Еврейские семьи и американское соцобеспеЧение

Почта недели

Мой ответ на письмо газеты № 15, 7-13 апреля 2005 г., стр. 66 «Назовем вещи своими именами».

Здравствуйте! Я в США уже 10 лет. Живя в России, я не замечала такой национальной разделенности между русскими и евреями, как здесь. В то время для меня просто не существовало разницы между людьми разной национальности. Пожила в Америке пару лет и... Я понимаю, что нельзя судить о национальности по отдельным людям. Но а если таких людей я встречаю все больше и больше?
К русским отношение недружелюбное. Да, евреи помогают друг другу. И государство помогает евреям. Приехав в США, я работала на двух работах по 14-16 часов в день и еще училась. Я платила за учебу и книги, платила налоги, у меня не было медицинской страховки и dental. 5 лет я не видела своих родителей, потому что просто у меня не было денег купить билет. А рядом со мной жили «бедные евреи» на велфере. У них была медицинская страховка, они исправно ставили себе новые мосты и коронки, жили в хороших квартирах и домах, которые, якобы, принадлежали их детям или дяде, ездили на хороших машинах и ездили кутить в Las Vegas. В школы или колледжи они ходили лишь потому, что за это им приплачивались лишние $200-300 да еще и бесплатные учебники. (Мои учебники обходились мне в среднем $50 - каждый)...

[!]

Ну что можно ответить на такое сердитое письмо? Можно, конечно, отделаться шаблонными напоминаниями о статусе большинства евреев из СССР-СНГ, об особенностях государственного и бытового антисемитизма в нашем «нерушимом», но благополучно развалившемся Союзе. Можно еще раз вернуться к теме недоразумений и казусов, вызванных термином «Russians», которым американцы (по привычке и для удобства) обозначают всех нас – выходцев из «великого и могучего». Но все это, как сказал поэт, «было, было, было...» А петь одну и ту же песню в сотый, тысячный раз как-то не хочется. Да, видимо, и не действует уже она на людей, если они снова (или все еще) пишут такие письма. Наверное, лучше рассказать о конкретных еврейских семьЯх, иммигрировавших в США до и после развала Советского Союза. Лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать.

Наум и Нина Гринберги приехали в Америку в середине 70-х годов прошлого века – со статусом беженцев. С нетерпением ждали, когда самолет приблизится к городу Большого Яблока, начнет приземляться и перед их глазами предстанет легендарная «леди Либерти», зовущая под свое крыло всех усталых, угнетенных, гонимых. «Мы ничего у Америки не просили, ничего от нее не ждали, - говорит Наум. - Думать не думали о велфэре, фудстемпах и других социальных программах. Рвались работать, зарабатывать, вносить свою лепту в экономику страны, которая нас приютила, а также в «копилку» американской еврейской общины, которая вызволила нас из «империи зла». Детей Гринберги воспитывали в том же духе.
Прошло много лет. Сейчас Наум и Нина, отдавшие Америке лучшие годы своей жизни, уже немолоды. Нельзя сказать, что они разочаровались в своей стране и стали с ностальгией оглядываться назад. Напротив, они по-прежнему «болеют» за Америку и возмущаются антиамериканскими настроениями, царящими ныне в Европе и в России. Более того, они до сих пор считают себя обязанными Америке и до сих пор уверены, что им чертовски повезло. Хотя, по меркам некоторых наших состоятельных иммигрантов, живут «не на уровне». Нет у них ни особняка с зеленым двориком и верной собакой, ни гаража с несколькими машинами, ни дач в горах или на морском побережье. Снимают небольшую квартиру в Бенсонхерсте. Подобно многим коренным американцам, получают небольшую пенсию. Имеют далекую от совершенства медицинскую страховку Медикер, которая покрывает ограниченное количество лекарств и не позволяет им пользоваться услугами хоуматтендентов. Возраст же требует своего, а у детей не всегда есть время, чтобы им помочь.
Правда, успехи детей несказанно радуют Гринбергов. Геннадий – программист, получающий шестизначную зарплату, Людмила – паралигал в престижной адвокатской конторе. Оба работают не покладая рук, как работали в свое время Наум и Нина. И чувствуют, что не уделяют достаточно внимания ни родителям, ни детям. Те учатся в различных государственных школах и учатся неплохо. Но вот смогут ли они поступить в престижные вузы? Смогут ли родители платить за их обучение? В нашу эпоху «исчезновения среднего класса» эти вопросы остаются без ответов.

В нескольких кварталах от Наума и Нины живут их родственники Олег и Анна Сигалы, прибывшие в Америку тоже со статусом беженцев, но позже, в 90-е годы прошлого века. В отличие от Гринбергов, они ехали не в прекрасную и свободную страну, а в некий усовершенствованный вариант Советского Союза, где государству можно давать меньше, чем там, на «бывшей родине», а получать от него гораздо больше. В первые же дни пребывания в стране (а может быть, еще до приезда, благодаря слухам и сплетням) они пришли к выводу, что в Америке выгодно быть либо очень богатым, либо очень бедным. Если ты беден, государство берет тебя под свое крыло, и ты можешь жить, ни о чем не тревожась. Ты получаешь Медикейд, который гораздо лучше многих частных медстраховок. Ты можешь претендовать на льготное жилье. Твои дети, поступив в колледж, получают гранты от федерального правительства и от властей штата. Наконец, ты можешь получать от государства пособие, сидеть дома и уделять больше внимания воспитанию детей.
Для того, чтобы пополнить ряды бедноты, не надо было прилагать особых усилий. Болячек у обоих супругов Сигал было достаточно – как, впрочем, у любого советского человека. Оставалось лишь найти достаточно ловкого и недостаточно чистоплотного врача, который мог преподнести эти болячки в нужном виде, а потом – получить Disability SSI вкупе с фудстемпами и Медикейдом и забыть о тревогах среднего работающего американца.
«Жить надо так, чтобы было хорошо твоей семье и тебе, - говорит Олег, – Все мы утверждали, что едем в Америку ради детей. А приехав, забрасываем детей ради карьеры, денег, престижа. Зачем мне карьера, если из-за нее я не могу обеспечить хорошее будущее детям?...»
Встречаясь со своими молодыми родственниками, Олег любит подчеркивать, что он выбрал оптимальный путь. Мол, они поклоняются золотому тельцу, суетятся, волнуются, наживают себе язвы желудка и страдают от нервных расстройств. А он сидит дома, читает газеты, смотрит телевизор, приобщается к политике, узнает о новинках науки, техники и искусства, ходит с семьей в музеи, осматривает достопримечательности «столицы мира». Кроме того, он выступает в роли репетитора своих детей, помогает им готовить домашние задания, много времени уделяет их внеклассному образованию. В результате они выгодно отличаются от своих одноклассников, а также от большинства нынешних американских подростков-неучей, и перед ними открываются самые широкие перспективы.
«После каждой встречи с Олегом я чувствую себя каким-то суетным хищником, не имеющим духовных ценностей да еще и виноватым перед своими детьми, - говорит Геннадий Гринберг. - Олег не понимает, что мы уже не в Союзе. Возможно, там грабить государство было оправдано – оно само тебя грабило. Но в Америке сидеть на шее у налогоплательщиков, таких, как я, недостойно человека...»

Два года назад к Гринбергам приехали другие родственники – Георгий и Илана Меламуды - молодые супруги с двумя детьми. Приехали из Израиля. Вынуждены были эмигрировать из страны, которую горячо любят, в армии которой служили. Хотели уберечь детей от постоянных терактов, от целенаправленной охоты на израильское подрастающее поколение. Возможно, многие их осудят, но столь же многие поймут и посочувствуют. Не в этом дело. Дело в том, что Меламуды, прибывшие в Америку почти что из «горячей точки», не получают никаких социальных пособий. Более того, Георгия и Илану заставили подписать документ, в соответствии с которым они обязуются ничего у государства не просить.

Рассказывать о разных, иногда парадоксальных судьбах бывших советских евреев в Америке можно без конца. Показательна в этом плане история моего знакомого, Льва М., который тоже приехал в Америку из «горячей точки» - Грузии, объятой огнем гражданской войны. Приехал и попросил политического убежища, ибо подвергался опасности вдвойне – как еврей и как член оппозиционной партии. Потом вызвал свою жену с двумя детьми, которые получили статус беженцев, попав в какую-то особую иммиграционную категорию. Лев получил политическое убежище после того, как его жена и дети стали... гражданами США. Но он до сих пор не имеет грин-карты. Более того, недавно ему сообщили, что некоторые его документы утеряны и ему придется снова их заполнять и посылать.

Показательны и истории пожилых евреев-беженцев, приехавших в Америку вскоре после 22 августа 1996 года, когда был принят закон о реформе велфэра. Сейчас многие из них, не сумев или не успев стать гражданами США, потеряли или вскоре потеряют SSI. А вот их соседям, знакомым, родственникам – таким же пожилым евреям, прибывшим сюда на несколько дней раньше – 20 или даже 21 августа 1996 года – такая участь не грозит...

Америка – прекрасная страна. Но ее социальная политика, увы, далека от совершенства. Отношения с зарубежными странами, «большая политика», противоборство между главными партиями, ошибки иммиграционных властей – все это приводит к парадоксальным и абсурдным законам и порядкам, за которые приходится расплачиваться всем жителям страны – молодым и пожилым, коренным американцам и иммигрантам из разных стран, в том числе – выходцам из СССР-СНГ. Валить все эти социально-политические нелепости и промахи на евреев и их умение приспосабливаться, по меньшей мере, неверно, а по большей – некорректно. Я думаю, большинство наших читателей со мной согласятся.