“ДрузьЯ” познаютсЯ в... войне

11 ноября 1918 года завершилась Первая мировая война. По условиям Версальского договора проигравшей ее Германии запрещалось готовить новые военные кадры и создавать вооружения и военную технику, в том числе авиационную. Обойти этот запрет бывший и будущий агрессор решил с помощью большевистского правительства Советской России.
В 1920 году руководство Германии обратилось к советскому правительству с предложением создать на территории России немецкие учебные военные курсы. Политбюро в целом одобрило это предложение, но в целях конспирации решило организовать такие курсы не в Москве, а в глубинке в небольших провинциальных городах. Свою выгоду большевики видели при этом в том, что смогут перенять немецкий военный опыт, познакомиться с более совершенной, чем имелась в их распоряжении, военной техникой, а также привлечь промышленные круги Германии к восстановлению военного потенциала России.
11 августа 1922 года между Рейхсвером и Красной Армией было заключено тайное соглашение о сотрудничестве. На его основе советская сторона получала право на участие в проводящихся на ее территории испытаниях немецкой военной техники, в том числе новейших образцов самолетов, танков и химического оружия.
Собственно говоря, подготовка военных летчиков в Германии практически не прекращалась. Только вели это обучение скрытно - в спортивных авиационных школах и центре подготовки пилотов гражданской авиации на легких учебных самолетах и пассажирских “Юнкерсах”. Понятное дело, полноценно подготовить будущих военных пилотов в таких условиях было невозможно. Так возникла идея создания секретной авиашколы за рубежом.
В 1923-1924 годы немецкое военное министерство через своего крупного промышленника Г.Стиннеса купило у фирмы “Фоккер” в Голландии несколько десятков одноместных истребителей, якобы предназначавшихся для ВВС Аргентины. А в июне 1925 г. из германского порта Штеттин в Ленинград отправился пароход “Гуго Стиннес-IV”. На него специально созданное для этого акционерное общество “Метахим” погрузило “коммерческие грузы” - ящики с разобранными на части самолетами и другим оборудованием.
Тогда же из Германии под видом сотрудников частных фирм или туристов с паспортами на вымышленное имя выехали в СССР молодые курсанты и опытные боевые пилоты, которым предстояло стать летчиками-инструкторами.
Для организации секретной авиашколы выделили аэродром на окраине Липецка, где базировалось подразделение ВВС Красной Армии. Строительная контора, которой руководил бывший немецкий летчик-ас Э. Бориан, построила здесь склады, ангары, две казармы, жилой дом, телефонную станцию, несколько производственных помещений. На обустройство Рейхсвер выделил немалые деньги - в переводе на советскую валюту более двух миллионов рублей.
Начальником школы назначили майора Вальтера Штара, в годы Первой мировой войны командовавшего отрядом истребителей на германо-французском фронте. Несмотря на нелестный отзыв о нем местного управления ГПУ, характеризовавшего Штара как “нациста весьма крутого нрава, исключительно враждебно настроенного к советской власти и не переваривающего русских”, руководство ВВС Красной Армии против этой кандидатуры не возражало.
В Липецке немецкие летчики ходили в гражданской одежде или носили советскую форму без знаков различия. Семейные офицеры снимали квартиры в городе. Позднее для них недалеко от аэродрома возвели трехэтажный жилой дом с коммунальными квартирами. Чтобы скрасить часы досуга, построили казино. Оно заменило приезжим карты и игральные кости, отобранные при досмотре как предметы, запрещенные к ввозу в СССР.
В советских документах немцев называли словом “друзья”, а новое авиационное подразделение фигурировало там под названием “4-й авиационный отряд 38-й авиаэскадрильи ВВС РККА”. В Германии липецкую школу представляли как “научно-испытательную авиационную станцию” или просто “станцию”.
Подготовка летчиков началась летом 1925 года. После окончания школы им присваивалось соответствующее воинское звание, без указания принадлежности к авиации. А через несколько месяцев руководители советских и германских ВВС подвели итоги первого года работы. Немцы объявили о предстоящем расширении своей деятельности и создании учебного отряда разведывательных самолетов для обучения летчиков-наблюдателей и опытов по аэрофотосъемке.
Все предложения “гостей” были поддержаны. “С нашей стороны вы можете рассчитывать на самое полное содействие и поддержку. ...Все основано на идейном сотрудничестве”, - заявил на совещании один из высших чинов ВВС РККА военный комиссар Рамуклевич.
Для подготовки летчиков-наблюдателей в Липецк привезли восемь немецких двухместных разведчиков Хейнкель HD 17. Эти самолеты проектировались и строились фирмой “Хейнкель” специально для липецкой авиашколы.
Э. Хейнкель пишет в мемуарах: “Однажды мне сообщили, что меня хочет видеть один посетитель. При встрече он не представился... Несмотря на то, что он был одет в штатское, с первых слов его я догадался - передо мной военный. Он поставил условие, чтобы наша беседа оставалась в тайне. После нашего первого состоявшегося с ним разговора так и не стало ясно, кого он представляет на самом деле. Только по истечении времени я понял, кто он, и истинную причину его посещения. С разрешения тогдашнего правительства Рейхсвер оказывал содействие в реорганизации армии Советской России... Так, начиная с 1923 года, я стал участником работ по вооружению немецкой армии, которые, к изумлению судей на Нюрнбергском процессе, субсидировались самим правительством. Мой первый предназначенный для Рейхсвера самолет HD-17 пришлось строить тайно, играя в кошки-мышки с комиссией по надзору за строительством аэропланов. Эта игра была чрезвычайно опасной...”
Если бы Хейнкель знал как его земляки соблюдают секретность, его беспокойство было бы намного сильнее. В Липецке немцы без всяких ограничений ходили по городу, выезжали в его окрестности. Некоторые даже обзавелись здесь семьями. Иногда военные самолеты, доставленные из Германии под видом коммерческого груза, распаковывались из ящиков прямо на местной железнодорожной станции и на виду у всего города перевозились на аэродром.
А авиапарк школы с годами увеличивался. К концу 1929 года она располагала уже 66 самолетами типов Фоккер, Хейнкель, Юнкерс и Альбатрос. Первые три стали широко и печально известными в Советском Союзе сразу после начала Второй мировой войны.
Конечно, обучение пилотированию не могло обходиться без потерь. Правда, большинство аварий происходило при посадке, на небольшой скорости, поэтому жертв, как правило, не было. Но иногда летчики все-таки гибли. Тогда их тела отправляли домой в Германию, спрятав гроб с телом в ящике с надписью “Детали машин”. Если же о катастрофе становилось известно прессе, дело представляли как летное происшествие на спортивном самолете.
Число летчиков и обслуживающего персонала в школе неуклонно росло. К 1932 году в ее составе насчитывалось уже 303 человека, в том числе 43 немца, 26 советских военных летчиков и 234 советских рабочих, техников и служащих.
По мере расширения школы усложнялась и программа обучения. Кроме тренировочных полетов, летчики упражнялись в стрельбе из пулеметов по буксируемым за самолетом мишеням, проводились учебные бои истребителей, “слепые” полеты. На полигоне, выделенном на окраине города, отрабатывалась техника бомбометания, в том числе - с пикирования, проводились испытания новых типов прицелов. Очевидно, в Германии, контролируемой западными союзниками, такие упражнения были бы абсолютно невозможны.
В 1931 году немецкие летчики приняли участие в совместных маневрах с авиацией принимающей стороны. Кроме этого, на военном полигоне под Воронежем немецкие пилоты вместе с советскими артиллеристами тренировались в корректировке артогня с воздуха. Также совместно изучались и возможности применения самолетов для распыления отравляющих веществ.
Как известно, Германия применяла их во время Первой мировой войны. А в 1920-е годы в районе города Вольска создали тайный центр Рейхсвера, где немцы продолжили работы в этом направлении.
В СССР использованию авиации для химического воздействия на войска придавали большое значение. Достаточно сказать, что даже две общественные организации - “Общество друзей воздушного флота” и “Доброхим” слили тогда в одну - “Авиахим”.
В липецких мастерских самолеты оборудовались приспособлениями для распыления в полете отравляющих веществ. Об экспериментах с ними заместитель председателя Реввоенсовета Уншлихт докладывал Сталину: “...Было произведено около 40 полетов, сопровождающихся выливанием жидкости с различных высот. Для опытов применялась жидкость, обладающая физическими свойствами, аналогичными иприту. Опыты доказали полную возможность широкого применения авиацией отравляющих веществ. По утверждению наших специалистов, на основании этих опытов можно считать установленным, что применение иприта авиацией против живых целей, для заражения местности и населенных пунктов технически вполне возможно и имеет большую ценность”.
Знали в Кремле и о “незапланированной” деятельности немецких гостей, но, как ни странно, не препятствовали ей. Маршруты полетов их самолетов в СССР практически не ограничивались. Машины, часто с советскими опознавательными знаками, летали над всей центральной черноземной областью, производили съемки Воронежа, Ельца, других населенных пунктов и железнодорожных станций; снимки обрабатывались немецким персоналом в фотолаборатории авиашколы. В августе 1928 года трехмоторный “Юнкерс” с немецким экипажем отправился в немецкую колонию в Приволжье. При этом совершил посадки в Куйбышеве, Саратове и Казани.
Беспечность, проявляемую в сотрудничестве с Рейхсвером, советские руководители оправдывали странным образом. “Нет сомнения, что все немецкие предприятия, кроме прямой своей задачи, имеют также и задачу экономической, политической и военной информации (шпионаж), - докладывал “наверх” начальник армейской разведки Берзин. - Но этот шпионаж по всем данным не направлен по линии добычи и собирания секретных документов, а ведется путем личного наблюдения, разговоров и устных информаций. Такой шпионаж менее опасен, чем тайный, ибо не дает конкретных документальных данных, а ограничивается лишь фиксированием виденного”. Прямо скажем, логики в этом заключении не слишком много.
Прощая “нужным” немцам явный шпионаж, советские власти, как и полагается, взялись за своих. В 1929 году ОГПУ провело операцию “Летчики”, во время которой было схвачено девятнадцать советских граждан, связанных по работе с авиашколой. И это была только первая волна репрессий.
Между тем немцы беспрепятственно продолжали обучение пилотов. Всего за восемь лет существования авиашколы в Липецке в ней было обучено или переподготовлено 220 военных летчиков. Среди них были как будущие асы, так и высокопоставленные офицеры Люфтваффе.
Подготовка военных летчиков была только одним из направлений деятельности Рейхсвера в Липецке. В 1928 году при авиашколе начал работу центр по испытанию немецких самолетов, нелегально построенных в Германии по заданиям военного министерства. Вскоре это направление стало доминирующим, а авиашкола была реорганизована в опытную испытательную станцию.
Все это делалось не только с одобрения советской стороны, но и под ее прямым давлением. На совещании в Наркомате обороны Берзин докладывал: “Ввиду того, что учебно-подготовительная работа немцев для нас интереса не представляет, УВВС было выдвинуто требование на будущее время вести в Липецке преимущественно опытно-исследовательскую работу с применением новейшей материальной части и агрегатов. Немецкая сторона приняла наше предложение и составила на 1931 год довольно обширную и интересную программу. По этой программе в Липецк прибывает 18 самолетов, в том числе 5-6 типов машин совершенно новой конструкции, с которыми мы еще не знакомы”.
С 1928 по 1931 год в Липецке было испытано около 20 типов различных германских самолетов - истребители марок Арадо, Юнкерс, Дорнье, Хейнкель, самолеты-разведчики Хейнкель и Фокке-Вульф, а также переделанные в бомбардировщики трехмоторные пассажирские Юнкерсы и Рорбах. Эти машины прилетели в СССР под видом транспортных, а в мастерских авиашколы немецкие механики установили на них бомбодержатели, прицелы и пулеметы. Позднее в Липецк прибыли из Германии и настоящие бомбардировщики. Некоторые из этих самолетов так и остались экспериментальными, другие поступили позднее на вооружение германских ВВС.
При всем при том к последним достижениям военной техники советских экспертов немцы старались не допускать. “Друзья” слабо завозят новейшие технические объекты, подлежащие испытаниям, иногда ограничиваясь устаревшими типами самолетов, и не всегда откровенно делятся своими материалами и сведениями, полученными в результате исследовательских и учебно-опытных работ”, – жаловался руководству Берзин. А итог подвел в беседе с представителями Рейхсвера в сентябре 1929 года К. Ворошилов: “Липецкая школа существует давно, это самое старое из учреждений, и она дала хорошие результаты для Рейхсвера, в то время как мы, к сожалению, не извлекли из ее существования никакой пользы”.
Когда к власти в Германии пришел Гитлер, отношения между двумя странами резко ухудшились. Военные заказы для СССР были аннулированы. Все авиационные предприятия должны были работать теперь только на развитие германской военной мощи. Осенью 1933 года авиационная школа в Липецке и другие немецкие военные объекты на территории Советского Союза были закрыты. А в начале 1935 года правительство Германии отказалось от выполнения статей Версальского договора, ограничивающих вооружение страны, и приняло решение о создании собственной военной авиации.
Конечно, липецкий центр сыграл определенную роль в укреплении немецкой армии. Но его роль не стоит преувеличивать. В начале 30-х годов в нелегальных военных авиашколах в Брауншвейге и Рехлине ежегодно готовилось от 300 до 500 будущих пилотов Люфтваффе - больше, чем за все время существования “русской” авиашколы. Основные самолеты германских ВВС были созданы в Германии уже после закрытия “липецкой станции”. Велись внутри страны и испытания новой авиатехники.
С ликвидацией липецкой школы закончилось 10-летнее сотрудничество Красной Армии и Рейхсвера в области авиации. Для ряда советских руководителей ВВС оно имело трагические последствия. Многие из них были объявлены “немецкими шпионами” и приговорены к расстрелу. Погибли и такие крупные военачальники, как М. Тухачевский, И.Уншлихт и другие. Своими командировками в Германию и встречами с немецким генералитетом они подписали себе смертный приговор.
Пострадали и многие пилоты расположенного по соседству с немцами советского авиаотряда. Через восемь лет после операции “Летчики” в кровавом 1937 году их арестовали как агентов немецкой разведки. С началом войны с Германией в Липецке началась новая волна шпиономании, задержаний и расстрелов. На этот раз жертв было куда больше.