Когда дьявол наступает на пятки...

Культура

Одна из крупнейших кинокомпаний Голливуда – Universal Studios –  приобрела права на вышедший в прошлом году роман Лауры Хилленбранд и уже приступает к съемкам одноименного фильма с длинным названием “Unbroken: A World War II Story of Survival, Resistance, and Redemption” – “Несломленный: история выживания, стойкости и искупления”, посвященный американскому военнопленному времен Второй мировой войны.

Трагические перипетии жизни Луи Замперини (Louis Zamperini) пытались перенести на большой экран и раньше. В 1957 Universal совсем уж было собралась запустить в производство байопик (биографический фильм), приобретя у Замперини права на его мемуары “Devil at My Heells” (“Дьявол, наступающий мне на пятки”). Луи должен был сыграть голливудский красавчик 50-60-х годов Тони Кертис. До съемок дело так и не дошло.

Вторично Голливуд вспомнил о Замперини только в 1998, после того, как ему доверили нести факел на церемонии открытия XVIII Олимпиады в Нагано, в Японии. На сей раз сыграть его загорелся Николас Кейдж. Увы, опять что-то не сработало – проект так и остался проектом.

И вот третья волна интереса к уже исторической личности, на сей раз подогретая выходом в свет документального романа Хилленбранд. Роман был на удивление живо встречен читателем, тут же став бестселлером и войдя в тройку самых продаваемых книг по версии нью-йоркского Times. Именно этот отклик мгновенно реанимировал голливудскую идею, похороненную под ворохом боевиков и триллеров.

Universal снова не поскупилась на приобретение прав на роман и энергично взялась за дело. Уже подобраны и расставлены по местам все лица, принимающие участие в таинстве зарождения нового фильма: продюсеры, сценарист, режиссер... Неизвестно только пока, кто сыграет Луи. К сожалению для зрителя и самого актера, Кейдж уже не подходит для этой роли по возрасту.
Режиссер Фрэнсис Лоуренс – в прошлом клипмейкер с богатым багажом музыкальных видеоклипов американских топ-звезд – как кинорежиссер дебютировал в 2000 году. Фильмы “Константин: Повелитель тьмы” и “Я - легенда” принесли ему известность и твердое место в Голливуде. Третий – “Вода для Слонов”, о цирке времен Великой депрессии, выйдет на экраны в апреле этого года. Крупные киностудии, поверив в его талант, начали приглашать Лоуренса в свои проекты. Одним из нескольких, ныне находящихся в запуске, и стал  “Unbroken”.

Это будет художественный полнометражный фильм, героический байопик, невыдуманный сюжет которого местами пострашнее иного триллера. Впечатляет и то, что Луи Замперини, жертва Второй мировой войны, жив по сей день, в свои 93 года вполне адекватен и активен. Узнав, что о нем снимут наконец фильм, он пожелал непременно лично присутствовать на премьере.
Лаура Хилленбранд написала всего два романа, оба – в документально-биографическом жанре, и оба сразу стали бестселлерами. Ее первая книга “Seabiscuit: An American Legend” (“Сухарь: легенда Америки”),  увидела свет в 2001, а в 2003 Universal Studios, откупив на нее права за $1 млн, сняла одноименный художественный фильм с бюджетом $80 млн. (известный в российском прокате как “Фаворит”). Фильм был номинирован на “Оскара”.

Рассказав в романе “Unbroken” драматическую и героическую историю жизни американского спортсмена и военного летчика, Хилленбранд практически помогла соотечественникам вспомнить о нем в очередной раз и, что очень важно, – при его жизни. Благодаря ей и вместе с ней люди заново, а многие и впервые пережили все страдания и ужасы, выпавшие на долю этого на редкость выносливого человека, восхищаясь его стойкостью и мужеством.

Итак, с мотивацией авторов литературной и кинозатеи вроде бы разобрались. Ну а что за личность сам Луи Замперини и в чем, собственно, его героизм?

Сын итальянских эмигрантов, он родился в Америке, во времена Великой Депрессии, что наложило отпечаток на все его детство. Семья жила в калифорнийском городе Торренс, графства Лос-Анджелес. Ребенком он не говорил по-английски, и это сделало его мишенью для уличных мальчишек. Его жестоко избивали при каждом удобном случае. Отец, обеспокоенный непроходящими синяками сына, начал учить его приемам бокса и самозащиты. Постепенно Луи окреп и поверил в свои силы настолько, что, войдя во вкус, сам начал лезть на рожон. У него появилась потребность доказывать себе и окружающим, что он может выйти победителем из любой ситуации и никто перед ним не устоит.

Жизнь на грани фола пришлась ему по душе, сделав его своего рода адреналиновым маньяком, ищущим и создающим для себя экстремальные ситуации – запрыгивание на ходу в товарный поезд, прыжки с высоких деревьев, схватки с быком и т.д. “На мне в буквальном смысле нет живого места, – хвастает Луи. – Все мое тело покрыто шрамами, пересекающими друг друга.”

В 17 лет он установил мировой рекорд в межшкольном забеге на милю. (Запись этого соревнования сохранялась и регулярно демонстрировалась в школах Торренса на протяжении 20 лет, пока не испортилась.) За ним закрепилось прозвище “Торренский торнадо”. Рекорд помог Луи выиграть стипендию в Университете Южной Калифорнии и попасть в сборную легкоатлетов олимпийских игр 1936 года. Многие, знавшие его с детства, ворчали: место-де “Торнадо” не на Олимпиаде, а в тюрьме. 
И вот 19-летний Луи в Берлине. Шансов на победу среди маститых чемпионов практически никаких. Он безнадежно отстает в забеге на 5 км, однако все еще уповает на свой фирменный финальный рывок, развив перед финишем невероятную скорость. Нет, Луи так и не выиграл, но в десятку попал.

Открывавший Олимпиаду канцлер Германии Адольф Гитлер с большим воодушевлением следил за немецкими спортсменами, но мог покинуть ложу, когда побеждали представители других стран. В том забеге победил легендарный легкоатлет Джесси Оуэнс, четырехкратный олимпийский чемпион. Но поскольку он был афроамериканец, Гитлер, вопреки традиции, демонстративно отказался пожать ему руку. Зато финальный рывок другого американца – Замперини, произвел на будущего палача человечества такое сильное впечатление, что он пригласил его в свою ложу.

Два года спустя “Торнадо” установил общенациональный рекорд в беге  на длинные дистанции среди студентов, остававшийся непревзойденным 15 лет. Он   рассчитывал доказать “кто есть кто” на следующей Олимпиаде в Токио, намеченной на 1940 год. Увы! Помешала война.

В 1941 Замперини был зачислен в национальную армию ВВС США и после прохождения обучения в Техасе направлен на Гавайи как бомбардир военного самолета B24D, прозванного “Green Hornet” (“Зеленый шершень”). В мае 1943 у самолета, выполнявшего спасательную миссию в 200 милях от острова Пальмира, отказали два двигателя из четырех – он камнем рухнул в Тихий океан и взорвался.

Обломки разбросало по воде. Луи чудом удалось выдернуть шнур, надувший его спасательный жилет, отстегнуть ремни и выбраться из кабины через разбитое окно. Из 12 членов экипажа, кроме него, в живых остались еще двое – лейтенант Расселл Филипс, первый пилот, получивший ранение в голову, и хвостовой стрелок-радист Фрэнсис МакНамара. Еще одно чудо – два надувных бота с запасом воды и провизии (всего на пару дней) всплыли на поверхность из-под останков самолета. Летчики связали их вместе и забрались внутрь.

День за днем потерпевших крушение носило по океану, провизия и вода давно кончились, они страдали от голода и жажды. Пару раз им удалось поймать несколько рыбин и севших на их бот птиц. А однажды Луи умудрился ухватить за хвост детеныша акулы.
На 27-й день их запеленговал японский самолет и открыл по ним огонь. Рассел и Фрэнсис были так слабы, что не могли двигаться, и просто лежали на дне лодки, притворившись мертвыми. А Луи нырял каждый раз, когда самолет возвращался и открывал огонь. Наконец японцы улетели, не причинив им вреда. 

На 33 день у Фрэнсиса началась агония. “Как долго я протяну?”, – спросил он у Луи. И тот ответил: “Ты умрешь сегодня ночью.” Так и произошло. Луи прочитал получасовую молитву над бездыханным, почти невесомым телом, и затем они вдвоем бережно опустили тело товарища за борт.

В один из дней в океане разыгралась буря, и когда их бот взметнуло на гребень высокой волны, они, не веря своим глазам, увидели зеленевший вдали остров. Изможденные, неспособные уже даже радоваться, Луи и Рассел добирались до острова сутки, пока шторм не помог им и не выбросил их бот в коралловую лагуну. Шел 43-й день их скитаний в океане.

Их обнаружили японские рыбаки. Казалось, мучениям настал конец. Увы, то было только началом. Сами рыбаки обращались с ними, как с попавшими в беду людьми, оказывая всяческую помощь, но потом передали их на военную японскую базу Wotje, где поначалу к ним тоже отнеслись вполне сносно. Когда же военнопленных переправили на базу, на атоле Кваджалейн, Маршаловых островов, им пришлось пожалеть, что родились на свет. Издевательствам и унижениям не было конца.

Охранники, тыча в них указками, заставляли петь и плясать себе на потеху, еду – полусырые комья риса без посуды – швыряли прямо на грязный пол клетки, в которой их держали. Узнав, что Луи знаменитый бегун, они заставили его, полуживого, состязаться в беге со здоровыми и сытыми японскими спортсменами, измываясь и веселясь при его поражении. Во время очередного избиения Луи сломали нос и лицевые кости. Лечить его никто не собирался, и кости долго и мучительно срастались сами собой. Когда их перевозили на новое место – в Иокогаму, конвоир наотмашь ударил Луи по незажившему еще лицу массивным фонариком за то, что не мог из-за него засунуть свои длинные ноги под откидное сиденье.

Их доставили в лагерь-тюрьму Амомори. Набожный, готовый всем и все прощать, Луи с отвращением говорит, что никогда не забудет сержанта Ватанабэ, который изощренно и мерзко измывался над заключенными, заставляя их, например, делать “отжимания” над желобом тюремной уборной до тех пор, пока силы не оставят их и они не рухнут лицом в экскременты. Он бил Луи по голове, пока не брызнет кровь, затем участливо спрашивал: “У тебя кровь?” и протягивал ему клочок бумажки, чтобы заклеить рану. А когда кровь прекращалась, с тем же фальшивым участием интересовался: “Остановилась?!”, и начинал избивать снова. И это было далеко не самое страшное и не самое омерзительное из его зверств.

Они находились в лагере Naoetsu, когда до Луи дошли слухи, что Япония капитулировала. Охранники, разом преобразившись, с японским подобострастием сопроводили Луи и Рассела до ворот. Спустя 28 месяцев после крушения самолета их отправили домой, в Америку.

“Если бы мне сказали, что я должен пройти через все это снова, – говорит Луи с горечью, – я бы убил себя.”
Есть версия, что Замперини предложили стать предателем, приняв участие в антиамериканской радиопропаганде, и только после того, как он отказался, его жизнь превратилась в ад, вплоть до того, что на нем делали медицинские опыты. Но в американской прессе я не смогла найти этому подтверждение.

Честно говоря, во всей этой трагически-героической истории меня удивило одно обстоятельство: скупые сведения о Расселе Филипсе можно встретить только в воспоминаниях Луи и их пересказах, а в послевоенное время следы этого человека и вовсе начисто теряются. Если Луи был “бомбометателем”, то Рассел – первым пилотом B24D, что, как говорится, покруче. Он разделил с Замперини все ужасы дрейфа в океане и японского плена, а следовательно, такой же национальный герой, как и он.

Я долго копалась в американских первоисточниках, прочитывая мемуары славного Замперини, отзывы о нем других людей, газетные статьи послевоенных лет, добралась и до списка погибших членов экипажа, где лейтенант пилот Рассел Филипс значился выжившим. Но ответа на возникшие у меня вопросы так и не нашла. Этот человек как в воду канул. Неизвестно, где и когда он умер, нет вообще упоминаний о том, что он – национальный герой. Быть может, он не выдержал пыток и согласился на сотрудничество с японцами, и потому о нем молчат? А может, умер в плену, не дожив до освобождения. Но тогда он герой вдвойне. Хотя... если бы его замучили в лагерях, было бы трудно объяснить последовавшие действия Луи.

Вернувшись домой, он стал проповедником христианских идей, уча людей всепрощению, и в октябре 1950-го отправился в Японию, чтобы встретиться со своими мучителями. Выяснив, что многие из них отбывают срок в тюрьме Сугамо, в Токио, добился разрешения выступить там с проповедью. Луи-таки нашел их, и они узнали его. Он обнял каждого, сказав, что не держит на них зла и  всех прощает.

В 1960-х аэропорт Торренса был переименован в “Поле Замперини”. Средняя школа города, специализирующаяся на футболе, и ее стадион названы именем Луи Замперини. Его именем назван и стадион Университета Южной Калифорнии, в котором он учился. (Но именем Рассела Филипса не названо ничего!)

В январе 1998-го, когда Луи исполнился 81 год, ему, как упоминалось выше,  доверили нести факел на церемонии открытия зимних Олимпийских игр в японском городе Нагано. То была не просто дань уважения возрасту бывшего легкоатлета, а своего рода ниточка к XI летним Олимпийским играм в Берлине. Тогда, в 1936-м, впервые огонь был доставлен из Олимпии бегунами, передающими факел, как эстафету, что положило начало традиции Эстафеты Олимпийского Огня.

Вот такая душещипательная история. Остается подождать немного, чтобы увидеть все это на экране. Можно себе представить, какими ужасами будет насыщен голливудский байопик и каким героем-мучеником предстанет отважный бомбардир. Конечно же он это заслужил.