Мороз крепчает

В мире

Многократно осмеянная, осужденная и даже почти запрещенная к употреблению столпами российской словесности конструкция, вынесенная мною в заголовок, тем не менее как нельзя лучше подходит для того, чтобы охарактеризовать внешнеполитический курс, проводимый в настоящее время Венесуэлой. Дело в том, что на прошлой неделе эта страна заморозила отношения с Колумбией. Собственно говоря, сделала это не Венесуэла, которой теперь как бы и нет, а есть один только Уго Чавес, этот очередной Гаврош Латинской Америки, стоящий на плечах самого Боливара. Вот он-то, дотянувшись с высоты своей подставки до выключателя, и заморозил отношения с Колумбией. А заодно и с Испанией.
Мне даже кажется, что для характеристики такого вот произведенного «легким мановением руки» замораживания отношений сразу с двумя государствами лучше подходит другой вариант заголовка: «Маразм крепчает».
Что поделаешь, если хроническое состояние наследника Боливара и Сен-Мартина, в котором уже давно пребывает сеньор Чавес, внезапно перешло в острую, «наполеоновскую» форму? К такому выводу можно прийти, ознакомившись с несколькими недавними высказываниями президента Венесуэлы: «никто не сможет остановить венесуэльцев, выбравших свободу и решивших превратить свою страну в мировую державу», «миллион королей не заставит меня замолчать, потому что я говорю от имени народа Венесуэлы и народов мира», «король - такой же глава государства, как и я, с той лишь разницей, что я был избран три раза», «я объявляю перед лицом всего мира, что замораживаю отношения с Колумбией, потому что больше не доверяю никому в правительстве этой страны».
Даже будучи вырванными из контекста, эти высказывания заставляют усомниться в том, что они произнесены осознающим свою ответственность руководителем страны. В контексте же они вселяют тревогу: в Латинской Америке появился еще один потенциальный очаг войны. И об этом уже заявил президент «замороженной» Чавесом Колумбии. Он сказал, что нельзя позволить Чавесу «поджечь континент его манерой, негативно высказываться об Испании, о Соединенных Штатах. Сначала он поносит правительство Мексики, потом – Перу и после этого – Боливии. Нельзя говорить о проблемах империализма, основываясь на бюджете своей страны, а доходы Венесуэлы от продажи нефти позволяют ее президенту делать любые громкие заявления».
И не только заявления. Доходы от продажи нефти позволяют новому вождю Венесуэлы закупать горы оружия. Именно поэтому президента Колумбии Альваро Урибе не могло не насторожить то, как Уго Чавес готовился к своей миссии по освобождению сорока пяти заложников, удерживаемых экстремистской группировкой. Среди них есть офицеры колумбийской армии и полиции, политики, три американских пилота. С 2002 года  леваки удерживают также Ингрид Бетанкур , которая тогда являлась кандидатом на пост президента Колумбии. К тому же она французская гражданка. Поэтому Уго Чавес заручился поддержкой президента Франции Николя Саркози, который уже и сам предпринимал определенные шаги для ее освобождения. Но главное, почему президент не только Колумбии, но и Франции согласились на посредничество Чавеса, это, как писали газеты, то, что «его политические убеждения и проекты по построению социализма близки повстанцам». И вот этот человек с убеждениями, близкими убеждениям повстанцев, при подготовке встречи с партизанами ведет ни с кем не согласованные телефонные переговоры с командующим сухопутных сил Колумбии. Чавес не отрицает самого факта переговоров, но объясняет их причину невнятно. Сначала он говорит о получении информации о заложниках, затем сбивается на желание просто поприветствовать генерала.
Теперь, после «замораживания», Чавес даже о том, где он хотел встретиться с руководителем колумбийских партизан, говорит не так, как прежде. В сентябре он сообщил журналистам: «Президент Урибе согласился с тем, чтобы я встретился в Венесуэле с представителями повстанцев для переговоров. Это окончательное решение, и я заявляю, что такой шаг может быть очень полезным для начала обмена мнениями по данному вопросу». Сейчас он заявляет следующее: «Я был готов рисковать своей жизнью и отправиться в горы в Колумбии».
Я готов отнести противоречия в различных заявлениях Уго Чавеса на счет его обиды: ну что плохого он сделал президенту Колумбии? Поговорил за его спиной с колумбийским генералом - как военный с военным. Но я также готов признать и то, что Альваро Урибе просто воспользовался подходящим поводом для того, чтобы отказаться от посреднических услуг Чавеса. В этом я солидарен с президентом Колумбии. Мне тоже кажется странным желание Чавеса встретиться со своим колумбийским единомышленником – командиром партизан, уже который год держащих в напряжении страну. Мне также кажутся подозрительными мотивы, которыми руководствовался Чавес, когда заявлял о том, что «пока в Колумбии продолжается война, у американцев есть повод для сохранения своего военного присутствия в этой стране у границ Венесуэлы. На территории Колумбии находятся сотни американских военных советников, сотрудников ЦРУ, станции электронного слежения и разведки». И я вовсе не исключаю возможности, что намечавшаяся встреча Чавеса с командиром колумбийских мятежников могла бы привести не к спасению заложников, а к альянсу этих двух экстремистов, результатом чего стала бы поддержка сидящих в колумбийских лесах герильерос со стороны регулярной армии Венесуэлы. В конце концов, каждый Наполеон хочет, чтобы у него были свои маршалы, и, видимо, Уго Чавес присмотрел себе колумбийского команданте именно на это амплуа.
Но, пока Чавес не набрал маршалов, он взялся за коронованных особ. Это тоже вполне в духе Буонапарте времен республики. «До тех пор пока король Испании не принесет извинений, я замораживаю отношения с Испанией», - заявил президент Венесуэлы.
История о том, как социалист Уго Чавес поссорился с королем Хуаном Карлосом, началась на Иберо-американском саммите, проходившем в начале ноября в Чили. Выступая перед участниками, Чавес в свойственной ему манере пустился в многословные воспоминания, в которых помянул недобрым словом бывшего премьер-министра Испании Аснара, в 1999 году оскорбительно, как показалось Чавесу, отозвавшегося о ряде развивающихся государств. Это воспоминание так расстроило президента, что он назвал бывшего премьера фашистом. «Почему бы тебе не замолчать?» - обратился к не сдержанному на язык президенту король Испании и покинул зал. Фраза, брошенная королем, разошлась по всему свету.
На Иберо-американском саммите,  семнадцатом по счету совещании руководителей латиноамериканских стран, в котором принимали участие король и премьер-министр  Испании, а также премьер-министр Португалии, обсуждались серьезные проблемы. Лидеры двадцати двух стран, входящих в Иберо-американское сообщество, должны были обсудить вопросы «общественного единения, которое сможет стать решающим инструментом для сглаживания социального неравенства», как было заявлено организаторами саммита. Но Уго Чавес не за этим ехал в Сантьяго. Он прибыл туда лишь для того, чтобы в очередной раз обвинить во всех бедах семидесяти девяти миллионов нищих, проживающих в странах Латинской Америки и Карибского бассейна, развитые страны Европы. И он сделал это с убежденностью опасного сумасшедшего.
И, конечно, нет ничего удивительного в том, что Уго Чавес был после этого обласкан его духовным покровителем Фиделем Кастро, который в своей больничной палате сочиняет статьи, в обязательном порядке публикующиеся в кубинской прессе, а затем расходящиеся по изданиям левого толка во многих странах мира. В одной из таких статей Кастро пишет: «Критика Чавеса в адрес Европы была разрушительной. Именно Европа пыталась преподавать уроки в рамках саммита, который завершился в Сантьяго». Обращаясь к тени Эрнесто Гевары, Кастро говорит, что тот «чувствовал бы гордость за выступления ряда лидеров», которые выступили на саммите «на основе революционных принципов, смело и независимо».
Мне кажется, что похвала Кастро в адрес «ряда лидеров» не делает им чести и, более того, она, на мой взгляд, является отрицательной их характеристикой. Ведь даже в статье, посвященной сорок восьмой годовщине гибели одного из своих сподвижников по герилье Камило Сьенфуэгоса, упавшего в море вместе с самолетом, Кастро очень странно описывает причину его гибели: «... его партизанский образ мыслей не допускал, чтобы туча могла задержать или отклонить от курса прочерченный маршрут».
Впрочем, Бог ему судья, этому человеку, который свою статью заканчивает так: «Да здравствует Линкольн! Да здравствует Че! Да здравствует Камило!
27 октября 2007 года
19.36 часов».
После этого перестаешь удивляться тому, что некто задолго до наших дней писал о том, что «Луна ведь обыкновенно делается в Гамбурге и прескверно делается». И приписывал в конце: «Мадрид. Февуарий тридцатый».