БЕЗ ПРИЗОРА

В мире

В этом году в России похищают и убивают малолетних детей с чудовищной регулярностью. Как будто действует один маньяк, одна организованная банда. Но никакая банда не может почти одновременно совершать преступления в разных концах - от Красноярска до Петербурга. Словно эпидемия катится по стране.
Сообщения поступают каждый месяц, если не каждую неделю. Телевидение старается не акцентировать на этом внимание и уж вовсе умалчивает, что почти каждое похищение и убийство связаны с сексуальным насилием. Вначале милиционеры говорили, что, мол, маньяки-убийцы были и есть всегда, а сейчас пресса просто заостряет на них внимание. Но потом и они признали этот факт. За весь прошлый год жертвами убийств, сопряженных с сексуальным насилием, стали 5 человек. А в этом году – уже 9.
И вообще – преступления на сексуальной почве против несовершеннолетних растут с пугающей прогрессией. В 2004 году – 577, в 2005-м – 1339, в 2006-м – 2500.
Нынешние похищения происходят почти по одинаковому сценарию. Дети пропадают средь бела дня. Видели, что девочка играла в песочнице, мальчик бродил по двору. И – исчезли. Кто-то вспоминает, что они садились в машину, но описать ее толком не могут.
Потом детей находят. Убитыми. Растерзанными.
Последний случай – в Таганроге. Сестры, 8-летняя Альбина и 3-летняя Наташа. Трупы нашли в городской лесополосе.
Чаще всего пропадают дети из неполных, бедных семей. Например, мать-одиночка, нет денег на детсад, ребенок проводит время во дворе. И, конечно, из тех семей, где о детях вспоминают в минуты редкой трезвости. Мать таганрогских Альбины и Наташи спохватилась и пришла в милицию только через 7 часов после их пропажи...
Кажется, родители должны были насторожиться после первых же сообщений прессы - ведь во всех газетах пишут. Но эта часть населения газет не читает. А телевидение дозирует информацию. Тут ведь – сплошной кошмар, а у ТВ “установка на позитив”. Например, завтра, в День защиты детей, покажут концерты, праздники и прочие мероприятия, но прежде всего – вице-премьера и будто бы преемника Медведева, который проведет заседание детской комиссии в Пензе. Но хорошо бы до или после показывать растерзанные трупы детей и предупреждать: “Не оставляйте детей без присмотра!” Чтобы до всех дошло.
Здесь мы говорим о маленьких детях - всем пропавшим от 3 до 12 лет. О домашних детях. Каким бы ни был их дом.
А что происходит с беспризорными – можно только догадываться. Их ведь никто не ищет. Обнаруженный случайно на свалке труп никого не интересует. Да и концов не найти, как бы милиция ни старалась. Малолетних бродяжек – миллионы, они заполонили Москву, Петербург, все крупные города, центры регионов...
Сколько их на самом деле – определить трудно. По данным НИИ прокуратуры - 1,5 миллиона, Российского детского фонда - 3 миллиона, а по данным движения “В защиту детства” – больше 4 миллионов. Разница в цифрах понятна и объяснима – официальные органы учитывают только детей, попавших в милицию или же объявленных в розыск по заявлению родственников. Но в любом случае нельзя не ужаснуться – счет идет на миллионы! Каждый год “в бега” уходят от 50 до 80 тысяч мальчишек и девчонок.
А теперь сопоставим эти миллионы с общей демографической ситуацией в стране. Количество детей – то есть людей до 16 лет – в России неуклонно сокращается. По сравнению с 1989 годом - на 27 процентов. Сегодня их – 26 миллионов. Но если беспризорников более 4 миллионов, значит, каждый седьмой ребенок – беспризорный. Можно считать, что потерянный для себя, для жизни, для общества. Наркомания и токсикомания в той среде – неотъемлемая составная часть существования. В России уже растет первое поколение неграмотных детей. Числом 2 миллиона.
Эдуард Россель, губернатор Свердловской области - детдомовец послевоенных лет. Как-то он публично ужаснулся – сейчас в России детей-сирот больше, чем было в Великую Отечественную войну! 700 тысяч! Но с одной поправкой. 80 процентов из них - так называемые социальные сироты. То есть дети, имеющие родителей. Отцов и матерей, лишенных родительских прав.
Однако официальные сироты находятся под присмотром государственных структур. О беспризорниках же узнают только тогда, когда их приводят в милицию.
Миллионы бродяжек – питательная почва настоящего и будущего криминала. Уже сейчас дети и подростки совершают десятую часть всех раскрытых преступлений по стране. То есть каждый десятый вор, насильник, убийца - подросток. Место ему – в колонии малолетних преступников или... в специальном детдоме. Помню, с каким ужасом рассказывал о посещении такого заведения мой знакомый, бывший вице-губернатор Ивановской области. Разговаривал с 12-летним убийцей, который терроризировал детдом. На все доводы тот отвечал:
- А чё? Я - малолетка! Вы мне по закону ничё не сделаете!
- Ну хорошо. Если ты избиваешь других детей, потому что сильнее их, то давай я тебя сейчас заведу за угол и побью? И всё будет правильно – я ведь сильнее тебя, значит, имею право...
- Не убьете? – спросил мальчишка.
- Да что ты говоришь?!
- Ну тогда я выслежу, где вы живете, возьму иголку с кровью Васьки-спидоносца и уколю вашу жену. А она заразит вас...
Вот такой ребенок...
Разумеется, власть в регионах пытается что-то делать. В меру отпущенных средств и возможностей. Работают комиссии по делам несовершеннолетних, выделяются деньги на летний отдых, покупается самое дешевое, но какое-никакое жилье для выпускников детдомов. Однако опять же - речь только о сиротах, находящихся под государственным надзором.
А что делать с беспризорными? Мизерную часть бродяжек отлавливают в притонах, на вокзалах, помещают в приёмники-распределители, затем отправляют по месту жительства. Откуда они снова бегут. Круговорот и мартышкин труд.
Очевидно, что необходимы радикальные меры. Но даже если государство разработает программу, выделит под неё огромные деньги, даже если будут открыты комфортные детские дома или колонии нового типа, - как удержать в них детей? Многие мальчишки и девчонки, прошедшие за свой короткий век “крым и рым”, отравленные беспризорной вольницей, там жить не будут. Убегут. Значит, нужно загонять их за высокие заборы, под охрану... А на каком основании?
И много еще других вопросов. Но их можно обсуждать только тогда, когда есть кардинальная программа борьбы с беспризорностью, есть государственная озабоченность и государственная воля.
А они отсутствуют.