Будем помнить о них и дружить

Подпись к фото: Михаил Яковлевич Миронов

 

К лету сорок пятого изрядное число советских воинов - где-то около двухсот человек, если не более - носили на гимнастёрках и кителях военные награды США. Авиаторы, танкисты, связисты, моряки, сапёры, снайперы - всех не перечесть. Впечатлял и ассортимент наград: “За выдающуюся боевую службу”, “Серебряная звезда”, “Бронзовая звезда”, “Крест за выдающуюся службу”, “Военно-морской крест”, “Крест Военно-воздушных сил”... В масштабах СССР таких награждённых - капля в море. После войны одних только общевойсковых армий в стране насчитывалось более тридцати, но для сравнения напомню, что кавалеров ордена Суворова 1-й степени имелось в стране почти такое же количество. Поэтому как тех, так и других орденоносцев не очень часто можно было встретить когда-нибудь и где-нибудь.

 

Исключением долгие годы был подмосковный город Коломна. Михаила Яковлевича Миронова, кавалера американской награды “Крест за выдающуюся службу”, в Коломне знали, прежде всего как Героя Советского Союза и заведующего городской Юридической консультацией. Одни горожане записывались на приём к Миронову по своим житейским проблемам, к другим он приходил сам, точнее, его настойчиво приглашали. Два десятка коломенских средних школ Миронов посетил не однажды. Он был интересным рассказчиком, да и было о чём рассказывать. Он лично уничтожил из снайперской винтовки более двухсот немецких солдат. Правда, подросткам он чаще рассказывал не о себе. К примеру, снайпер Моисей Усик за два года пребывания в действующей армии ухлопал три сотни фашистов. Мастер спорта Иосиф Пилюшин в бою лишился глаза, но выписался из госпиталя, вернулся в свою часть и продолжал обучать меткой стрельбе молодых снайперов.

 

11 апреля 1942 года в осаждённом Ленинграде вышел первый номер газеты “Пограничник Ленинграда”. В том номере было напечатано: “Лучший снайпер подразделения Михаил Миронов к 1 апреля уничтожил 200 фашистов”. И всё-таки Золотую звезду Миронов получил совсем за иные дела. По причине нехватки младших офицеров снайпера Миронова откомандировали на шестимесячные курсы, по окончании которых он так и не вернулся в 1-ю отдельную бригаду пограничных войск Ленинградского фронта. Новым место службы для Миронова стал 92-й полк 201-й стрелковой дивизии. Дивизия была создана для участия в операции по снятию блокады Ленинграда. Список героев 201-й Гатчинской стрелковой дивизии начинается с фамилии Миронова.

 

В наградных документах казённым языком довольно скупо описан его подвиг: 23 января 1944 года на подступах к городу Гатчине Ленинградской области старший лейтенант Миронов М.Я. лично повёл в атаку две роты, сбросив гитлеровцев с железнодорожной насыпи, превращённой ими в оборонительный рубеж. Будучи дважды раненным, отважный офицер не покинул поле боя... “За образцовое выполнение задач командования на фронте борьбы с немецко-фашистскими захватчиками и проявленные при этом героизм и мужество старшему лейтенанту Миронову Михаилу Яковлевичу присвоено звание Героя Советского Союза...”

 

Подробности стали известны позже. В ходе боевых действий по уничтожению Гатчинского оборонительного узла противника стрелковый батальон, в котором старший лейтенант Миронов командовал одной из рот, вышел к железнодорожной насыпи. Немцы превратили насыпь в хорошо укреплённый оборонительный рубеж, все подходы к которому простреливали из пулемётов. При попытке штурма насыпи был убит командир 9 роты Кузьменко. Миронов вынужден был взять на себя руководство боем. Некоторое время спустя он был ранен в левую ногу разрывной пулей. Другая пуля попала в бедро правой ноги. Передвигаться Михаил не мог, но продолжал командовать подразделениями даже когда гитлеровцы пытались их контратаковать. Бой у насыпи длился весь день. К вечеру подтянулись резервы и только тогда Миронова отправили в госпиталь. Спустя месяц он с трудом начал передвигаться на костылях по палате. Тогда и появилось в газетах сообщение о присвоении звания Героя Советского Союза старшему лейтенанту Миронову Михаилу Яковлевичу. Первым Миронова поздравил начальник эвакогоспиталя майор медицинской службы Кравец. Золотую Звезду и орден Ленина Миронов получил уже весной из рук начальника Политуправления Ленинградского Фронта генерал-лейтенанта Д.И.Холостова. Командование фронта приняло решение включить Миронова М.Я. в список на получение военной награды США. В результате на военном кителе Миронова появился “Крест за выдающуюся службу”. После демобилизации из армии Миронов решил во что бы то ни стало получить высшее образование. Сначала учился в Юридической школе, затем начал работать в Ленинградском суде и одновременно продолжал учиться в институте. Всякий раз, когда Миронова приглашали на торжественные мероприятия, он надевал парадный костюм с боевыми наградами и американским крестом. Как истинный коммунист Михаил Яковлевич считал Америку агрессивной державой, но искренне верил и надеялся, что когда-нибудь и там восторжествует демократия.

 

Умер Миронов 12 марта 1993 года в родном городе Коломне.

 

Наибольшее число награждений советских военнослужащих военными медалями США имело место в мае 1945 года, вскоре после знаменательного исторического события - встречи союзников на Эльбе.

 

Нужно отметить, что в ходе официальных встреч на всех участках соприкосновения советских и американских войск советские командующие также не скупились на ордена и медали для союзников. Действовали они, безусловно, не по личной инициативе, а согласно директиве Ставки Верховного Главнокомандования номер 11075 от 23 апреля 1945. Американская сторона несколько проще решала аналогичные вопросы, но в принципе, таким же образом.

 

По поводу награждений союзников командующий 3 полевой армии генерал Паттон в своих мемуарах “Переход через Дунай” написал следующее: “Хебнер предупредил меня, что когда мы встретимся с русскими, если мы с ними встретимся, я должен быть готов к взаимному обмену медалями, флагами и личными вещами, и по этой причине мне лучше не брать с собой своего позолоченного пистолета и не надевать дорогих часов, поскольку я едва ли получу от русских в обмен что-нибудь столь же стоящее.

 

Я тут же позвонил генералу Брэдли и спросил, какие награды и в каком количестве я могу вручать. Мы сошлись вот на каком раскладе по медалям: дивизия может вручить шесть медалей “Легион заслуг” низшей степени и шесть “Бронзовых звезд” в той из дивизии русских, с которой войдет в соприкосновение. Корпусное начальство может располагать девятью “Легионами заслуг” и тремя “Бронзовыми звездами” для вручения корпусу, с которым встретится. В этом случае половина “Легионов заслуг” должна быть офицерского уровня. Командование армии может располагать двенадцатью медалями “Легион заслуг”, включая медали третьей степени (или степени командующего), а также набор “Бронзовых звезд”. Мы сразу же подсуетились и раздобыли оговоренное количество наград”.

 

Командование американских войск не скупилось на награды для советских воинов.

 

Нескольким советским офицерам, генералам и маршалам союзники пожаловали звезду “Легион Почёта”. Она имела четыре степени: “Chief Commander”, “Commander”, “Officer”, “Legionnaire”.

 

Изначально предполагалось, что эта награда станет второй по старшинству наградой США за воинские заслуги. В 1943 году было решено, что награждаться орденом “Легион почета” трёх первых степеней будут, в основном, военнослужащие стран-союзников. Награда высшей степени, “Chief Commander”, досталась маршалам Советского Союза Жукову, Василевскому, Говорову, Коневу, Малиновскому, Мерецкову, Рокоссовскому, Соколовскому, маршалу авиации Новикову и генералу армии Ерёменко.

 

К маршалу Коневу, командующему 2-м Украинским фронтом, на его командный пункт, 5 мая 1945 года приехал генерал Бредли. Вместе генералами и офицерами, а также с журналистами из США, Англии, Франции, Канады, Бельгии группа командующего включала более 60 человек. Как принято, гостей пригласили отобедать, и угостили на славу. Вино, естественно, лилось рекой, при этом представители принимавшей стороны держались достаточно сдержанно, так как были накануне чётко проинструктированы о возможных последствиях. В мемуарах маршала Конева не указаны все участники встречи с советской стороны. Он назвал персонально лишь командующего 5-й гвардейской армией генерала Жадова и командира 34-го гвардейского корпуса генерала Бакланова. Не следует считать, будто приём проходил в столь кулуарной обстановке. В числе его организаторов и участников были также члены Военного совета фронта генерал-лейтенанты Крайнюков, Кальченко, начальник штаба фронта генерал армии Петров, заместители командующего фронтом - все они, естественно, получили награды США - и начальники управлений. Представителей партийно-советской печати также хватало, включая известных советских писателей, кинооператоров, фоторепортёров. Они активно занимались каждый своим делом на протяжении всей встречи. После обеда состоялся концерт фронтового ансамбля песни и пляски. Сначала оркестр исполнил государственные гимны обеих стран. Коронными номерами концертной программы были танцевальные номера - украинский гопак и русский перепляс. Их зрители всегда встречали буквально с восторгом.

 

В финале встречи руководители делегаций обменялись подарками. Маршал Конев получил легковой “виллис”, флаг США и автомат. Генералу Бредли достался донской жеребец из личной конюшни маршала. А что лучше мог ему преподнести Конев? Кроме того, генерал Бредли вручил маршалу и группе советских генералов военные награды США. В своих мемуарах И.С.Конев писал об этом событии:

 

“Бредли... объявил о решении правительства Соединенных Штатов наградить меня как командующего 1-м Украинским фронтом высшим американским орденом. Он тут же вручил мне этот орден и, как водится в таких случаях, поздравил и обнял”.

 

Здесь требуется внести некоторую ясность. И Конев, и другие советские полководцы были убеждены, что получили высшую награду США. Это не совсем верно. Высшей военной наградой в Америке является медаль Почёта и предназначена она исключительно для награждения граждан США. Её, как правило, вручает лично президент Соединённых Штатов Америки.

 

С награждением маршала Конева вообще-то произошёл казус. Судя по фотоснимку - он явно сделан сразу после награждения - полководец гордо позирует, демонстрируя полученную им высокую награду. Она прикреплена к ленте и зафиксирована на стойке-вороте полевого мундира маршала, что соответствует правилам ношения медали степени “Commander”, но никак не “Chief Commander”. Последняя не имеет ленты и носится по аналогии с советскими полководческими орденами. Каким образом на шее у маршала оказалась “генеральская” медаль - остаётся лишь гадать. Впоследствии маршал Конев, насколько мне известно, более не блистал медалью “Командора”. На его парадном мундире среди полусотни советских и иностранных наград с трудом, но можно было отыскать медаль США “Легион Почёта” степени “Chief Commander”.

 

17 мая с ответным визитом маршал Конев и сопровождавшие его лица отбыли в штаб 12-й группы армий США. В Лейпциге их встретил генерал Бредли. Он поздоровался с каждым и предложил продолжить путь на его личном самолёте.

 

“Мы сели в его “СИ-47”. Всю дорогу нас сопровождали две эскадрильи истребителей. Они беспрерывно совершали в воздухе всевозможные эволюции, перестраивались, показывая высший класс группового полета, а когда наш самолет сел неподалеку от Касселя, истребители эффектно ушли на разных высотах, вплоть до самых низких. Не скрою, мне показалось тогда, что при помощи этого эскорта истребителей нам не только оказали почет, но и постарались продемонстрировать свое мастерство самолетовождения. От аэродрома в районе Касселя нас тоже сопровождал эскорт, но уже сухопутный: впереди несколько боевых бронемашин, за ними - машина с мощными сигналами, затем машина, в которой ехали я, Бредли и переводчик, позади опять бронетранспортеры, и замыкали колонну три танка. На пути нашего следования были построены с интервалами войска - представители всех родов войск, за исключением, кажется, только моряков. У здания, к которому мы подъехали, собралось множество офицеров штаба и еще более многочисленная толпа корреспондентов. В парадном зале Бредли предложил нам коктейль, приготовленный, как он нам сказал, по его рецепту. Из огромного медного котла коктейль разливали черпаком в солдатские кружки. Мне сказали, что это традиция. Ну что ж, традиция так традиция. После коктейля Бредли повез меня в свою штаб-квартиру на другой конец города. Здесь перед зданием был выстроен почетный караул, опять-таки представляющий все рода войск. Мы вместе обошли строй; я поздоровался и попросил генерала, чтобы он подал войскам команду “смирно”. Когда это было сделано, я по поручению Советского правительства вручил генералу Бредли орден Суворова I степени. Затем перешли в зал, где были накрыты столы. И, как водится, опять началось с тостов. В конце обеда два скрипача в американской солдатской форме, один постарше, другой помоложе, исполнили дуэтом несколько превосходных пьес. Скажу сразу, что высочайшему классу скрипичной игры, которую мне довелось слышать в тот день в ставке у Бредли, удивляться не приходится: этими двумя солдатами были знаменитый скрипач Яша Хейфец и его сын. (И.С.Конев “Записки командующего фронтом”).

 

Советский маршал и члены его свиты, скорее всего, не имели представления, что подлинное имя старшего Хейфеца не Яша, а Иосиф, и он когда-то жил в России, учился в Петербургской консерватории, а с двенадцати лет успешно выступал с концертами в Берлине, Вене, Лейпциге. В 17 лет Хейфец дебютировал в Соединенных Штатах, его выступление в Нью-Йорке стало сенсацией. Позже он побывал СССР, с большим успехом выступил в Москве и Ленинграде. На протяжении Второй мировой войны неоднократно выступал с концертами перед военнослужащими, находившимися в госпиталях на лечении.

 

Контакты между союзными войсками далеко не всегда и не везде осуществлялись по заранее разработанным сценариям. У рядового и сержантского состава обеих сторон они проходили спонтанно и не по протоколу. Сохранились записки непосредственного участника тех событий, ныне здравствующего Константина Яковлевича Ваншенкина, известного советского и российского писателя, поэта и публициста. Весной сорок пятого Ваншенкин, вместе с однополчанами из 106-ой гвардейской воздушно-десантной дивизии, воевал в Чехословакии. Свои воспоминания о встрече с американцами он изложил на страницах автобиографических заметок “Армейская юность”, а также в интервью.

 

“Невдалеке от города Писека, над Влтавой, на высоченном мосту-виадуке, встретились мы, - вспоминал К.Я.Ваншенкин о встрече с американцами. Они пришли с запада, мы - с востока. Мы встретились дружески, как союзники. Однако сначала “Встреча с американцами на Влтаве началась с неприятного инцидента, союзники по ошибке открыли огонь по мосту, на котором появились наши первые десантники. Когда разобрались, то начали с американцами брататься. Но на каком языке с ними говорить, английский язык в то время в школах почти не изучали. Среди американцев нашелся капитан, еврей, знающий идиш, позвали и меня, и мы так переводили все вопросы с идиша, на английский и русский языки”.

 

Позже, вспоминая о первой встрече с американцами на мосту, К.Я.Ваншенкин говорил:

 

“Очень неформальная получилась встреча. Крепких напитков выпито было от души. Американцы при этом были весьма удивлены способностями наших бойцов в этом деле. Один из союзников даже попытался доказать, что в Америке тоже есть крепкие парни: махнул по примеру наших гвардейцев кружку слегка разведённого спирта. Минут через десять его пришлось укладывать в “виллис” в полном беспамятстве”.

 

Удалось ли вместе с американскими коллегами отметить праздник Победы гвардии капитану Белякову - нам неизвестно. В те славные дни он занимал незаметную должность в политотделе 4-й гвардейской армии.

 

Несмотря на невысокое воинское звание Александр Беляков считался грамотным офицером, имевшим немалые боевые заслуги. Воевать он начал ещё в сорок первом. Тогда и определилась его фронтовая профессия на все последующие годы. В полку он оказался одним из немногих, кто имел высшее образование. Кем же ещё, как не политработником быть педагогу?

 

Политрук Беляков считал, что его оружием, наряду со словом, должна быть винтовка. Он не выпускал её из рук, пока боевого политрука не заметили в политуправлении. В самом конце войны, член Военного Совета армии полковник Д.Т.Шепилов распорядился перевести Белякова в политуправление. Он же и настоял, чтобы капитан Беляков получил американский орден “Легион Почёта” степени “Officer”.

 

После войны Беляков, прослужив ещё десяток лет, был уволен в запас и вернулся к себе на родину, в Гаврилово-Посадский район Ивановской области, где возглавил колхоз в одном из сёл. Американскую награду он считал своим долгом носить на пиджаке по праздничным дням вместе с орденами Красного Знамени, Отечественной войны, Красной Звезды и медалями. О том, что орден ему вручил полковник Шепилов, ставший в последствии министром иностранных дел СССС и главным редактором газеты “Правда”, Беляков старался не распространяться, так как в 1957 году на Пленуме ЦК КПСС Шепилов был объявлен примкнувшим к антипартийной группе, которая “пыталась оказать ожесточённое сопротивление осуществлению ленинского курса, намеченного ХХ съездом партии”.

 

Коммунист Беляков в это не верил, но молчал.

 

“Секрет”