовками и штыками-тесаками. А у нас в руках винтовки Мосина. Эта винтовка с примкнутым штыком раза в полтора выше человеческого роста. Я специально на этом заостряю ваше внимание, потом поймете почему. Ворвались мы на позицию к фашистам. Они бежать. Мы за ними. Несколько раз я штыком кого-то проткнул...”.

 

Несколько дней в условиях систематических массированных бомбардировок 271-й полк отражал непрерывные атаки во много раз превосходящих сил противника на пригород Минина, Ельшанку и Купоросную, зачастую переходя в контрнаступление. Отдельные районы этих пригородов не раз переходили из рук в руки, но в итоге были очищены от немцев.

 

“Впечатления от тех дней самые жуткие. Преимущество немцев было подавляющее. Их самолеты буквально висели над нашими головами. При бомбардировках мы искали любое углубление, чтобы укрыться. Такое ощущение, что готов был асфальт грудью продавить. “Юнкерсы” устраивали охоту за одним-двумя людьми, сам попал в такую переделку. Наших “ястребков” в небе почти не видел. Горькая шутка той поры: “6-я танковая, в которой 6 танков”. Это только об одной бригаде 64-й армии. В 62-й армии танков не было вовсе. От всех этих неудач порой охватывало такое отчаяние, что думалось о смерти как избавлении от всех земных мучений. Но только чтоб мгновенно!”

 

К 18 сентября в 271-м стрелковом полку осталось 65 человек!

 

В те дни и Алексею Волошину пришлось покинуть свою батарею. Из строя его выбил осколок снаряда.

 

Перевозить раненых через Волгу было запрещено. Немцы так интенсивно бомбили переправу, что многие суда и паромы с ранеными не доплывали до противоположного берега. Волошину повезло: его переправили за сутки до поступления приказа о прекращении перевозок.

 

На санитарном поезде раненых отправили в Саратов, оттуда - в глубокий тыл, в город Томск. Там десятка три эвакогоспиталей были развёрнуты в помещениях больниц, школ, техникумов, пединститута. На госпитальной койке Волошин промаялся до нового года, а после выписки вновь вернулся в 10-ю дивизию НКВД.

 

Пока Волошин лечил свои раны, его дивизия переживала период переформирования. Остатки дивизии вывели в Челябинск. Там пополнили личным составом, переименовали в 181-ю Сталинградскую ордена Ленина стрелковую дивизию и передали из НКВД в состав Рабоче-Крестьянской Красной Армии.

 

Обучать пополнение времени не было. В конце февраля соединение прибыло в район Ельца. Затем последовал десятидневный ускоренный марш под Севск, где немцам удалось разбить 2-й кавалерийский корпус, оставшийся без поддержки основных сил. Более 15 тысяч кавалеристов погибли.

 

“Полк занял оборону правее Севска. В обороне батарея один раз обеспечивала разведку боем. Вообще и мы, и немцы плохо там воевали. Завшивели. В ротах половина людей заболела тифом. У меня в батарее было 80 человек. Из них половина заболела. А весна холодная была. В дома набивались так, что чуть ли не в несколько слоев спали. В конце марта я тоже заболел. Весь апрель лежал в санчасти. Волосы вылезли. Но все же в конце апреля я уже встал, стал ходить. Помню, хотел какую-то палку перепрыгнуть, но зацепился и упал - ноги не держали. Есть хотелось все время.

 

Вскоре мы подошли к южной окраине Чернигова, с ходу форсировав Десну. В городе был большой гарнизон, поддерживаемый танками. Разведчики насчитали их около ста штук. Было решено в каждом полку создать штурмовой батальон из славян (в районе Слуцка дивизия получила пополнение из Средней Азии. Воевали эти бойцы плохо - одного ранят, двадцать человек его тащат), усиленный всей артиллерией полка и саперами.

 

Вечером 19 сентября сформировали, а в час ночи пошли в атаку. Договорились с пехотой, что до ближайших домов подвозим орудия на конной тяге, а дальше солдаты впрягаются и помогают расчетам тащить пушки. Они согласились. Вообще пехота любит, когда рядом артиллерия. Она не боится - если пушка рядом, не так страшно, защитят. В этом ночном бою моя батарея пять танков подбила. Город мы освободили к шести часам утра. Отдохнули, привели себя в порядок и двинулись на Днепр. К этому времени я уже стал начальником артиллерии полка.

 

Форсировали реку у деревни Глядки, прошли километра четыре и заняли большое село Колыбань. Расставил орудия так, чтобы по одному танку могли вести огонь несколько орудий с разных направлений. За деревней проходила насыпь железной дороги. Саперы ее заминировали. Утром 28 сентября немцы пошли в атаку. Прибежал к первому взводу своей бывшей батареи, а его нет на месте, ушел.

 

Ушли пушки, а за ними и пехота тронулась. Командира взвода недавно прислали из кавалерийского полка. Вроде такой боевой. Догнал я его: “Ты почему удрал?!” - “Здесь позиция лучше. Пойдут танки, я их подобью”. - “Назад! Пристрелю!” Впрягли пехоту в лямки и метров пятьсот протащили орудия назад. В этот момент появились танки. Подпустили их поближе и начали стрелять. Подбили три “четверки”. Два танка пошли через насыпь и подорвались на минах, а мы их добили.

 

Немцы обошли, взяли немного левее и пошли на соседний 292-й полк. Мне приказали перебросить батарею 76-мм пушек ему на помощь. Им удалось прорвать оборону полка, раздавить командный пункт. Мы развернули орудия, открыли огонь. Перебегая от орудия к орудию, руководил боем. Бежал через лощинку с сержантом, парторгом батареи. В лощинке стояла копна сена. Забегаем за нее, а там два немца с винтовками. Я растерялся, автомат на них направил и стою, а потом вдруг тяжесть с плеч свалилась, я очередь дал - они упали, а я все продолжаю стрелять... Было три массированных атаки. В ходе первой наша батарея уничтожила пять, в повторной атаке четыре, а перед наступлением ночи еще два танка. Причем первыми подбили два “тигра”. На “тигры” я нацеливал по два орудия сразу, подпускал ближе, когда все орали “стреляй, стреляй”, ловил момент и, когда эта махина слегка поворачивалась боком, давал залп кумулятивными...”.

 

Указ о присвоении старшему лейтенанту Волошину Алексею Прохоровичу звания Герой Советского Союза был подписан 16 октября 1943 года. Тем же Указом ещё несколько воинов 181-й стрелковой дивизии были отмечены высоким званием. В их числе, агитатор 288-го стрелкового полка капитан Вихнин Залман Давидович. Его наградили посмертно “за мужество и героизм, проявленные при форсировании Днепра и удержании плацдарма на его правом берегу”.

 

Здесь необходимо уточнить, что мужество и героизм капитан Вихнин проявил не как агитатор. При подготовке подразделений полка к форсированию Днепра Залман Вихнин был назначен командиром передового отряда.

 

Группе Вихнина удалось скрытно подплыть и пристать к противоположному берегу, там рассредоточиться и по сигналу капитана рвануться к вражеским траншеям. В молниеносной схватке гитлеровцы были перебиты, а капитан Вихнин повёл группу в направлении близлежащих сёл Берёзки и Новая Иолча. Если удастся взять оба села, то задача будет решена полностью, и через Днепр смогут переправляться основные силы полка.

 

В Берёзках противник попытался оказать сопротивление, но вскоре отступил к Новой Иолче. Группа Вихнина неотступно следовала за неприятелем. Новую Иолчу сходу взять не удалось. Перестрелка продолжалась несколько часов. Когда удалось ликвидировать две последние пулемётные точки, оказалось, что остальные немцы из села сбежали.

 

После окончательного форсирования Днепра частями дивизии и завершения боевых действий тела погибших воинов перевезли через реку в обратном направлении. Хоронили их с воинскими почестями. В одну из братских могил в самом центре Чернигова опустили тела Героев Советского Союза Вихнина З.Д., Доценко И.Т., Серикова В.Д. Сережникова А.И., генерал-майора Фиксель К.В. и ещё двадцати солдат и офицеров. Позже на могиле установили памятник, с фамилиями всех, кто покоится под ним.

 

И снова “вперёд на Запад!”. Война была в самом разгаре. Личному составу Сталинградской дивизии предстояло преодолеть с боями многие сотни километров по Белоруссии, Украине, Польше, чтобы завершить свой путь в Бреслау 6 мая 1945 года. На всём протяжении гигантского маршрута появлялись новые братские могилы советских воинов и захоронения немецких.

 

Волошин: “Севернее Луцка в районе поселка Рожище летом 1944-го года я подбил “Фердинанд”. Мы стояли в обороне, а он километрах в двух на бугре замаскировался. Разбил у нас несколько пулеметов и “сорокапятку”. Вдруг командир полка вызывает меня и говорит, что командир дивизии решил приданный нам танковый батальон “Валентайнов” ввести на нашем участке, а я должен обеспечить ввод артиллерией. Приходит ко мне командир танкового батальона капитан. Я ему говорю:

 

- Осторожно, тут Фердинанд.

 

- А чего мне Фердинад?! Я его подавлю! У меня 15 танков.

 

- Да?! Фердинад за два километра уничтожает любой танк.

 

- А ничего, я пойду вот здесь слева.

 

И вот построил он свои танки в колонну и двинулся. Прошел он примерно километр, когда немцы открыли огонь. Первые два танка заскочили в какое-то болотце и он их пропустил, а начал с третьего. Только бац - горит, бац - горит. Тринадцать танков поджег! Командир дивизии матюкался на командира полка: “Где твой истребитель танков?! Тринадцать танков и пушку потерял! Если он не уничтожит этот Фердинанд, я сниму с него Звезду”. Хотя к этому времени Звезды у меня еще не было.

 

И вот вечером я пошел с одним взводом, обошел этот бугор и поставил орудия метрах в трехстах от предполагаемой позиции самоходки. Когда рассвело мы открыли огонь по гусеницам. Сделали пять - шесть выстрелов. Она попыталась дернуться - гусеницы слезли. После этого саперы подползли, заложили под днище противотанковые мины и подорвали.

 

Погоны едва не потерял, а когда пушку уничтожил, даже спасибо не сказали.

 

...Под Вильно по собственной глупости получил свое четвертое ранение и, поскольку был уже начальником артиллерии полка, Героем Светского Союза, меня отправили в центральный госпиталь в Москву.

 

Там меня нашли и пригласили в Кремль на вручение Звезды Героя Советского Союза...”.

 

Вручение наград происходило в Кремле. Там же главный маршал артиллерии Николай Воронов предложил отличившимся в боях артиллеристам поступить в Артиллерийскую академию имени Дзержинского. Так Волошин прописался в Москве, а чуть позже ему вновь довелось побывать в Кремле. На сей раз для получения высокой воинской награды США. По распоряжению президента США Франклина Рузвельта и от его имени “Серебряной звездой” были награждены четыре советских офицера, отличившихся в боях против гитлеровского вермахта и удостоенных ранее звания Герой Советского Союза. На церемонию награждения приехали трое. Четвёртый, сапёр, погиб незадолго до поездки в Москву.

 

Вручали награды специальный представитель американского президента в Москве Гарри Гопкинс и посол США Аверелл Гарриман. С советской стороны присутствовал секретарь Президиума Верховного Совета СССР Александр Горкин. Тем не менее, у многих награждённых, как и у большинства советских военнослужащих, отношение к американским медалям было настороженное. По собственному признанию Волошина он появлялся с ней на людях исключительно для участия в торжественных мероприятиях.

 

- Вообще с этой Серебряной Звездой, - рассказывал Волошин одному из журналистов - связано несколько малоприятных эпизодов. Как-то один генерал из наших, из артиллеристов, у меня спросил: “А ты не шпион случайно, что тебе американцы Звезду дали?!”

 

Такой вопрос в те времена дорого мог стоить... В начале 60-х, после Карибского кризиса, я поехал на курсы в Ленинград. На какой-то праздник надел американскую Звезду. И один офицер, тоже Герой Советского Союза, меня “пристыдил”: “Зачем ты ее носишь? Это же наши враги номер один!”

 

...Американцы на каком-то торжественном мероприятии увидели меня со своей Звездой и после этого стали приглашать к себе в посольство. И сразу же какой-то “доброжелатель” накатал на меня донос в КГБ. Пришлось ходить, объяснять, что к чему. Один генерал из КГБ мне тогда сказал:

 

- Запомните на всю оставшуюся жизнь, что человеческой натуре свойственна такая черта, как зависть. Зачем вы носите американскую Звезду? И так многие завидуют, что вы Герой Советского Союза. Многие считают, что на войне совершили не меньшие подвиги, чем вы. А вам просто повезло.

 

И я тогда вспомнил, что еще на фронте командиры других батарей нашей дивизии говорили, будто мне в том бою повезло, потому что именно на меня пошли танки. Мол, пойди они на них, они бы их тоже подбили и тоже стали бы Героями.

 

Надо отметить, что Волошин, в отличие от большинства лиц, отмеченных американскими наградами, беседуя с журналистами, всегда был искренен. Он не скрывал от них, что в период обострения отношений с США намеревался отказаться от Серебряной звезды. Причём, в таком стремлении он не был одинок. Герой Советского Союза старший лейтенант ВВС Виктор Дудниченко в 1944 году получил военную награду США, а 7 лет спустя он, уже в майорском звании, воевал против ВВС США на стороне Кореи и Китая. Причём, лично уничтожил 3 самолёта ВВС США, пока сам не был сбит и едва остался жив.

 

Поэтому у Дудниченко имелся прямой резон отказаться от американской награды. Но его поправили, как и Волошина, разъяснив, что, мол, “Вы честно заслужили эту награду, не ваша вина, что политики занимаются грязной стряпней. Гордитесь полученной наградой, которую вам вручили от имени народа Америки”.

 

Со временем, когда страсти улеглись, Серебряная звезда США прочно заняла своё место рядом с Золотой Звездой на костюме Волошина. Алексей Прохорович нередко бывал гостем американских дипломатов. Его приглашали посетить США. Военный атташе американского посольства гарантировал Волошину оплатить перелёт в оба конца. Но герой так и не решился совершить столь дальнее путешествие. Как-никак, возраст вносил некоторые ограничения. Тогда, в канун 50-летия Победы, ему было 75 лет. В феврале 2012 года Алексею Прохоровичу Волошину исполнилось 92 года. И всё же, по мнению бывших коллег Волошина, энергии ему не занимать.  

“Секрет”