ЧТО СКАЗАЛ ПАТРИАРХ ФЕОФИЛ?

В мире

Нынешняя Пасха внесла некоторое смущение в сердца и умы православных. Поводом стала пресс-конференция патриарха Иерусалимского Феофила на Святой земле еще в середине апреля. Присутствовали на ней и представители России, в том числе профессор Московской духовной академии диакон Андрей Кураев и главный редактор журнала “Церковный вестник” Сергей Чапнин.
“Сегодня в Иерусалиме встречались с патриархом Феофилом. На всех огромное впечатление произвел его хамский, русофобский мессидж, - написал в своем блоге Чапнин. - Пересказывать не буду, через некоторое время повешу текст. Мне такого слышать от предстоятеля Церкви еще не приходилось. Местные сказали, что так грубо Феофил высказывается впервые”.
Андрей Кураев пишет подробнее: “Самое сильное впечатление...- беседа с патриархом Иерусалимским Феофилом. Поразительно открытый и честный человек. Если ему ненавистна Россия – так он это в лицо русским журналистам и клирикам прямо и говорит: “Наша Церковь никогда не занималась политикой и бизнесом. Господь хранит нас как колыбель всех церквей. Он хранит Своим Промыслом нас Сам. Но это греческая метафизика, которую русским, наверно, трудно понять... Мы жили хорошо и мирно, пока здесь не появился Порфирий Успенский (основатель Русской духовной миссии в Иерусалиме. – Ред.)... Он, может, святой человек, но он отравил нашу жизнь ядом национализма... С той поры ничего не изменилось... Россия совершает здесь культурную и политическую агрессию”.
Видимо, назревает конфликт церквей. Но он заглушен, во всяком случае, в эти дни другим, более громким заявлением патриарха Феофила. О православной пасхальной святыне, великом таинстве схождения благодатного огня.
В изложении диакона Андрея Кураева это звучит так: “Не менее откровенным был и его (Феофила. – Ред.) ответ о благодатном огне. “Это церемония, которая является representation, как и все другие церемонии Страстной седмицы. Как некогда пасхальная весть от Гроба воссияла и осветила весь мир, так и ныне мы в этой церемонии совершаем репрезентацию того, как весть о воскресении от кувуклии (часовни в Храме Гроба Господня. - Ред.) разошлась по миру”. Ни слова “чудо”, ни слова “схождение»”, ни слов “благодатный огонь” в его речи не было. Откровеннее сказать о зажигалке в кармане он, наверно, и не мог”.
Высказывания Кураева подверг критике Владимир Якунин, глава Фонда Андрея Первозванного: “Согласно имеющейся записи выступления, патриарх Феофил совершенно четко говорил о Святом огне, называл его “Holy Fire”. Не знаю, каких терминов ожидал Кураев, но, на мой взгляд, никаких оснований для толкования высказывания Иерусалимского патриарха как высказывания, которое отрицает святость этого события, там нет. Это есть интерпретация конкретного человека”.
По мнению Якунина, Русской Православной Церкви надо определить, “что и как позволительно трактовать священнослужителю, если он таковым является, а что не очень позволительно и не очень правильно”.
Фонд Андрея Первозванного ежегодно доставляет самолетом благодатный огонь из Иерусалима в Москву. Ритуал каждый раз широко освещается телевидением, и потому публичные сомнения в священном происхождении огня из Гроба Господня, обсуждения и дискуссии, возникшие в интернете накануне Пасхи, были совсем некстати. Телевидение, конечно, молчало, большие газеты – тоже. Говорят, что российские журналисты договорились ничего не писать о пресс-конференции патриарха Феофила до Пасхи, дабы не смущать верующих. Но, как видим, Андрей Кураев не удержался. И газета “Московский комсомолец”, самая популярная в Москве, комментируя уже Кураева, сказала самым что ни на есть открытым текстом: “Остается порадоваться тому, что нашлись наконец-то люди, которые взяли на себя разоблачение этой благочестивой лжи”.
Последние два слова – цитата из дневников епископа Порфирия, первого главы Русской духовной миссии в Иерусалиме, учрежденной в 1847 году. Порфирий, в свою очередь, ссылается на своего собеседника митрополита Дионисия, одного из тогдашних наместников Иерусалимского патриарха. Два других наместника - митрополиты Мисаил и Даниил:
“В тот год, когда знаменитый господин Сирии и Палестины Ибрагим, паша египетский, находился в Иерусалиме, оказалось, что огонь, получаемый с Гроба Господня в Великую Субботу, есть огонь не благодатный, а зажигаемый, как зажигается огонь всякий. Этому паше вздумалось удостовериться, действительно ли внезапно и чудесно является огонь на крышке Гроба Христова или зажигается серною спичкою. Что же он сделал? Объявил наместникам патриарха, что ему угодно сидеть в самой кувуклии во время получения огня и зорко смотреть, как он является, и присовокупил, что в случае правды будут даны им 5000 пунгов (2500000 пиастров), а в случае лжи пусть они отдадут ему все деньги, собранные с обманываемых поклонников, и что он напечатает во всех газетах Европы о мерзком подлоге. Наместники... сошлись посоветоваться, что делать. В минуты совещаний Мисаил признался, что он в кувуклии зажигает огонь от лампады, сокрытой за движущейся мраморной иконою Воскресения Христова, что у самого Гроба Господня. После этого признания решено было смиренно просить Ибрагима, чтобы он не вмешивался в религиозные дела, и послан был к нему драгоман Святогробской обители, который и поставил ему на вид, что для его светлости нет никакой пользы открывать тайны христианского богослужения  и что русский император Николай будет весьма недоволен обнаружением сих тайн.
Ибрагим-паша, выслушав это, махнул рукою и замолчал. Но с этой поры святогробское духовенство уже не верит в чудесное явление огня.
Рассказавши все это, митрополит домолвил, что от одного Бога ожидается прекращение (нашей) благочестивой лжи. Как он ведает и может, так и успокоит народы, верующие теперь в огненное чудо Великой Субботы. А нам и начать нельзя сего переворота в умах, нас растерзают у самой часовни Св. Гроба.
Мы, - продолжал он, - уведомили патриарха Афанасия, жившего тогда в Царьграде, о домогательстве Ибрагима-паши, но в своем послании к нему написали вместо “святый свет” - “освященный огонь”. Удивленный этой переменою, блаженнейший старец спросил нас: “Почему вы иначе стали называть святый огонь?” Мы открыли ему сущую правду, но прибавили, что огонь, зажигаемый на Гробе Господнем от скрытой лампады, все-таки есть огонь священный, получаемый с места священного”.
Конец цитаты из дневников епископа Порфирия (1804 – 1885).
Через сто лет, в 1949 году, профессор богословия Николай Успенский делал доклад “К истории обряда святого огня, совершаемого в Великую Субботу в Иерусалиме” на собрании Ленинградской духовной академии. Рассказав о дневниках Порфирия Успенского, о наместниках патриарха Иерусалимского, он заключил:
“Очевидно, когда-то, не дав своевременно энергичного разъяснения своей пастве об истинном смысле обряда святого огня, в дальнейшем они оказались не в силах поднять этот голос перед все возраставшим, в силу объективных условий, фанатизмом темных масс. Если это не было сделано своевременно, то позднее стало невозможным делом, без риска за личное благополучие и, пожалуй, целость самих святынь. Им осталось совершать обряд и молчать, утешая себя тем, что Бог “как ведает и может, так и вразумит и успокоит народы”.
Похоже, Феофил, нынешний патриарх Иерусалимский, решился намекнуть. Если верить изложению диакона Андрея Кураева. Других свидетельств пока нет.
Москва