Выпьем за неприЯтности!

Впервые это случилось давным-давно, можно сказать – в незапамятные времена. Но наверняка несколько позже, чем народы освоили виноградную лозу как надежное средство для увеселения и бодрости духа. И вот однажды кто-то нам не известный, поднимая чашу, вдруг осознал, что безыдейное потребление хмельного напитка есть грех. В порыве вдохновения уста его вдруг произнесли несколько фраз, и каждая из них должна была показать собравшимся, что пить они будут не просто так, и исключительно для укрепления надежды на лучшее будущее. Возможно, именно так зародилась традиция застольных тостов.[!]
Со временем традиция стала глобальной, общепризнанной. Появились мастера этого тонкого окололитературного жанра, участники веселых сборищ разделились на «тостирующих» и «тостируемых». Празднество по случаю наступления нового года открывает для тостов особенно широкие возможности. Все-таки это почти мистический рубеж между прошлым и будущим. Потому и тосты звучат в Новый год, как заклинания. Темы же остаются традиционными. «Тостирующие» желают «тостируемым» крепкого здоровья, долгих лет жизни, богатства и массы разнообразных удовольствий, в том числе и от бед, которые непременно настигнут открытых врагов, тайных недругов или просто соседей. «Тостируемые» с нетерпением посматривают на свой наполненный влагой бокал и слушают вполуха, поскольку совершенно точно знают, что и в наступающем году, как ни крутись, обязательно найдется место неприятностям. Хочется только, чтобы они были кратковременными и не слишком болезненными.
Я бы предложил тост как раз за такие неприятности, поскольку их все равно не избежать в современном крайне беспокойном мире. К тому же совсем недавно все мы могли убедиться, что у неприятностей нередко обнаруживаются и светлые стороны. Или, как принято говорить в Америке, каждое облачко обладает серебряной изнанкой. Привожу три примера. Свеженьких, прямо из последних предновогодних дней. Неприятности были разного масштаба, глобальные и бытовые. Мы их благополучно пережили и даже не без пользы для будущего.
Начнем с примера высокого уровня. Как известно, Джорджа Буша поймали на сознательном нарушении буквы закона. Президент тайно разрешил спецслужбам прослушивать телефонные разговоры сограждан с целью выяснить, не готовят ли они террористические акты. Давать такое разрешение без ведома судебных органов в США категорически запрещено. Тайное стало явным, и шум поднялся невообразимый. Правозащитники во весь голос заявили о нарушении основ Конституции, законодатели их поддержали, речь зашла даже о возможной процедуре импичмента.
Неприятность? Еще какая! Особенно для тех, кто готов чуть ли не с пеной у рта защищать президентское самовластье от нападок хлюпиков-либералов. Дескать, вопрос у нас стоит о жизни и смерти, а вы тут лезете с дряхлыми рыцарскими понятиями о чести и достоинстве, с интеллигентскими рассуждениями о незыблемости законов. Пусть всех до единого прослушивают, обыскивают, обнюхивают – все снесем радостно, да еще и поблагодарим президента за заботу.
Вроде бы неприятный скандал. Однако и у случившегося есть светлые стороны. Весь мир в очередной раз убедился в зрелости американской демократии, в том, что американское общество внимательно следит за исполнительной властью и не намерено прощать ей отступления от законов. Это вам, господа, не Россия, где властям, а значит, и всем остальным закон не писан. Так что появился лишний повод порадоваться, что живете здесь, а не там.
Спустимся чуть вниз. Три декабрьских дня в Нью-Йорке бездействовал общественный транспорт. Три дня 30 тысяч транспортников бастовали и 7 миллионов других тружеников в ветреную стужу пешком добирались из одного конца города в другой. Вообще-то первыми должны были бы объявить забастовку эти самые 7 миллионов. В знак протеста против безобразной работы транспортников города – поезда сабвея ходят с перебоями, автобуса не дождешься, и они почему-то предпочитают передвигаться по улицам гуртом, по три-четыре машины сразу. Но нынче в моде превентивность – транспортники пассажиров опередили, погрузив в хаос огромный мегаполис.
Ну и что же во всем этом хорошего? Не много, но есть. Забастовка все-таки длилась 3 дня, а не 11, как было четверть века назад. Профсоюзные вожаки получили по мозгам и еще получат, когда разбором дела займется суд. Неплохой урок для лидеров других профессиональных объединений. Не надо только путать понятия и считать акции профсоюзов признаком социализма. О каких забастовках можно было говорить в Советском Союзе, оплоте социализма? Профсоюзы, наоборот, непременный элемент демократии, и с этим приходится считаться.
Есть и еще пара неплохих последствий случившегося в Нью-Йорке. По признанию многих моих знакомых, три дня забастовки заставили их ощутить в полной мере великое благо общественного транспорта для современного многонаселенного города. Будем надеяться, что тем же чувством проникнутся городские и даже федеральные власти. В результате общественный транспорт по всей стране получит мощный толчок и хорошие перспективы для развития. Отчего ж за это не выпить в новогоднюю ночь?
Третья неприятность минувших дней на общем фоне выглядит незначительной, а может, и мелкотравчатой. Руководство русскоязычного телеканала RTN одарило своих клиентов несколькими дополнительными телевизионными и радиопрограммами. Новогодний подарок оказался с гнильцой – с телеэкрана исчезли сюжеты российской компании ТВЦ. Вместо колючих, пусть и не всегда праведных, аналитических программ Пушкова и Караулова, вместо острых, полемичных исторических хроник Млечина и интереснейших сюжетов Правдюка о Второй мировой войне нам теперь принудительно предоставлена возможность слушать бесконечную череду однообразной попсы. Правда, можно и не слушать, это пока дозволяется. А раз так, то и в означенной неприятности открываются некоторые плюсы. В конце концов, чем меньше мы пялимся на телевизионный экран, тем лучше для здоровья и чем меньше знаем, тем спокойней себя чувствуем.
Не знаю, как кто, а я бы включил в традиционный ряд новогодних тостов тост за положительные стороны мелких неприятностей. Пусть только такие неприятности поджидают нас в 2006 году, без крупных и болезненных мы легко обойдемся.