Европа: «Большой Взрыв» продолжается?Часть II: Италия – нашествие динозавров

Романо Проди отныне может с полным правом исполнять арию Бориса Годунова «Достиг я высшей власти». Бывший профессор экономики, бывший неудачливый итальянский премьер-министр и не более успешный председатель Еврокомиссии снова «на коне» - победив с перевесом в 25 тыс. голосов своего оппонента Сильвио Берлускони, он в начале мая забил последний гвоздь в гроб соперника, «проведя» на место президента Италии своего выдвиженца, экс-коммуниста Джорджо Наполитано. Новый глава итальянской республики достиг почтенного возраста – ему 81 год. У него за плечами – богатейшая биография: бои с нацистами в составе движения итальянского Сопротивления, долгие годы депутатства сначала в парламенте страны, а потом в Европарламенте, участие в созданном коммунистами «теневом кабинете» (он занимал пост «теневого министра иностранных дел») и даже председательство в нижней палате парламента. Первым своим официальным актом патриарх провозгласил Проди премьером всея Италии.
За этой новостью, облетевшей информационные ленты агентств всего мира, скрылись перипетии еще одной борьбы – за пост спикера сената. А там было на что посмотреть: против «левого» (бывшего «правого» - перебежчика из лагеря христианских демократов) Франко Марини, которому также немало лет – 73, в качестве кандидата «правых» выступил удивительный человек. Настоящая политическая окаменелость – Джулио Андреотти по прозвищу «Вельзевул», самый итальянский из всех итальянских премьеров. Согбенный 87 прожитыми годами и овеянный слухами о связях с мафией, пикировками с Ватиканом, неразъясненными скандалами – Андреотти, как каравелла Колумба к подножию статуи Свободы, сделал попытку прорваться обратно в большую политику. Многие итальянские журналисты, не скрывающие своих антипатий к Проди, тем не менее немало обрадованы тем, что в конце концов победил его ставленник – этим он спас Италию от серьезного конфуза. Выдвижение Андреотти со всей беспощадностью показало степень готовности одной из ведущих стран Европы к необходимым и давно назревшим реформам. Семь раз этот человек был итальянским премьером и даже участвовал в написании Конституции страны в 1947 году. Никто другой не олицетворяет собой Италию «исторического компромисса» и вечного оттягивания решительных действий так, как он.
В те, теперь уже далекие, времена, ввиду серьезного влияния коммунистов и «левых», правительства страны одно за другим избирали путь социальный: зарплаты были привязаны к инфляции, тем самым вовсю ее подстегивая, а для критиков всегда находилось тепленькое местечко, чтобы поменьше критиковали. Финансировалась вся эта «макаронная идиллия» многострадальной итальянской лирой, которая «худела» с удручающей регулярностью – каждый новый виток инфляции сопровождался подъемом налогов: одной рукой государство давало, другой - отбирало. Баланса не получалось, и государственный долг Италии рос как на дрожжах. Тем не менее все были довольны – пожалуй, кроме итальянцев в смысле народа. В результате правительства в Италии менялись, как покрышки у Шумахера на трассе Нюрнбургринг. «Жизнь в малиновых тонах» рухнула не в одночасье. Первый удар ей нанес крах партийной системы в 1992 году, а окончательно она ушла в прошлое с введением евро. Addio, dolche vita. Сильвио Берлускони - эстрадный певец, медиа-магнат и неистовый коротышка – создал первое стабильное правительство за долгие годы. С воплями, с криком и забастовками итальянцы подчинялись проводимым им реформам – и терпели его, как необходимое зло, дольше, чем любого другого премьера за всю послевоенную историю. В конечном итоге переизбрали его за то, что он, заботясь об интересах страны, слишком явно пекся и о собственном кармане – политику это не пристало, даже если его реформы пенсионных касс и многочисленных инфраструктурных компонентов оказались успешными. Итальянцы много лет тяжко зарабатывали благосостояние государства однако теперь они возвращаются к политике распределения социальных благ. А уж лучше, чем социалисты, не распределяет никто – пусть в заработке они и не сильны.
С 1946 года в Италии поменялось в общей сложности 60 правительств – в среднем, выходит, по одному кабинету министров в год. Жалких два депутатских мандата, составляющих большинство Проди в парламенте, дают основания прогнозировать, что новое правительство продержится не дольше. Однако что это сулит Евросоюзу? В данный момент значение Италии для Содружества заключается не только в экономике, хотя не следует сбрасывать со счетов тот факт, что она как-никак входит в “большую семерку” и является одним из доноров ЕС. Куда более весом тот факт, что итальянское руководство до сих пор, придерживаясь праволиберальных взглядов во внешней политике, довольно четко и последовательно проводило линию консолидации Европы как самостоятельного, единого политического игрока на международной арене. С приходом правительства левоцентристов этот курс может быть поколеблен: известно, что их взгляды, например, на проблемы Ближнего Востока (от Ирака до палестино-израильского конфликта) в корне отличаются от взглядов приверженцев Берлускони. Та же ситуация наблюдается и в вопросе Евроконституции: хотя на словах Романо Проди всегда был большим приверженцем этой идеи, на деле он был одним из первых, кто, не дожидаясь, пока высохнут чернила на первом экземпляре этого документа, торжественно переданном Валери Жискар д’Эстеном президенту Карло Адзельо Чиампи, рванулся вычеркивать и переделывать статью за статьей. Учитывая и без того слабые позиции защитников Конституции (не следует забывать, что формально, после негативного вотума французов и голландцев, этот проект должен считаться проваленным), можно представить себе, что им будет еще сложнее.
Увы, но можно констатировать, что как минимум на год Италия, скорее всего, выпадет из общеевропейской дискуссии – как раз в момент политического кризиса, сотрясающего Европу, одна из стран-основательниц ЕС стала практически недееспособной во внешней политике. Впрочем, остается еще надежда, что, как говаривал Ходжа Насреддин, «либо осел умрет, либо визирь» - в смысле, либо правительство Романо Проди разделит судьбу своих предшественников, либо в результате раскола среди 12 партий праволиберального блока «Casa della Liberta» левоцентристы обретут более устойчивое большинство, позволяющее проводить хоть какую-нибудь определенную политику. Пока же кризис власти в Италии – первый из описываемых в данной серии политических кризисов Европы – лишь расшатывает устои Евросоюза.