Записки из зрительного зала

«Дело в том, что пришло нам спасать нашу землю, что гибнет уже земля наша не от нашествия двадцати иноплеменных языков, а от нас самих...»

Любите ли вы Театр? Любите ли вы его так, как люблю его я? Его Величество Театр, которому более двух с половиной тысяч лет! Его выразительные средства не беспредельны – сценическая площадка, актёры, слова, движения, паузы, свет, музыка и ритм. Но какое безграничное количество сочетаний слов и движений, характеров, чувств, мыслей таит в себе древнее и вечно новое искусство театра.[!]
В небогатой, к сожалению, жизни русского драматического театра в Нью-Йорке произошло Событие. В помещении «Экторс Плэйграунд Театра» на суд зрителей был представлен новый спектакль «Одна абсолютно счастливая деревня», поставленный по одноимённой повести Бориса Вахтина режиссёром Алексеем Бураго. Спектакль идёт на английском языке, труппа – смешанная, состоит из русских и американских артистов, но постановка (Алексей Бураго), cценография (Александр Солодухо), костюмы (Надежда Фадеева) и музыкальное оформление (Сергей Дрезнин) – заслуга русскоязычных профессионалов. Продюсеры спектакля – Марина Левицкая и Соня Козлова. О них особое слово. Спектакль родился благодаря их творческому энтузиазму и невероятной энергии. Их мечта – это создание в Нью-Йорке стационарного профессионального режиссёрского репертуарного театра и актёрско-режиссёрской школы на базе театра. Так не хватает настоящего театра, театра, который как учил К.С. Станиславский, призван показывать «жизнь человеческого духа». В Нью-Йорке столько профессионалов-режиссёров, художников, артистов, но все они очень разобщены. Необходимо создание Русского культурного центра, центра, где могут собираться те, кто не может жить без искусства театра. Спектакль «Одна абсолютно счастливая деревня» - это призыв к объединению творческих сил русскоязычной общины Нью-Йорка.
Тема спектакля - российская деревня предвоенных и военных лет. «Сегодня?» - спросит удивлённый зритель, - в две тысячи втором году, в Америке, в Нью-Йорке?» Спустя пятьдесят лет после окончания Второй мировой войны?. Добавим ещё пропасть между мегаполисом, в котором мы живём, и тогдашней глубинкой, разрыв в психологии, вызванный сменой ориентиров в обществе, и станет ясно, сколь очевидный гражданский подвиг совершают создатели спектаклей, восстанавливая связь времён.
Спектакль «Одна абсолютно счастливая деревня» поставлен по одноимённой повести замечательного ленинградского писателя Бориса Вахтина, сына Веры Пановой. «Одна абсолютно счастливая деревня» и сегодня читается взахлёб, замечательно метафорический язык повести, он сродни языку А. Платонова и М. Зощенко.
Рано ушедший из жизни Б. Вахтин словно вступает в диалог с сегодняшним зрителем. Возникает «короткое замыкание», текст, написанный почти сорок лет назад, становится сегодня таким современным. «Была середина июня, та самая замечательная середина того июня, который потом так замечательно обманул всех обитателей деревни, загремев над их головами исторической грозой, бессмысленной с точки зрения нежной травы, синей-синей реки, окна, забитого досками... И долго-долго потом учёные люди постигали причины и следствия, спорили, даже ругались, споря, кто виноват... и как бы придумать, чтобы такого никогда больше не получалось...». Будто написано не сорок лет назад в России, а в сентябре две тысячи первого года в Нью-Йорке.
Пространство зала невелико, герои находятся в непосредственной близости от зрителя и поэтому от актёров требуется особо точная и единственно верная интонация. Автор назвал свою повесть песней. Такими же словами начинается и спектакль: «Начало этой песни теряется в веках...» Но деревенскому Пимену, учителю Фёдору Михайловичу (Кристофер Грэхам), долго не дают возможности произнести текст. Его заглушают разноголосые звуки – мычание, блеяние, квохание домашней живности, плеск воды, скрип пилы. Эта «безыскусная» увертюра раскрепощает публику, создаёт атмосферу полного доверия между зрителем и залом.
В спектакль-песню вплетены старинные русские народные песни в обработке композитора С.Дрезнина, увлекающие нас в ностальгическую тоску по ушедшему времени. Зритель попадает под магическую власть музыки, выражающую красоту и трагизм человеческого бытия, приобщающую нас к живой природе и устанавливающую эмоционально-непогрешимую связь между человеком и природой.
Сюжет повести и спектакля прост и знаком. Двое полюбили друг друга, он погиб на войне, она осталась вдовой с двумя детьми. Ей ещё повезло, появился хороший человек, взял замуж, пошли новые дети. Неординарность ситуации в том, что хороший человек не свой, не местный, а пленный немец, пожелавший остаться после войны в России, в «одной абсолютно счастливой деревне». Товарища Франца Карловича (Дёрк Кёллинг) колхозное начальство пытается вернуть на родину, но Франц объясняет, что его мечта уже сбылась.
В спектакле сошлись и поменялись местами быль и небыль, горе и счастье, переворачивая зрителям душу и сердце. Театр не озабочен реалиями и реквизитом, отвергая всяческую достоверность сельского быта. Пространство сцены убрано красочным ковром, сшитым из разноцветных лоскутков – такие домотканые одеяла шили в старину в русских деревнях. Это и мостки, с которых женщины полощут бельё, и бруствер окопа, где прячутся солдаты, и сельская площадь, где «гуляют» свадьбу Михеева и Полины. Ведра с водой – вот вам и река, и вечные деревенские лужи, и домашняя утварь.
Так же просто и чисто, яркими красками и тонкими штрихами создают артисты своих персонажей. Колодец с журавлём – отшлифованная скульптура, созданная актрисой Кордис Хёрд – очень важный для спектакля образ. Этот мудрый свидетель многих деревенских событий, имеющий «глубину и кругозор», становится связующим звеном между Землёй, в которой он был вырыт в глубоком прошлом, и далёкими, мерцающими звёздами, неудержимо влекущими в будущее. Уморительное Огородное Пугало (Брэндон Бреолт) – ещё один яркий свидетель деревенской жизни, и Дремучий Дед (Боб Браун), что припав ухом к Земле, слышит стук военных эшелонов, - три острохарактерных образа гармонично сочетаются с лирической палитрой спектакля. Михеев в исполнении Джеймса Халлетта – сказочный добрый молодец, что пускается на хитрости, преследуя полюбившуюся девушку, простодушен и лукав, надежен и безмятежен. Артист проживает роль с безоглядной искренностью, но в то же время оставляя в «осадке» свое личностное отношение к герою. Его одухотворённость делает образ Михеева смысловым и содержательным стержнем спектакля.
Полина в исполнении Снежаны Черновой покоряет своей непосредственностью, молодостью, бьющей через край, в сочетании с обаянием нежной и грациозной женственности. Как беззащитна и растеряна своенравная Полина перед предстоящей разлукой: «Ну почему в воскресенье, когда люди должны отдыхать?» - упрекает она Михеева, который в то самое воскресенье 22 июня уходит воевать. Все её ахи и охи сливаются в один тяжёлый вздох-помин по простым истинам, до которых человек доходит очень сложным путём, а то и не доходит вовсе...
Да ничего мы толком-то про ту войну не понимаем. Да и что нам, сегодняшним, до той далёкой войны и до той, бог знает где приютившейся деревеньки? Но вот ведь странное дело! Будто бы давность эта ничуть не умаляет нашей с ней сопричастности. А, наоборот, как раз будто бы это «давно» именно с нами и было. « А смелые личности все пишут и пишут про войну жестокие повести, романы, поэмы, чтобы предъявить человечеству факты для размышления, а человечество размышляет, вот уже три тысячи лет размышляет, и всё ещё ни до чего такого не доразмышлялось, чтобы в результате не стрелять...».
Спектакль А. Бураго далёк от классических постановок о войне. Как из всей этой «эклектики» узнаваемо складывается впечатление светлого летнего дня с мычанием коров, запахом антоновских яблок, воды и земли – секрет. Как понять волшебство превращения цепи эпизодов и смешения жанров лирики, эпоса, юмора, даже эксцентрики в единый, живой сплав спектакля? Все вместе они складываются в могучий эпос, в завораживающую картину народной жизни, от которой сжимается горло и предательски пощипывает под веками. Тайна режиссёрского таланта плюс абсолютная вера в безграничные возможности театра – Театра светлой печали с неповторимой тонкостью одному только ему присущему вкуса и юмора. И эпитет «абсолютно счастливая» в отношении деревни воспринимается без тени иронии – она сохранила завещанную предками духовную крепость и передала её следующим поколениям. А ещё счастлив режиссёр, который может выпустить такую постановку. Счастливы актёры, в ней играющие. Счастливы зрители, которым довелось увидеть столь человечный и сердечный спектакль.
Хочется верить, что замечательный спектакль Алексея Бураго и его верных сподвижников станет точкой отсчёта в воплощении замысла создания Русского профессионального театра в Нью-Йорке. Создатели спектакля, продемонстрировав заразительную энергию искусства в сочетании с высочайшей культурой театра, достигают главного – рождения Момента Истины! И хочется верить, что это Рождение будет поддержано теми, для кого оно важно. Мы ждём всех энтузиастов, всех, кто хочет и может включиться в воплощение нашего замысла. Пишите по адресу:
Marina Levitskaya, P.O.Box 457, Edgewater, NJ 07020-0457.
(201) 224-4902