Взрывы 10 ЛЕТ СПУСТЯ

Однако представитель медиа-холдинга объясняет, что никакой цензуры нет, просто компания “принимает во внимание законы и проблемы тех стран, в которых выходят журналы издательского дома”. То есть не хотели задевать Путина и ФСБ.

Перца в ситуацию добавил редактор российской версии GQ Николай Усков: “Все эти рассказы про ФСБ давно известны, ничего сенсационного там нет”.

То есть слухи о причастности ФСБ к взрывам домов Усков фактически приравнял к факту. Мол, чё там печатать, и так все знают... Вот уж язык мой - враг мой.

Правда, изощренные конспирологи подозревают руководство американского медиахолдинга в ловкой рекламе. Сейчас журнал и статья Андерсона вовсю обсуждаются в Рунете, блоггеры наперебой переводят ее и размещают в Сети. Так или иначе, а привлечено внимание и к самим событиям десятилетней давности.

7 августа 1999 года лидер чеченских боевиков Шамиль Басаев, прекрасно живший в практически независимой Чечне под гарантией Хасавюртовского мирного договора, неведомо зачем вторгся с военным отрядом в Дагестан. То есть напал на Россию! 9 августа 1999 года президент Ельцин ввел в правительстве еще одну должность первого заместителя председателя правительства. Этим же указом в тот же день на нее был назначен Владимир Путин. В тот же день главу правительства Сергея Степашина отправили в отставку, а Путина назначили временно исполняющим обязанности премьер-министра. Такая фантастическая кадровая “загогулина” (выражение Ельцина) вызвана тем, что и.о. премьера по закону может быть назначен только первый вице-премьер. Мало того, в тот же день, 9 августа, президент Ельцин появился на экранах телевизоров и объявил Путина своим преемником.

Страна ахнула. Мы тогда уже успели ко многому привыкнуть. Но чтобы после первых лет демократии обращаться к народу и заявлять: вот вам президент, выбирайте – это чересчур! Тем более ставить человека, которого никто знать не знает. Да, он был директором ФСБ, но в ту пору премьеры менялись как перчатки, не то что министры.

Однако назначение преемника - не пустячный вопрос, решаемый за рюмкой чая. Наверно, думали, перебирали кандидатуры, готовились.

Да, думали. Один из главных творцов тогдашней политики, Анатолий Чубайс, признавался: “Я был против того, чтобы Путин стал президентом России... Я считал, что в конце двухтысячного года нет политического ресурса на то, чтобы в третий или в четвертый раз за год менять премьер-министра. Ведь сначала было назначение премьер-министром, а потом президентом. Я считал, что вероятность избрания Путина Владимира Владимировича на должность президента в этой технологии крайне низка, и такого масштаба политический риск страна не может себе позволить”.

Под “политическим ресурсом” подразумевался и самый обыкновенный ресурс времени - нет времени на раскрутку персоны, как говорят в шоу-бизнесе.

Полагаю, разговоры о лимите времени аукнулись и в том достопамятном телеобращении Ельцина. Призывая избрать президентом Путина, он отметил: “Думаю, у него достаточно времени себя проявить”.

16 августа 1999 года. Государственная дума утвердила Владимира Путина председателем правительства.

4 сентября 1999 года был взорван дом в дагестанском городе Буйнакске.

5 сентября отряды Басаева, ранее вытесненные в Чечню, вновь вошли в Дагестан.

8 сентября - взорван дом № 19 по улице Гурьянова в Москве.

13 сентября произошел взрыв в подвале 8-этажного дома № 6 на Каширском шоссе в Москве.

16 сентября в городе Волгодонске Ростовской области рядом с девятиэтажным жилым домом № 35 по Октябрьскому шоссе взорвался грузовик ГАЗ-53.

Сентябрьские взрывы унесли жизни 307 человек. Страну сковал ужас. 23 сентября 1999 года российская авиация нанесла первые ракетно-бомбовые удары по городу Грозный, аэропорту, нефтеперерабатывающему заводу. На следующий день Путин объявил народу по телевизору: “Это будет продолжаться, где бы террористы ни находились. ...Если найдем их в туалете, замочим и в сортире”.

Так родилось знаменитое: “Мочить в сортире!” Так Путин мгновенно стал главным борцом с терроризмом, усмирителем Кавказа, защитником мирного населения. В марте 2000 года его избрали президентом в первом туре, большинством голосов.

Взрывы домов в Москве мгновенно перевернули народное сознание. В итоге - перевернули и повернули ход российской истории. Вторая чеченская война, взрывы в Москве, назначение Путина и избрание его президентом связаны датами. Связаны ли они чем-то большим, чем совпадение во времени, - никто не может утверждать с уверенностью.

Расследование взрывов и приговоры шоферам-перевозчикам гексогена вызывают у людей даже не усмешку, а ухмылку.

Тотчас после первого взрыва по всей Москве был расклеен фоторобот Ачемеза Гочияева - человека, который снимал московские подвалы под коммерческие склады и завозил туда гексоген. Подполковник ФСБ Михаил Трепашкин опознал в нем агента ФСБ Владимира Михайловича Романовича, внедренного в чеченские группировки. По словам Трепашкина, через полгода после взрывов Романович погиб на Кипре, в автокатастрофе.

После первого же взрыва в ФСБ поступили сведения, что в Москве у Гочияева есть будто бы любовница. Да не просто любовница, а юристка - помогала Гочияеву регистрировать его фирму, под прикрытием которой снимались в аренду склады во взорванных домах.

Надо ли гадать, как должна была поступить ФСБ в те панические дни? Немедленное задержание, долгие допросы, арест по крайней мере на 15 суток – до полного выяснения. Эту женщину задержали, допросили. Она сказала: “Я знала, что он пользуется чужими документами, и подозревала что-то неладное, но он меня в свои дела не посвящал”. После чего ее сразу же отпустили. И с тех пор о ней ни слуху ни духу.

Десять лет спустя Всероссийский центр изучения общественного мнения провел опрос. Выяснилось, что пятая часть россиян считает правдоподобной версию о причастности спецслужб к терактам. Пятая часть – вроде бы немало. “Но москвичи продемонстрировали поразительное безразличие к поиску виновников взрывов, организаторов, - говорит сегодня правозащитник Лев Пономарев, бывший член Общественной комиссии по расследованию обстоятельств взрывов домов в Москве и Волгодонске. - Даже родственники жертв инертны. Если бы они были столь активны, как и родственники жертв Беслана, мы бы знали сегодня намного больше”.

Возможно, это не безразличие, а безропотность перед властью. Привычка считать любые деяния власти неподсудными и необсуждаемыми - не нашего ума дело.