“Больше науки -больше жизни”

Знаменитый американский физик-теоретик Нобелевский лауреат Ричард Фейнман призывал своих коллег честно отвечать на вопросы окружающих о своих занятиях: «Не лгите простым людям по поводу практической пользы своих исследований - их польза совсем в другом». В чем же? Ведь речь шла о классической науке, нацеленной не на технологию или медицину, а на выяснение устройства мира. И шуточное определение - «фундаментальная наука - это та, за которую никто не хочет платить деньги» - в этом случае мало что объясняет.
На самом деле очень трудно сказать, что полезно, а что нет. Вначале какое-то явление или процесс может показаться совершенно бесполезным, знание о нем - ни к чему не ведущим, и лишь потом открытие, всегда неожиданное, оказывается практически важным. Вообще науку можно сравнить с деревом, обладающим гигантской кроной, стволом и огромными корнями. Так вот корни, питающие все остальное, - это и есть фундаментальная наука.
Правда, некоторые ученые считают, что главное - желуди. «Ведь я от них жирею», - сказано в басне Крылова. Впрочем, разделить фундаментальную и прикладную науку всегда было непросто. Используя то же сравнение, об этом прекрасно сказал Луи Пастер: «Нет никаких прикладных наук, есть только одна наука, как есть дерево и плоды, им порожденные».
Полностью доверяя классику, все же попробуем ответить на вопрос: зачем нужна фундаментальная наука? Скажем, такая ее область, как физика элементарных частиц. Приведу только один пример.
С точки зрения обывателя, знание массы нейтрино совершенно не нужно. А уж такая частица, как неведомый большинству даже весьма образованных людей хиггсовский бозон, и вовсе не интересует никого, кроме очень ограниченного круга физиков-теоретиков. Но между тем ради поиска именно этой частицы в 1987 году в штате Техас начали строить гигантский ускоритель длиной 55 миль.
На этот проект было выделено несколько миллиардов долларов, из которых успели потратить только один. Через шесть лет, несмотря на затраченные средства и построенную часть тоннеля, Конгресс остановил стройку. Свое решение законодатели обосновали примерно так: «Эти парни, как мы выяснили, хотят найти нечто, что существовало 20 миллиардов лет назад, а сейчас не играет абсолютно никакой роли...»
Однако далеко не все в стране были с этим согласны. Один из работавших тогда в Соединенных Штатах русских физиков рассказывал потом о своей беседе с американцем, который сдавал ему квартиру. Прочитав в газете о том, что в недостроенном тоннеле ускорителя предлагают выращивать шампиньоны, он прокомментировал: «Вместо загадок материи - шампиньоны... Курам на смех!». Подчеркнем, это был один из тех самых простых людей, о которых говорил Ричард Фейнман.
А директор Лаборатории Ферми Боб Вильсон на заданный ему сенатской комиссией вопрос, какое значение имеет ускорительная физика для обороны страны, сначала ответил: «Никакого», но потом подумал и сказал: «Простите, я ошибся. Эти ускорители и все их оборудование - это как раз и есть то, что надо защищать, поскольку они являются национальным достоянием. Это как раз и есть богатство страны, поддерживающее ее знания и интеллект».
Дело в том, что знание ценно само по себе. Например, пытаясь измерить массу нейтрино, ученые получают сведения о процессах, которые происходили, всего через 300 тысяч лет после Большого Взрыва, образовавшего нашу Вселенную. Учитывая ее современный «преклонный» возраст - 12 миллиардов лет, можно считать, что они заглядывают практически в ее колыбель.
Кстати, совсем недавно фундаментальные эксперименты с нейтрино нашли и прикладной выход. Оказалось, что с помощью соответствующих приборов можно регистрировать на расстояниях в сотни миль потоки нейтрино, испускаемые ядерными реакторами, в том числе установленными на военных подводных лодках. Думается, разведывательные службы и международные органы, контролирующие деятельность атомных электростанций с целью не допустить незаконное производство на них оружейных материалов, не замедлят воспользоваться этой новой возможностью.
Помимо практических приложений, у фундаментальных исследований есть еще одна привлекательная черта: интересные сами по себе, они рекрутируют в науку молодых талантливых людей, повышая тем самым интеллектуальный потенциал любой нации. Фундаментальная наука загадочна, занимаясь ею, приходится решать самые трудные логические и технические задачи. Это не только учит и воспитывает, но также наилучшим образом соответствует естественному стремлению людей достойно ответить на любой вызов – покорить недоступную горную вершину, переплыть океан, слетать на другие планеты...
Если существует загадка природы, ее необходимо понять. Пока человек отвечает на такие вызовы, он остается homo sapience, перестанет - деградирует и одичает. Некоторые считают, что именно такая деградация происходит в современном развитом мире. Дай Бог, чтобы они ошибались!
Принимая во внимание большие затраты на базовые эксперименты, нелишне подумать, все ли страны должны заниматься фундаментальной наукой? Нельзя ли удовлетвориться положением страны, которая сама не ведет фундаментальных исследований, а «питается» тем, что добывают другие? Собственно говоря, науке, человечеству все равно, где сделаны научные открытия. А вот государству далеко не все равно - его ли гражданами сделан вклад! Научные достижения создают не только интеллектуальный, но и духовный тонус нации. Как говорил один из физиков-теоретиков, «больше науки - больше жизни».
И в заключение приведем известное остроумное высказывание по поводу соотношения прикладной и фундаментальной науки: «Добродетель всегда будет вознаграждена... Порок же приятен сам по себе!».