Россияне и Катастрофа европейского еврейства

В мире

Хорошо помню тот день из детства, когда неожиданно для самой себя вдруг подумала, что, кроме героических побед советских воинов на фронтах Великой Отечественной войны, была и другая сторона истории. Люди, прошедшие гетто и концлагеря и годами боявшиеся признаться в этом, вдруг осмеливались рассказать о своем прошлом. Когда фотокружок, который я посещала, снял ученический документальный фильм о человеке, пережившем Бухенвальд, нашем знакомом - шофере “скорой помощи”, я рассказала об этом дома. “Надо же! - удивилась моя мама. - А ведь еще недавно он боялся слово об этом промолвить, чтобы с работы не выгнали”.

Чуть позже довелось узнать и другую печальную историю... Наша знакомая, тетя Мирра, как выяснилось, в молодости отказалась выйти замуж за любимого человека только потому, что в его документах было записано “Находился на оккупированной территории”. Она боялась испортить биографию детям, которые могли у них родиться...

Но лишь много лет спустя, общаясь с людьми, пережившими Холокост, я по-настоящему поняла их боль... Мало того, что им довелось на себе испытать ужасы гетто, концлагерей и невыносимые тяготы эвакуации, на протяжении всей своей оставшейся жизни они вынуждены были скрывать этот факт своей биографии.

А вспомнилось мне это на днях, когда я получила приглашение поучаствовать в теледискуссии на тему Холокоста. Накануне Дня памяти жертв Катастрофы и героизма еврейского народа в годы Второй мировой войны медиацентр РИА “Новости” решил устроить телемост между Москвой и Тель-Авивом. Дискуссия между двумя странами в прямом эфире была посвящена вопросам сохранения памяти о трагических событиях ХХ века.

В телемосте приняли участие глава Российского Еврейского конгресса Юрий Каннер, историк, профессор Российской Академии наук Павел Полян и главный раввин Москвы Пинхас Гольдшмидт. Их оппонентами с израильской стороны стали бывшие узники концентрационных лагерей Александр Найштут, Эммануил Белкин и Борис Файерштейн, а также историк Михаил Штереншис, ведущая Татьяна Баданина и я, корреспондент газеты “Новости недели”.

Придя в студию, я особенно обрадовалась, услышав, что ведущий с московской стороны - мой старый знакомый Радик Амиров, автор книги “Лехаим, татары”, глава Объединения мусульманских журналистов России, борец за веротерпимость. Во время этой встречи мы выясняли, что Россия хочет и что не хочет знать о Катастрофе.

- Через несколько дней Израиль отметит День памяти жертв Холокоста. Удалось ли вписать эту дату в российский календарь? – таков был вопрос, прозвучавший из тель-авивской студии.
Вот ответ президента РЕК Юрия Каннера:

- К сожалению, нет. Несколько месяцев назад мы обратились в администрацию президента и в правительство России с предложением сделать отметку об этом дне в календарях. Нам ответили, что в Российской Федерации уже существует День памяти и скорби, который отмечают ежегодно 22 июня, поэтому совершенно нецелесообразно вводить еще один день памяти. Так выглядит позиция российского руководства. Кроме того, говорят в России, во Второй мировой войне массово гибли не только евреи, но и русские, украинцы, белорусы, представители других народов, населявших СССР, а в фашистских лагерях погибли тысячи советских военнопленных. Но мы каждый раз напоминаем, что евреев погибло больше. Кроме того, только евреев убивали всего лишь за то, что они были евреями. России и поныне трудно осознать этот факт.

- В странах Евросоюза День памяти жертв Холокоста отмечается 27 января – именно в этот день был освобожден концлагерь Освенцим. В большинстве европейских стран изучение истории Катастрофы включено в школьное расписание. Во многих случаях именно эти уроки служат основным средством воспитания национальной терпимости и предупреждения развития антисемитизма в среде молодых людей. Как обстоит дело с подобными программами в России?

Юрий Каннер:

- В России Холокост изучается факультативно. Учителя проходят специальные семинары, в том числе при музее “Яд ва-Шем”, и предлагают всем желающим школьникам, в том числе и неевреям, узнать побольше об этой странице нашей истории. Но мы вынуждены отметить, что интерес к этой теме незначителен.

Историк Михаил Шереншис (Тель-Авив):
- Я думаю, причина слабого интереса к данной теме состоит как раз в том, что тайны того времени и последующих решений разных стран в отношении Холокоста до сих пор не раскрыты. Например, Германия выплатила репарации Израилю, а Австрия нет. До сих пор идут споры о том, какие категории людей должны получать компенсации из стран, ответственных за Катастрофу. Но меня, кроме всего прочего, очень волнует вопрос, как Россия реагирует на тех, кто доныне пытается отрицать Катастрофу?

Историк Павел Полян (Москва):
- Я считаю, что нет особого смысла бороться с отрицателями Катастрофы. Отрицание отрицателей не всегда дает положительный результат, но отраден тот факт, что в России выходят все новые и новые книги по истории Холокоста.

***
Только в самом конце полуторачасовой программы, которая транслировалась в Интернете, я услышала мнения по поводу той проблемы, которая запомнилась  мне с детства: отношение граждан России к тем, кто пережил Катастрофу. А перед этим мы услышали рассказ ветерана Бориса Файерштейна, которому сейчас 91 год, но он сохранил хорошую память. Попав в окружение, Борис оказался в лагере для военнопленных в районе города Барановичи.

- Немцы выявляли евреев легко - они заставляли мужчин снять брюки. Всех, кто был обрезан, отводили в сторону, а потом отправляли в маленькую комнату в большом бараке. Когда я по требованию немцев снял штаны, меня избили и бросили в эту комнатку, битком набитую людьми. Места было так мало, что люди могли сидеть только на корточках. Избивали нас каждый день и периодически заставляли считать до 10, чтобы услышать наш еврейский акцент. А по субботам начальник лагеря решал, что делать с очередным евреем. Когда очередь дошла до меня, я сказал, что я татарин, потому и обрезан. Татарский язык я немного знал - до войны учился в университете, сосед мой был татарин, он меня и учил. Немцы решили меня проверить и сделали мне очную ставку с татарином, тоже из узников. Тот поговорил со мной на татарском языке, и немцы мне поверили. Это спасло меня от гибели... Из послевоенных воспоминаний запомнилось то, что как только начальство узнавало, что я был в плену, меня выгоняли с работы. Это чувство унижения и боли сохранилось до сих пор. Хотелось бы верить, что нынешняя Россия извинится перед людьми с такой судьбой, как у меня, пока наше поколение не ушло.

На слова Файерштейна отреагировал ведущий Радик Амиров:
- Во-первых, я очень рад увидеть еврея, который выжил потому, что назвался татарином. Во-вторых, мне приятно услышать новую историю о том, как татары кому-то помогли. А в-третьих, Россия медленно, но верно переосмысливает свое отношение к тем трагическим дням. 
Виктория Мартынова
 “Новости недели”