Восхождение к славе

Субботним утром 1962 года в международном аэропорту «Марко Поло» Венеции приземлился самолет из Америки. Среди прилетевших пассажиров была высокая худощавая пожилая женщина, привлекавшая всеобщее внимание своим экстравагантным нарядом. Не обнаружив своего багажа, она обратилась за помощью к служащему аэропорта.
- Мадам, к сожалению, мы не можем отыскать ваш багаж.
- И как долго вы будете его искать?
- Надеюсь, через несколько дней мы доставим его вам в гостиницу.
Женщина, в упор глядя на служащего, сказала:
- Завтра я выхожу замуж, а мое белое подвенечное платье в чемодане. Как мне быть?
Рука обескураженного служащего невольно потянулась к телефону, и на следующий день багаж доставили невесте.
Луиза Невельсон, американский скульптор, вовсе не собиралась выходить замуж. Она прилетела на Венецианскую биеннале не хотелось появиться там в дорожном костюме.
Выставка стала ступенью к всеобщему ее признанию и славе - славе, которая пришла к ней так поздно...
23 сентября 1899 года жена у киевского торговца пиломатериалами Исаака Берлявского родила второго ребенка - девочку, которую назвали Луизой. Спустя три года Исаак Берлявский уехал на поиски удачи и спокойной, без погромов, жизни в Америку, пообещав жене забрать семью при первой же возможности. В 1905 году семья переехала в город Рокленд, штат Мэйн. Отец быстро освоился в Америке и стал преуспевающим бизнесменом. Луиза училась в школе, не блистая успехами, но на уроках рисования была первой.
В 1917 году Соединенные Штаты вступили в мировую войну. Военных кораблей не хватало, и правительство распорядилось вооружить торговые суда, которых было много в Роклендском порту. Один из кораблей принадлежал четырем братьям Невельсонам, родившимся в России. Старший брат Бернард приехал в Рокленд посмотреть, как идет ремонт корабля, и зашел в юридическую контору, в которой по совместительству с учебой секретаршей работала старшеклассница Луиза Берлявская. Вернувшись в свой нью-йоркский офис, он рассказал о ней младшему брату Чарльзу. Через несколько недель тот приехал в Рокленд и вскоре сделал ей предложение.
Она предупредила его, что хочет стать художником и вести творческую жизнь. «Нет проблем,» - ответил он. Она сказала, что не хочет иметь детей, по крайней мере, в скором будущем. Он был согласен и на это. И она приняла его предложение.
Они переехали в Нью-Йорк, который стал ей родным городом на всю ее долгую жизнь. Его огромные дома она воспринимала, как величественные скульптуры. В июне 1920 года Луиза и Чарльз поженились, а через два года у них все-таки родился сын Майк. На помощь молодой матери приехала ее младшая сестра Анита, и Луиза продолжала посещать уроки рисунка и живописи.
В 1926 году она впервые увидела кубистические картины Пикассо и захотела поглубже вникнуть в новое искусство. Ей сказали, что только Ганс Гофман в Мюнхене может объяснить ей работы кубистов. Преодолев сопротивление мужа, зимой 1931 года она отвезла сына к матери в Мэйн и уехала в Европу.
Через три месяца после ее приезда под давлением нацистов Ганс Гофман закрыл свою школу и уехал из Германии. Луиза вернулась в Америку и возобновила занятия в художественной школе. Но летом 1932 года, заложив бриллиантовый браслет, подаренный ей мужем после рождения сына, она снова очутилась в Европе, на этот раз в Париже.
А Ганс Гофман эмигрировал в США и стал преподавать в нью-йоркской художественной школе. Вернувшись домой, Луиза начала посещать его занятия. Теперь он уделял ее работам больше внимания и, взяв однажды на занятиях одну из ее абстрактных картин, показал классу: «Посмотрите, это больше, чем натура!»
Между тем, ее отношения с мужем подошли к критической точке. Они согласились, что их браку пришел конец.
Она поселилась в одной квартире со своей соученицей Марджори Итон, и та познакомила ее с мексиканским художником Диего Риверой, приехавшим в 1933 году в Нью-Йорк делать фреску в Рокфеллер-центре. Ему нужны были помощники, и он попросил Луизу и Марджори присоединиться.
Луизе было интересно работать с Риверой. Она обратила внимание на то, как художник использует в своем творчестве элементы древнего искусства мексиканских индейцев, напоминавшие ей африканские маски, которые она видела в Париже. Спустя много лет, в 1950 году она побывала у Риверы дома и полюбовалась его коллекцией предколумбового мексиканского искусства.
В 1935 году она познакомилась с молодым, но уже признанным скульптором Хаимом Гроссом, чьи кубистические терракотовые скульптуры выставлялись в престижных галереях Нью-Йорка. Луиза стала заниматься в его школе, и Гросс, восхищенный ее талантом, предсказывал, что когда-нибудь она будет великим скульптором.
Но это случилось нескоро, а пока она начала понемногу выставлять свои работы на совместных выставках. Она попробовала красить скульптуры - каждую плоскость в свой цвет. Получилось очень рельефно. Критик в «Нью-Йорк Таймс» писал, что ее работы «не похожи ни на что, виденное прежде».
Осенью 1936 года ее сын Майк приехал в Нью-Йорк пожить с матерью. В 1940 году он закончил школу и поступил в торговый флот. Его отъезд глубоко опечалил Луизу. Она была вдали от него, пока он рос. Теперь вырос, ей за 40, а она не достигла того, что оправдало бы ее отдельную от него жизнь. Луиза была в отчаянии и решила, что у нее должна обязательно состояться персональная выставка. Она направилась в лучшую галерею Нью-Йорка, владельцем которой был Карл Нерендорф.
Выставка открылась 22 сентября 1941 года и имела хорошую прессу, однако ни одна работа не была продана.
Вторая выставка у Нерендорфа имела тот же результат: благожелательные отзывы критиков и ни одной проданной работы. На своей третьей выставке в 1943 году Луиза представила работу «Цирк» из трех секций «Зверинец», «Клоуны» и «Фигура из публики». В работе отчетливо просматривалось влияние кубизма и сюрреализма: упрощенные геометрические формы фигур, помещенные в призрачную атмосферу, игнорирующую реальные пропорции и связи. «Цирк» был с энтузиазмом встречен художественной критикой, но публика осталась равнодушной. В гневе Луиза сожгла все, что было представлено на выставке, и уничтожила 200 своих написанных ранее картин.
В 1946 году умер ее отец Исаак Берлявский, в следующем году скончался ее «духовный отец» Карл Нерендорф, а через год ей сделали операцию на бедре. Работать с большими, тяжелыми деталями и инструментом стало трудно, и она занялась керамикой.
Создавая свои керамические скульптуры, Луиза отошла от обычной технологии: она не лепила фигуры, а вырезала их из плоского куска глины, наносила фактуру кусками материи, гравировала их поверхности ножом, а после обжига соединяла тонкими стержнями, получая абстрактную композицию. Зритель мог поворачивать детали на стержнях, изменяя композицию по своему вкусу.
Оправившись от операции, Луиза вернулась к крупным работам. Одной из самых известных стала скульптура «Первый персонаж» - большая, высотой 2,5 метра конструкция из плоского деревянного столба, напоминающего человеческую фигуру, с вертикальным рядом острых шипов, придающих фигуре зловещий вид, усугубляемый черным цветом скульптуры. Луиза очень любила черный цвет: по ее мнению, он содержал в себе все цвета и был самым аристократичным.
На Рождество 1957 года один из ее друзей принес ей ящик ликера. Когда Луиза рассмотрела деревянный ящик, аккуратно разделенный перегородками на секции для бутылок, то вдруг увидела в нем часть скульптуры. Возбужденная идеей, она быстро заполнила секции деревянными деталями, в изобилии валявшимися в студии.
С этого дня Луиза стала собирать ящики. Дома она их красила в черный цвет и заполняла покрашенными в черное ножками стульев, ручками щеток, дверцами шкафчиков и даже унитазными сидениями. Ящики она ставила один на другой, открытой стороной наружу. Когда она покрыла всю стену студии ящиками, то поняла, что создала произведение искусства. Каждый ящик сам по себе был скульптурой, а поставленные бок о бок и один на другой, они стали живописной композицией, напоминавшей сложно вырезанные гробницы индейцев древней Мексики. В то же время это был кусок реальной жизни, «окружающая обстановка» («environment»), как стала называть Луиза такие свои композиции.
Первую стену-»environment» она назвала «Небесный собор» и показала на своей персональной выставке «Лунный сад + один» в 1958 году. Стена озадачила художественное общество: по выражению одного из критиков, она была «отталкивающей и изумительной». Луиза сначала хотела оставить галерею неосвещенной, чтобы глаза зрителей постепенно привыкали к темноте, но перед открытием выставки решила осветить скульптуры синим светом, усиливающим их таинственность.
Выставка «Лунный сад + один» сделала Луизу Невельсон звездой. Нью-йоркский Музей современного искусства захотел поместить «Небесный собор» у себя. Коллекционеры начали, наконец, интересоваться ее работами. Престижная галерея Марты Джексон предложила ей контракт: за исключительное право экспонировать ее работы галерея гарантировала ей минимальный годовой доход.
В 1959 году Луиза участвовала в выставке «16 американцев» в Музее современного искусства и выставила там скульптурную группу «Древний свадебный праздник» В отличие от ее прежних работ, композиция была чисто белой. Выставка показала, что Луиза Невельсон вошла в число самых известных художников Америки.
А в 1961 году она опять удивила художественный мир, выставив работу «Времена королей», выкрашенную золотой краской. Кто-то посчитал скульптуру вульгарной. Другие, наоборот, оценили подход скульптора, сделавшего обыкновенные вещи - ножки стула, стойки перил, сломанные мебельные колесики, унитазные сидения - царственно великолепными. Сама Луиза в шутку говорила репортеру: «Знаете, я приехала из Старого Света, а там считали, что в Америке всё, даже улицы, покрыто золотом».
Три ее скульптуры, черная, белая и золотая, были экспонатами Венецианской биеннале 1962 года, куда Луизу Невельсон пригласили представлять Соединенные Штаты и где она так находчиво ускорила поиски своего багажа и появилась на выставке в наряде, соответствующем столь важному событию.
Она всегда любила необычную одежду, и ее костюмы привлекали такое же внимание, как и ее работы. Журнал «Time» назвал ее однажды «помесью Екатерины Великой и бездомной женщины», и она, со свойственной ей искренностью и юмором, не отрицала этой характеристики. «Каждый раз, когда я одеваюсь, я создаю картину - живую картину себя самой,» - говорила она. Картина эта включала также эффектные накладные ресницы: «Я не чувствую себя одетой без моих ресниц». Ее почитателям это нравилось: ее друг драматург Эдвард Олби называл ее «птицей редкого оперения», которая прославилась «многоцветной одеждой, прекрасными неожиданными украшениями и длиннющими саблевидными ресницами, обрамляющими глубокие серьезные глаза».
Луиза Невельсон стала знаменитой, но богатства не скопила, и это ей очень повредило, когда она беспечно подписала контракт с собственником галереи Сиднеем Дженисом. В контракте не было никакой финансовой гарантии: если работа не будет продана, она ничего не получит. Правда, Дженис ссудил ей 20 тысяч долларов для подготовки первой выставки у него. Луиза выставила три огромные стены, которые критики отнесли к лучшим ее работам, но их никто не купил. Она решила разорвать контракт, но у нее не было денег, чтобы отдать их, а без них Дженис отказался вернуть ей работы. Она оказалась совершенно без средств и вынуждена была просить помощи у друзей.
В 1964 году в память о жертвах Холокоста она создала массивную черную стену «Дань 6 миллионам», ячейки которой были заполнены большими катушками от пряжи и другими крупными деревянными предметами.
А позже Луиза украсила своими произведениями стены новой часовни Доброго Пастыря в лютеранской церкви Св. Петра в Манхэттене. Когда часовня открывалась, репортер спросил пастора, почему родившаяся в России еврейская художница была выбрана для украшения американской протестантской церкви. Ответ священника был прост: «Потому что она - величайший из ныне живущих американских скульпторов».
В эти же годы появились скульптуры Луизы Невельсон, сделанные не из дерева, а из других материалов: оргстекла, алюминия, нержавеющей стали. «Я думаю, что поступлю правильно, если отдам что-то от себя этому удивительному городу, где я жила, работала и творила 50 лет», - сказала она, подарив Нью-Йорку стальную 7-метровую скульптуру «Ночное таинство IV». Она любила Нью-Йорк, как родного и близкого человека, и город отвечал ей такой же любовью. В 1978 году одна из площадей в нижнем Манхэттене была переименована в Louise Nevelson Plaza. Площадь украшена групповой композицией «Тени и флаги» - семью монументальными стальными скульптурами работы Луизы Невельсон.
Ее активность простиралась далеко за пределы ее студии. Она участвовала в движении за запрещение ядерного оружия, поддерживала группы, которые помогали эмиграции евреев из Советского Союза, была активной феминисткой, считая, что женское движение - это часть общей борьбы за свободу.
На девятом десятке жизни она сохраняла чувство юмора. В 1984 году она рассказывала репортеру: «Однажды вечером я шла в своем шиншилловом пальто по прекрасному участку у 68-й улицы и Мэдисон авеню и увидела бочарные клепки, торчавшие из уличной мусорной урны. Не медля ни минуты, я вытащила эти прекрасные вещи из урны. Ко мне подошел полицейский и посмотрел на меня, как на психа. Эпизод закончился мирно: я объяснила ему, зачем они мне нужны, и он вроде бы понял».
В 1985 году Луиза Невельсон стала одной из первых обладательниц новой Национальной медали деятелей искусства. В том же году она получила почетную степень Гарвардского университета, через два года - французский орден Почетного Легиона, медаль Свободы - почетную награду выдающимся американцам-иммигрантам, и несколько других наград.
Понимая, что жить ей осталось недолго, она спешила: ей хотелось успеть сделать еще что-то такое, чего она еще не делала. «Луиза Невельсон до сих пор преподносит нам что-то новое,» - писала «Нью-Йорк Таймс». Чтобы никто не отвлекал ее от работы, она заменила табличку с ее именем на дверях студии на табличку с надписью «Occupant» («Жилец»).
Луиза Невельсон умерла 17 апреля 1988 года. Незадолго до ее смерти корреспондент спросил ее:
- Верите ли вы в реинкарнацию - возвращение души после смерти на землю в другом образе?
- Не верю.
- Но если бы верили, кем бы вы хотели вернуться в вашей следующей жизни?
Она засмеялась:
- Луизой Невельсон.
...Она вернулась в любимый Нью-Йорк. «Occupant» - так назвал свою новую пьесу Эдвард Олби. Театральная публика восторженно приняла спектакль по пьесе Олби и великолепную актрису Энн Бэнкрофт в роли Луизы Невельсон.