Кто сказал, что земля умерла?!

Можно сколько угодно рассуждать об ущербе, который нанесли стране огненные шары и змеи, и все же подлинные его масштабы нельзя осознать, пока не увидишь собственными глазами черную от ожогов землю, выжженную пустошь там, где совсем недавно шумели леса. Пока не прикоснешься к обугленным стволам деревьев, которым, несмотря ни на что, удалось выстоять под огнем. И ущерб этот был бы, несомненно, куда большим, если бы не мужество и самоотверженная преданность своему делу лесников и пожарных

Петр Люкимсон

- Все говорят об уроне, который нанесли пожары сельскому хозяйству, но на самом деле прямой ущерб фермерам и кибуцам относительно невелик, - сказал директор "русского" департамента Еврейского Национального Фонда ("Керен Каемет ле-Исраэль", ЕНФ-ККЛ) Игаль Ясинов, организовавший на днях поездку русскоязычных журналистов к границе с сектором Газы. – Следует понять, что пожары начались в дни, когда многие хозяйства уже успели убрать урожай. И даже если у кого-то выгорело поле пшеницы, речь, безусловно, идет о болезненных потерях, но, во-первых, основную их часть компенсирует государство, а во-вторых, фермеру нужно лишь снова засеять поле и дождаться следующего урожая.

А вот лесам Западного Негева действительно нанесен страшный урон. Из 22 тысяч  дунамов тамошнего леса выгорело 10,8 тысяч - почти половина. И на восстановление лесов уйдет не менее 15 лет, а чтобы они снова стали такими же, какими были до лета этого года – все 20, а то и 30 лет. Но так как леса защищают поля от выветривания и способствуют улучшению почвы, то их гибель несет ущерб и сельскому хозяйству.  

По словам Ясинова, значение насаженных в Негеве ЕНФ-ККЛ лесов невозможно переоценить. Они стали зеленой стеной, которая не позволяет ХАМАСу вести огонь из сектора Газы по работающим на полях фермерам и отслеживать передвижения техники ЦАХАЛа. Леса предотвращают эрозию почвы и меняют экологию района, превращая Негев из пустыни в цветущую, полную всякой живности землю, давая ей пищу и спасительную тень.

- За последние годы мы научились нейтрализовать ракеты и уничтожать террористические туннели, но до сих пор так и не нашли эффективное средство борьбы с огненным террором, - не без горечи заметил Игаль Ясинов. – Не многие знают, что террористы поджигают наши леса и поля не только с помощью воздушных шаров и змеев, но и задействуя птиц и животных. Например, привязывают горящую тряпку к собаке и запускают ее на нашу территорию…

- Ну, тогда выходит, что огненный террор первыми придумали евреи, - заметил на это один из журналистов. – Библейский Самсон, как известно, именно таким образом поджигал поля филистимлян в Газе. Правда, запускал он не собак, а лисиц, но какая, собственно, разница?!

Однако Ясинов, похоже, не оценил эрудицию журналиста и предпочел на нее не реагировать.

- Борьба с пожарами, - продолжил он, - ведется совместными усилиями государственной Пожарной службы, ЦАХАЛа и ЕНФ-ККЛ. Но основная нагрузка все же легла на нашу организацию, так как именно у нас есть машины, специально приспособленные для тушения лесных пожаров.

Наша беседа проходила на высотке, с которой открывается великолепный вид на утопающее в зелени русло реки Босор – несмотря на жару, здесь прекрасно чувствуют себя деревья и кустарники. В период дождей деревья замедляют бурные селевые потоки, которые несутся по Негеву. Вокруг русла расположены три водохранилища, но два из них уже пусты – вода, предназначенная для полива деревьев, ушла на тушение пожаров. Выделенный государством годовой лимит воды на сельскохозяйственные нужды исчерпан, и если в самое ближайшее время не будет решено его увеличить, фермерам нечем будет поливать вызревающий урожай, и он погибнет. Часть уже погибла: по дороге к Босору нам довелось увидеть выгоревшее поле подсолнухов - поистине печальное зрелище.

- Мы оказались на переднем фронте этой огненной войны не только потому, что у нас есть лесопожарные машины, - говорит начальник участка "Мерхав" Биньямин Рувинов. – Важно еще знать, какие деревья следует тушить в первую очередь. Это невеликое знание, но все же… Ни у спасательно-пожарной службы ЦАХАЛа, ни у обычных пожарных, привыкших работать в городах, нет необходимого опыта. К примеру, они не знают, что в первую очередь надо бросаться к соснам и пихтам, которые горят лучше всего. К тому же очень часто они думают, что затушили пожар, но на самом деле шишки хвойных деревьев продолжают незаметно тлеть, и через какое-то время огонь разгорается снова. В то же время, как ни странно, именно хвойные деревья лучше всего приспособлены к выживанию в пожарах. Когда вспыхивает огонь, срабатывает заложенный в шишках природой защитный механизм – они закрываются, и семена остаются живыми, даже пройдя через пламя. Через некоторое время шишки раскрываются, семена попадают на землю и могут дать начало новым всходам. Да и многие обгоревшие деревья еще могут вернуться к жизни. Поэтому, чтобы дать им шанс, мы приступим к восстановлению лесов не сразу, а года через два - даем земле отстояться. За это время станет окончательно ясно, сколько деревьев проросли сами по себе, какие выжили, а какие погибли, и их надо вырубить и сажать новые…

Биньямин Рувинов репатриировался в начале 1990-х годов из Узбекистана, успев окончить там автодорожный институт, но почти сразу после приезда начал работать в ЕНФ-ККЛ, прикипел к делу создания лесов и к прежней специальности уже не вернулся. За эти годы он прошел путь от просто рабочего лесопосадочной бригады до начальника участка, под руководством которого сегодня работают 30 таких бригад. Понятно, что он испытывает, когда видит, как гибнет чудо, в создании которого есть и его капля пота.

* * *

Следующая остановка - противопожарная станция ЕНФ-ККЛ, расположенная в лесу Беэри, в нескольких километрах от границы с сектором Газы, где нас встретил глава департамента ЕНФ-ККЛ по Западному Негеву Дани Бен-Давид.

Возле станции застыли в состоянии полной готовности несколько лесопожарных машин фонда и одна машина с эмблемой ЦАХАЛа. Центр станция - четырнадцатиметровая вышка, на которой постоянно дежурит "тацпитан" - наблюдатель. Как выясняется, замены этой вышке нет: именно с нее в первые же минуты засекается 80% возгораний. Возле самой границы с сектором Газы висят дирижабли, оснащенные суперсовременными видеокамерами и датчиками, но помощи от них мало – достаточно одной пылевой бури, чтобы объективы камер безнадежно "ослепли". Чистить их - немалая морока, а датчики, призванные засекать огненные "подарки" из Газы по повышению температуры воздуха, то и дело сбоят. Что неудивительно – в этих местах и без всякого огня столбик термометра часто переваливает за 45 градусов.

- Я хорошо помню тот день 11 апреля, когда вспыхнул первый пожар, спровоцированный воздушным змеем, - рассказывает Дани Бен-Давид. – Мы его мгновенно засекли, через пару минут прибыли на место, быстро затушили – вроде ничего особенного. Но в тот же вечер я узнал, что мы с моими ребятами стали телезвездами. Только не нашего ТВ, а телевидения ХАМАСа. Из размещенного ХАМАСом в "Ю-тьюбе" ролика следовало, что террористы пристально следили за всеми нашими действиями в объектив камеры, желая понять, насколько эффективно их новое "оружие". И тогда меня прошиб холодный пот: я понял, что любой из нас с тем же успехом мог оказаться в объективе оптической винтовки снайпера. Когда на следующий день вспыхнул новый пожар, я распорядился надеть каски и бронежилеты.

С тех пор пожары заполыхали ежедневно. Бывали дни, когда только здесь, в лесу Беэри, регистрировались до 30 возгораний, а всего по округу – свыше полусотни. Почти все они происходили между 14:00 и 19:00 – именно в это время из Газы в нашу сторону почти всегда дует морской бриз. А террористы постоянно совершенствуются. Сначала они использовали обычные воздушные змеи, затем связку наполненных гелием шаров, к которым цепляли бутылку Молотова или корзинку с тлеющими углями. В последнее время они привязывают к шарам тлеющую сигарету, к сигарете – бикфордов шнур, который соединен с пакетом с легко воспламеняющимся материалом. Пока шары летят, сигарета тлеет, а когда они опускаются на землю, бикфордов шнур воспламеняется – и происходит вспышка. Такие связки шаров могут пролететь от границы с сектором семь и более километров.

Порядок работы, по словам Дани Бен-Давида, у пожарников простой: наблюдатель с вышки засекает место возгорания и, будучи хорошо знаком с местностью, определяет квадрат возгорания. Через пять-семь минут там уже работает пожарный расчет, который обычно гасит пожар за четверть часа. Но иногда ко времени прибытия - за те же пять-семь минут - пламя может разгореться так сильно, что для того чтобы справиться с ним, надо вызывать дополнительные расчеты, и борьба с огнем идет несколько часов. Когда пожар потушен, тщательно замеряется площадь выгоревшего участка – отсюда и такая точность в определении количества дунамов погибшего леса.

Кстати, это неправда, что в результате пожаров никто не пострадал. В огне погибло множество змей, черепах и других животных и птиц, которые заселили посаженные нами леса. Черепахи и змеи слишком медленно передвигаются, чтобы убежать от огня, да и бежать им, по сути дела, некуда. Птицы нередко отказываются бросать гнезда с птенцами, предпочитая погибнуть. Это еще один ущерб экологии, о котором никто до сих пор не написал. Но на самом деле факторов ущерба так много, что все сразу и не вспомнишь. Тот же дым от пожаров серьезно загрязнил воздух во всех населенных пунктах Западного Негева.  

Из слов Дани Бен-Давида, кстати, следовало, что всем изначально было ясно: поджоги – отнюдь не детские игры; они организуются и направляются ХАМАСом, и тот координирует их со своими сторонниками на территории Израиля. Только последним обстоятельством можно объяснить тот факт, что почти всегда одновременно с пожаром на границе совершается и поджог в глубине страны – в расчете оттянуть туда пожарные бригады. Но когда автор этих строк задал Дани вопрос, как он относится к высказыванию одного из генералов о том, что из-за воздушных змеев не начинают войну, наш собеседник ушел от ответа.

- Мы не занимаемся политикой. Мы здесь для того, чтобы защищать леса и сажать новые. Конечно, я бы хотел, чтобы был мир, и вместо того чтобы тушить пожары, мы с семьей могли бы отправиться в отель в Газе и понежиться на пляже, - только и сказал Дани.

Большинство сотрудников и добровольцев противопожарной станции в лесу Беэри составляют жители окрестных кибуцев, мошавов и бедуинских поселков. На вопрос о том, каково настроение у них самих и их соседей, все отвечают одно и то же: за последние годы все успели привыкнуть к обстрелам, даже дети, так что никто никуда уезжать не собирается.

- Вот только моя младшая полуторагодовалая дочка при каждом очередном "буме" так пугается и вцепляется в меня, что потом я ее долго не могу успокоить, - признался один из ребят.

* * *

Биньямин Рувинов говорит, что главное – извлечь уроки из происшедшего, поскольку даже если соглашение с ХАМАСом будет достигнуто, нет никакой гарантии, что через год конфликт снова не обострится и не начнется новый виток огненного террора.

- Величина ущерба от пожаров в немалой степени обусловлена тем, что они нас застали врасплох, мы были совершенно не готовы к такому методу ведения войны, - добавляет Рувинов. – Сейчас мы, во-первых, набрались опыта и боремся с пожарами куда эффективнее, чем прежде, а во-вторых, задумались над тем, как предотвратить возгорания от этих шаров и змеев, либо минимизировать ущерб от них. Не обо всем стоит писать в газете, но, похоже, мы действительно нашли несколько интересных решений.

* * *

Через полчаса за окнами нашего автобуса снова плыл Негев – такой зеленый, что просто язык не поворачивается назвать его пустыней. А когда Игаль Ясинов назвал цифры снимаемых здесь урожаев фруктов, стало ясно, что этот клочок земли при желании может завалить ими всю Европу.

Но ведь из песни слов не выкинешь – менее 70 лет назад здесь действительно была пустыня, и то, что специалисты называют "процессом опустынивания", шло с неумолимой скоростью. Понадобились еврейские мозги, еврейские руки и, если хотите, еврейские деньги, чтобы повернуть этот процесс вспять, придумать, как насадить здесь леса и фруктовые сады и превратить песок в плодородную почву. И вот нашлись те, кто снова хочет превратить ее в пустыню. Вот только с такими людьми, как Рувинов, Бен-Давид, пожарники из Беэри, вряд ли у них это получится.

Не знаю, почему, но всю обратную дорогу в Тель-Авив у меня в голове крутилась давняя песня Высоцкого:

Кто сказал: "Все сгорело дотла,

Больше в землю не бросите семя?"

Кто сказал, что земля умерла?

Нет, она затаилась на время. 

Материнство у этой земли,

Не отнять, как не вычерпать моря.

Кто поверил, что землю сожгли?

Нет, она почернела от горя.... 

Она вынесет всё, переждёт,

Не записывай землю в калеки.

Кто сказал, что земля не поёт,

Что она замолчала навеки?! 

Нет, звенит она, стоны глуша,

Изо всех своих ран и отдушин.

Ведь земля – это наша душа.

Сапогами не вытоптать душу… 

*  *  *

Уже по окончании работы над этим очерком мне довелось поговорить с сотрудницей "горячей линии", которая была открыта в августе для жителей Сдерота. По ее словам, главными пострадавшими от событий последних месяцев на границе с сектором Газы стали дети: резко увеличилось число обращений, связанных с различными детскими неврозами, неадекватным поведением детей, свидетельствующих о посттравматических расстройствах. Были случаи, когда в шоковое состояние впадали и взрослые люди, – в основном, пожилые женщины.

Самым "горячим" на "горячей линии" стал день, когда на Негев за несколько часов обрушилось больше 100 ракет. За 12 часов на линию поступило более 80 обращений, в течение ночи в 24 случаях ее работникам пришлось выезжать к людям на дом, чтобы оказать экстренную психологическую помощь. Наутро им пришлось нанести еще 30 таких визитов.