Иранские пляски на ядерной бочке

Состоявшаяся 21-22 мая в швейцарском Монтрё конференция Международного Люксембургского форума (МЛФ) по предотвращению ядерной катастрофы стала важным событием не только в практической, но и в теоретической сфере. Но в данном случае теория имеет весьма практическое значение.

Елена ПЛЕТИНСКАЯ, наш спецкор

И доселе основным поводом бить в набат были не только умозрительные заключения. Но у тегеранского, пхеньянского, сирийского и прочих дьяволов слишком много “адвокатов” - не потому, что эти политики испытывают сантименты к одиозным режимам, а потому что они находятся в плену догм чрезмерной толерантности.

Да, мы прекрасно знаем, что есть некая “ось зла”, на которую нанизываются основные проблемы ядерной безопасности. Да, нет никаких сомнений в том, что в черном списке особо опасных режимов, уже заполучивших неконвенциональное оружие особо поражающей мощи, находится Северная Корея. Да, ясно, что Иран оказался на грани выхода на новый уровень - и тогда аятоллы будут претендовать на роль не только региональной военной супердержавы, но и мировой.

Казалось бы, всё ясно: возмутители международного спокойствия известны, цели намечены, за ратную работу, товарищи! Но не все так просто в нашем многополярном мире. Ведущие державы придерживаются правил политкорректности, которые, исходя из презумпции невиновности, мешают принимать серьезные решения. Этот момент один из самых именитых участников конференции профессор Мэрилендского университета, член Наблюдательного совета МЛФ академик Роальд Сагдеев сравнил со знаменитым анекдотом о муже, заставшем жену с любовником. Но поскольку свет в квартире был выключен, супруг патетически воскликнул: “Опять сомнения!” и даже не попытался дотронуться до выключателя.

Так вот, сомнений быть не должно даже у самых толерантных политиков, готовых даже выключить свет, дабы не увидеть “лишнего”, - а именно они принимают значимые решения. Значит, нужна доказательная база, определяющая, какой из режимов не просто переступил роковую черту, но даже только намерен взять направление к ней. 

Именно эта тема стала основной для участников конференции, названной “Критерии безопасной толерантности режимов ядерного нераспространения”.

Как отметил президент Люксембургского форума Вячеслав Кантор, вопросы определения готовности к созданию ядерного оружия того или иного государства, не желающего признавать выработанные в последние десятилетия международные правила, важны и для того, чтобы очертить границы толерантности. 

Например, в случае с Ираном понятие “красная черта” размыто и зависит от того, с какой стороны и с какой точки зрения на него посмотреть. Но ядерная угроза должна оцениваться однозначно без права на сомнения.

Во вступительном слове Кантор сказал, что эта конференция в значительной степени отличается от проводимых на протяжении шести лет существования Форума:

“Тематика конференции отражает начальный этап исследовательской работы, направленной на выявление условий и признаков приближения ядерных технологий государств к границе, называемой нами красной чертой, за которой с высокой степенью уверенности можно утверждать о намерении создать ядерное оружие. И в этом случае требуются экстренные решения и адекватные меры по предотвращению подобной эволюции”.

На предыдущих конференциях проводился анализ актуальных проблем режима нераспространения ядерных технологий и оружия, в том числе проблем сокращения ядерных вооружений, разрешения ядерных кризисов Северной Кореи и Ирана, предотвращение ядерного терроризма и других. По результатам каждого заседания лидерам ведущих государств и руководству основных международных организаций (ООН, МАГАТЭ, НАТО, ОДКБ, ОБСЕ и другим) представлены конкретные предложения по разрешению наиболее актуальных проблем ядерной безопасности. 

Практически все адресаты учитывали предложения Люксембургского форума, о чём свидетельствовали их ответы.

“По результатам сегодняшней конференции мы рассчитываем на динамичное развитие начатых исследований с тем, чтобы обосновать допустимые пределы так называемой ядерной толерантности, - продолжил Вячеслав Кантор. - Другими словами, когда неядерные государства в соответствии положениями Договора о нераспространении имеют право на полный ядерный топливный цикл в интересах развития атомной энергетики, но появляются признаки того, что они пользуются этим правом для незаконного развития оружейных технологий. И тогда необходимо ограничивать право государства на полный ядерный топливный цикл. 

В связи с этим не могу не вспомнить интервью бывшего директора МАГАТЭ Мохаммеда Эль-Барадея, который на вопрос корреспондента о том, почему Ирану резолюциями СБ ООН запрещают обогащение урана, в то время как любой член Договора о нераспространении ядерного оружия имеет право на полный топливный цикл, Эль-Барадей твёрдо ответил, что пока Иран не дал ответа на все вопросы МАГАТЭ, он такого права не имеет.

Полагаю, что ограничение подобного права должно быть оформлено более жёсткими решениями, чем даже соответствующие резолюции СБ ООН, которые как показал опыт могут быть мало эффективными. Я имею в виду запреты для Ирана обогащать уран, сформулированные в этих резолюциях.

Об условности таких запретов может свидетельствовать позиция «шестёрки» на переговорах с Ираном, которая предлагает компромиссные решения, допускающие ограничить обогащение урана только до 20% и разрешающее обогащать его до топливного уровня. Тем самым по существу подрывается авторитет СБ ООН, что представляется мне недопустимым.

В этих условиях мы рассчитываем разработать чёткие критерии того, что можно определить как пределы ядерной толерантности. 

Ранее обоснование необходимости определения таких пределах изложено в более общем труде под названием “Безопасная толерантность”, где рассмотрены подходы к рискам различного характера, но ядерной толерантности уделено особое внимание.

Конечно, можно сказать, что мы опоздали с этими исследованиями, поскольку имеется наглядный опыт Северной Кореи, которая давно перешла за красную черту, и Ирана, который уже балансирует, приплясывает на этой черте. Я только отмечу, что наши эксперты уже детально анализировали эволюцию этих государств в область оружейных технологий, и будут продолжать такой анализ дальше, в том числе на этой конференции. Однако процесс развития ядерной энергетики продолжается, к ней стремятся всё больше стран не только на Африканском континенте. Цели режимов некоторых стран не всегда можно надёжно прогнозировать. Именно поэтому полагаю наши исследования вполне актуальными”.

Но как можно определить, мирные ли цели преследует то или иное государство, или готовится к агрессии? Ведь без четких данных “адвокатов дьявола” не переубедишь - а их сопротивление связывает руки тем, кто реально оценивает ситуацию.

Президент МЛФ назвал набор признаков выхода государств за пределы мирной ядерной энергетики, который достаточно широк. При этом он отметил, что требуется их ранжирование по степени опасности:

“К таким признакам может относиться ничем не обоснованное обогащение урана до 3,5% для малого числа АЭС и до 20% для исследовательских реакторов, в то время, когда можно значительно дешевле получать необходимое количество топлива в международных центрах под контролем МАГАТЭ, деятельность незадекларированных объектов ядерной инфраструктуры, заглубление подобных объектов, в том числе предприятий по обогащению урана для защиты их от различных средств нападения, наличие и развитие ракетных и авиационных средств доставки ядерного оружия и другие. Возможно, одним из первых признаков замыслов по созданию ядерного оружия или подхода к этой возможности следует считать отказ государства подписать и ратифицировать Дополнительный протокол 1997 года.

По данным МАГАТЭ на апрель этого года в 22 государствах Дополнительный протокол не ратифицирован, в том числе в том же Иране, также в Алжире, претендующем на развитие ядерной энергетики. 

Необходимо также учитывать отношение государств к Договору о всеобъемлющем запрещении ядерных испытаний. Ну и конечно, надо принимать в расчёт режимы государств, владеющих невоенными ядерными технологиями”.

Участие в конференции, помимо Вячеслава Кантора и Роальда Сагдеева, принимают известные учёные и специалисты по ядерной безопасности: директор Женевского центра политики безопасности Фред Таннер, председатель Совета директоров Стокгольмского института исследования проблем мира Рольф Экеус, руководитель Центра международной безопасности ИМЭМО РАН, академик РАН Алексей Арбатов, председатель Оргкомитета Люксембургского форума, главный научный сотрудник ИМЭМО РАН Владимир Дворкин, генерал армии, бывший главнокомандующий РВСН Владимир Яковлев, старший научный сотрудник “Фонда Карнеги за международный мир” Ариэль Левит, руководитель программы по нераспространению ОМУ и проблемам разоружения Международного института стратегических исследований Марк Фитцпатрик, директор Центра по изучению проблем разоружения, энергетики и экологии Московского физико-технического института Анатолий Дьяков, советник фонда «Инициатива по снижению ядерной угрозы» Джон Карлсон, руководитель программы по евро-атлантической безопасности, директор Европейского учебного курса по политике в сфере безопасности Женевского центра политики безопасности Густав Линдстром, директор Института стратегических оценок Сергей Ознобищев, президент компании «Решения глобальных ядерных проблем» Тарик Рауф, заместитель генерального секретаря Конференции по разоружению, директор женевского сектора управления по вопросам разоружения ООН Ярмо Сарева, старший советник по программе «Появляющиеся вызовы безопасности», директор учебного курса «Новые вопросы в сфере безопасности» Женевского центра политики безопасности 

Марк Фино, научный сотрудник по вопросам разоружения Женевского центра политики безопасности Дэвид Этвуд и другие международные эксперты.

Эксперты Форума уверены в том, что стремление государств-изгоев к обладанию ядерным оружием должно быть ограничено более жёсткими решениями, чем соответствующие резолюции СБ ООН, которые, как показал опыт, могут быть малоэффективными - в частности, запретами для Ирана обогащать уран, сформулированные в этих резолюциях. 

Об условности таких запретов может свидетельствовать позиция «шестёрки» на переговорах с Ираном, которая предлагает компромиссные решения, допускающие ограничить обогащение урана только до 20% и разрешающее обогащать его до топливного уровня. Тем самым по существу подрывается авторитет СБ ООН. В этих условиях эксперты Форума намерены разработать чёткие критерии того, что можно определить как пределы ядерной толерантности.

Владимир Дворкин, отвечая на вопрос одного из израильских журналистов об уничтожении ядерного объекта на территории Сирии, отметил, что это было необходимо сделать - иначе в условиях гражданской войны наличие такого объекта имело бы непредсказуемые последствия. А Роальд Сагдеев, которому задали вопрос о том, что и Израиль соответствует не всем критериям, упоминающимся в выступлениях участников конференции, проявил понимание израильской специфики и того, что еврейское государство не представляет кому-либо военной угрозы.

- Что касается Израиля, - сказал он, - то здесь лучше всего применять формулу “don’t ask, don’t tell”.

Кстати, в день начала конференции израильский министр стратегии и разведки Юваль Штайниц заявил:

- Иран способен в будущем собирать до 20-30 атомных бомб в год. Это может превратить его в настоящую угрозу всему миру.

Учитывая исламонацистские замашки режима аятолл, даже одна бомба - реальная угроза. А она, судя по всему, не за горами. Недаром же Вячеслав Кантор уверен в том, что существующие экономические меры по отношению к исламской республике явно недостаточны. Пожалуй, лишь полная блокада могла бы стать адекватной мерой воздействия. Или - что крайне нежелательно, - военные действия против страны победившего аятоллизма.

... Итак, Люксембургский форум сделал новый шаг в обосновании борьбы с ядерной угрозой. Удастся ли прекратить иранские пляски на пороховой бочке с ядерной начинкой? Надеемся, что да. Как и северокорейский тхэпхёнму, который только на словах называется танцем мира...

* * *

Международный Люксембургский форум по предотвращению ядерной катастрофы создан решением Международной конференции по предотвращению ядерной катастрофы, состоявшейся 24—25 мая 2007 года в Люксембурге. В состав Консультативного Совета Форума вошли 57 наиболее авторитетных и хорошо известных в мире экспертов из 14 государств.

Форум является одной из наиболее представительных неправительственных организаций, объединяющих ведущих мировых экспертов в области нераспространения ядерного оружия, сокращения и ограничения вооружений. Президент Форума — доктор Вячеслав Кантор. Основные органы Форума: Международный консультативный совет (МКС) и Наблюдательный совет (НС).

Основные задачи Форума заключаются в анализе угроз, связанных с распространением ядерного оружия и разработке конкретных предложений и рекомендаций по направлениям дальнейшего сокращения ядерных вооружений, укреплению режимов ядерного и ракетного нераспространения, противодействию попыткам приобретения ядерного оружия и ядерных технологий со стороны неустойчивых режимов и террористических организаций, по разрешению иранского и северокорейского ядерных кризисов. Снижение ядерных угроз рассматривается в непосредственной связи с балансом обычных вооружений, развитием высокоточного оружия и перспективами сотрудничества государств в сфере ПРО.