Письма БЕЗ КОММЕНТАРИЕВ

Еще не была напечатана в «РУССКОМ БАЗАРЕ» статья «ШАХМАТЫ КАК ОРУЖИЕ ПОЛИТИЧЕСКОЙ БОРЬБЫ», лишь появился анонс в газете (РБ, 40), как пришло письмо от постоянного нашего автора, известного журналиста Льва ХАРИТОНА, Нью-Йорк (lev_khariton@yahoo.com).
Свое письмо автор сопроводил довольно интересным материалом под названием «КГБ И ШАХМАТЫ». Вот ряд фрагментов из этой статьи.
“Несколько лет назад в журнале «Шахматы в России» были опубликованы главы из книги чемпиона СССР 1927 года Ф.Богатырчука «Мой путь к генералу Власову».
В книге среди прочих автор упомянул имя Александра Котова, заметив, что гроссмейстер был агентом КГБ. Это задело вдову Котова. Она написала возмущенное письмо редактору Юрию Авербаху, который долгие годы был другом ее мужа. Вдова просила ответить, почему Авербах позволил опубликовать в журнале материал, позорящий имя ее покойного мужа. «С каких пор считается постыдным быть агентом КГБ?», - ответил Авербах. По правде говоря, эта организация, созданная вроде бы для того, чтобы охранять страну от внешних врагов, по сути выполняла зловещую функцию, борясь со своими гражданами. Ее благословил Ленин, а в сталинские годы она буквально опустошила всю страну. Дьявольская хватка на горле народа оставалась долгие годы и после смерти Сталина.
КГБ! Эта аббревиатура означала для всего мира нечто устрашающее, и сказать о ком-то, что он был агентом КГБ, было отнюдь не комплиментом. Ответ Авербаха был убийственным по цинизму. Он, один из апостолов советской шахматной школы, практически открыто признал, что шахматы и КГБ были в СССР нерасторжимо связаны.
Гроссмейстер Тайманов, давая мне интервью для газеты «Русская мысль» в Париже, заметил, что Сталина, например, весьма интересовал межзональный турнир в Швеции в 1952 году. Тайманов сказал, что все четыре молодых советских шахматиста - Петросян, Геллер, Авербах и Тайманов - сделали четыре быстрых ничьих с Котовым, победителем турнира. Из Кремля не поступало конкретного указания, но каждый из этой четверки чувствовал, что Котов представлял «систему», и победа над ним принесет им неприятности по возвращении в Москву.
Мой незабвенный учитель Александр Маркович Константинопольский, изумительный человек и выдающийся шахматист, однажды рассказал мне о том, что произошло с гроссмейстером Левенфишем, шахматная карьера которого началась задолго до революции. Он встречался за шахматной доской с Ласкером, Алехиным, Капабланкой. После революции гроссмейстер, как и миллионы его соотечественников, оказался за «железным занавесом». Даже когда он сыграл вничью в 1937 году матч с Ботвинником, ему не разрешили выезжать за пределы СССР. Выжить, остаться в Москве или Ленинграде, подальше от ГУЛАГа, уже было достижением. Все ворота перед замечательным шахматистом были крепко захлопнуты. Но в 1946 году команда СССР поехала в Лондон на матч с англичанами. Левенфиш входил в состав советской сборной. Случилось так, что в первый же день своего пребывания в Лондоне Левенфиш встретил приятеля, которого не видел более 30 лет. Друзья отправились в ресторан, чтобы вспомнить добрые старые времена. Визит в ресторан обернулся для Григория Яковлевича весьма печально: он так и не сыграл ни одной партии в Лондоне, а его первая поездка за рубеж стала для него последней. Кто шпионил за ним, кто выдал его? Возможно, какой-нибудь «специальный» человек, приставленный к команде? А может, кто-то из товарищей по сборной?
Еще в 20-е годы советские правители поняли, что шахматы могли быть использованы как мощное идеологическое оружие для доказательства превосходства социализма над капитализмом. Н.Крыленко, один из кровожадных сталинских прокуроров на процессах 30-х годов, был страстным любителем шахмат и весьма сильным игроком. Не так давно в журнале»64» была опубликована записка Крыленко, адресованная Сталину, с текстом телеграммы, пришедшей в ноябре 1935 года из Голландии от Алехина, в которой чемпион мира поздравлял советских шахматистов с праздником Октябрьской революции. И комментарии Крыленко: «Печатая телеграмму нынешнего чемпиона мира, белогвардейца Алехина, редакция «Известий» считает нужным отметить, что политическое предательство и ренегатство не искупается так легко, как, видимо, полагает гр.Алехин... Надо уметь на деле доказать осознание своей вины и готовность загладить ее. Без этого никакие таланты не спасут Алехина от того заслуженного презрения, с которым к нему относятся все в СССР. Просьба сообщить ваши указания по настоящему поводу». Поразительной была реакция Сталина. Он поставил подпись и написал: «Предлагаю телеграмму Алехина напечатать без комментариев».
Можно только догадываться что было на уме у вождя. То ли он хотел заманить Алехина отсутствием критики, а потом расправиться с ним. А может, план был хитрее: пусть Алехин вернется - сделаем из него еще одного Горького...»

Второе письмо пришло из Лос-Анджелеса от Игоря ВОЛКОВА (igvolk@rambler.ru).

Читателям знакомо это имя и по «экскурсии», которую он провел по игорной столице мира Лас-Вегасу (РБ, 7), и по его статье «Подвела каллиграфия» (РБ, 15).
Предлагаем выдержки из его нового письма.
«Вдохновленный энтузиазмом и под впечатлением читательской полемики на Интерет-странице, я прочитал сначала саму книгу «Квадраты шахматного города», а потом, когда возникли вопросы, обратился к ее оригиналу “The Squares of the City”. Сразу отмечу вольность, допущенную при переводе названия книги. На самом деле автор оставляет читателям возможность самим решить, о каких квадратах идет речь.
В самом конце газетной полосы вы обращаетесь к читателям с вопросом:
Какие ассоциации с прошлым или настоящим вызывает приведенный материал? Интересно, но пока я читал вашу статью, я не раз сам задавал себе тот же вопрос. Чем это объяснить? Наверное тем, что ваши короткие ремарки по ходу пьесы били в цель, вызвав адекватную реакцию у меня и, думаю, таких же, как я.
Обращает внимание приведенное в предпоследнем абзаце, в описании начальника столичной полиции, упоминание о Советскомо Союзе. В оригинале я этого не нашел. Но поскольку перевод сделан 20 лет спустя, во времена Юрия Андропова, то, очевидно, эти уточнения согласованы были с автором. Как мне показалось, президент Вадос списан с Ю.Андропова. И тут я хочу обратиться к моему любимому писателю Владимиру Войновичу, автору знаменитого «Чонкина», который недавно выступил в «Новых Известиях» против установки памятника бывшего генсека, выросшего на Лубянке.
«Главного чекиста представляли себе крупным интеллектуалом, который любит детей, музыку, знает иностранные языки и перед сном читает в подлиннике американскую писательницу Жаклин Сьюзен. Да и сам пишет стихи, а в прихожей его квартиры стоит статуэтка не Малюты Скуратова, не Дзержинского, не Торквемады, а Дон Кихота.
В каждом человеке, если долго искать, можно найти что-то хорошее. Допускаю, что Юрию Владимировичу не чуждо было что-нибудь человеческое. Стишки он точно пописывал. Дон Кихот у него в прихожей стоял, но сам он если и был похож на рыцаря печального образа, то только тем, что тщетно пытался победить то, чего победить нельзя. Его ветряными мельницами была свободная мысль. Чекисты совали свой нос (сегодняшнее выражение Путина) в литературу, живопись, экономику, науку и шахматы – во все, в чем не смыслили, и очень постарались, чтобы советский режим полностью прогнил и развалился. И если уж ставить памятник Андропову и его сотоварищам, то разве за то, что именно они этот развал обеспечили. Во главе СССР Андропов стоял недолго, но и здесь явил нам ум не государственный, а полицейский. Его попытки решить экономические проблемы страны путем вылавливания в банях и кинотеатрах прогульщиков были полезны только тем, что родили очередную серию анекдотов. Вряд ли большим достижением его политики следует считать расстрел директора Елисеевского гастронома, самоубийство министра внутренних дел и уничтожение пассажирского корейского «Боинга». Памятники можно ставить кому угодно. Реальным людям, литературным героям, пограничным собакам и чижику-пыжику. Но все-таки в этом должен быть какой-то смысл и какая-то логика. Если мы строим демократическое общество с рыночной экономикой, то при чем тут Андропов, погубивший тысячи душ (включая свою) ради того, чтобы этого никогда не случилось? Но если целью строительства является полицейское государство, тогда, конечно, дело другое».