Итак, я сэр

В сэры меня посвятила пожилая женщина, одетая так же скромно, как английская королева Елизавета II, даже с ниткой жемчуга на шее. Я открыл перед ней дверь нашего дома, придержал, она отметила мой жест благодарной фразой:
-Thank you, sir!
До этого я был «гражданин», «товарищ», «эй, вы, послушайте!», «молодой человек», «отец»... Точнее других назвал меня малец из детского сада, куда я ходил за внуком. Он сказал мне: «товарищ-господин», и совершенно правильно, потому что в то время я не был ни уже товарищем, ни еще господином, я был между ними, я был - тире. Вернее - дефис.
Сэром меня назвали впервые, я тогда, сделав шаг от дома на улицу, растерянно оглянулся. Увидел в толстой стеклянной двери седовласое отражение, кивнул ему, отражение сдержанно ответило, и я невзначай подумал: наверно, сэр он, а не я.
Я вышел из дома на телефонный звонок из машины: одна газета предложила мне, журналисту и писателю, попробовать свое перо на неком «нашем» преуспевающем бизнесмене.
Бизнесмен заехал за мной, я сел в машину. Это было мое первое интервью в Нью-Йорке.
Во всех помещениях, которые он мне показывал в своем доме, были почти двухметровой высоты панели хорошего дерева: кажется, каштан, кажется, бук, кажется, клен, чуть ли не кипарис или палисандр - я в этом не разбираюсь.
В гостиной старинная бронза, французские натюрморты конца ХYIII века, возле которых я хотел остановиться, но хозяин дома повел меня дальше, в роскошную библиотеку.
Боже мой, ее полумрак! Снова хорошее дерево панелей! Благородных оттенков матово блестящий паркет! Молочный свет бронзовой настольной лампы! Королевское кресло...
Мне была показана спальня его жены, где стояла кровать ничуть не меньше теннисного корта, какие-то другие комнаты...
Когда мы сели за рабочий стол, я не знал, с какого вопроса начать. Хотя мы с владельцем дома и сидели за одним столом и были «на ты», но расстояние между нами по сверкающей столешнице было все 10.000 километров. Как преодолеть их?
Право, не случись та встреча с женщиной, похожей своей скромностью на английскую королеву, сбежал бы я из-за этого стола, так и не выполнив задания редакции!
Заказчик, выслушав мой взволнованный рассказ о том, с чего начал бизнесмен, поводив меня по своему дому, усмехнулся:
-Они все здесь так: сначала должны ошарашить, а потом уж выслушать первый вопрос.
Матерьялишко получился, конечно, так себе, мой визави просто надиктовал мне то, что хотел увидеть напечатанным в газете, а я и не протестовал. Да и какие, скажите, я мог задать ему разумные, а тем более каверзные, как у Ларри Кинга, вопросы, если всю свою жизнь я имел дело только с нищими, а теперь вот встретился с миллионером! Правда, вместе с ним мы вывели формулу успеха для молодого честолюбивого иммигранта: я ее в беседе учуял и выжал из него... Но в общем испытания палисандровыми панелями и старинной бронзой я не выдержал. Единственное, что было мне понятно в жизни преуспевающего бизнесмена, - его библиотека, где не было ни Шекспира, ни Стейнбека, ни тем более Фолкнера: времени на этих ребят у него нет.
Вот так вот, товарищ сэр, грустно сказал я себе, перечитав свой газетный материал и получив двадцатку за три дня напряженного труда, вот так... Надо было знать, на что замахиваешься...
Следующим моим собеседником был адвокат-хитрован, который пробовал то один, то другой способ вышибить из клиента деньгу, и вот, кажется, нашел. Я должен был расхвалить его почти бескорыстное отношение к пострадавшему в результате несчастного случая и убедить случайно сверзившегося с лестницы бедолагу приковылять именно к нему ... Надо ли говорить, что восторги мои по поводу адвокатской находчивости были настолько фальшивыми, что черная газетная краска в иных местах краснела!
Эх, о другом, о другом тебе надо писать, М.К., думал я сокрушенно, - о том, что понятно, что близко, что мило твоему и американскому (вообще человеческому) сердцу!
О чем же?..
А интересно, мелькнуло в моей голове в следующую минуту, интересно - как поживают другие сэры? Такие же, как я?
И я позвонил сэру М, который был «там» именитым-знаменитым психиатром, которому даже его коллеги, когда он говорил, смотрели, что называется, в рот. Здесь он оказался не-вос-тре-бо-ван-ным. Месяц назад я ему пожаловался на... ну, скажем, на угнетенность состояния, он дал мне неплохой совет. Я его выслушал и тут же вспомнил похожий, запомнившийся как анекдот. И не преминул поведать ему. «Некий молодой, хорошо образованный чиновник пришел к известному психиатру и сообщил, что не знает, как ему быть дальше: его преследует начальник, не дает ему житья. Что делать?! Психиатр подумал, подумал и предложил неожиданное:
-Пишите диссертацию!».
М. тогда эпизод оценил, он стал как бы нашим паролем.
Итак, я ему позвонил, сэру М., психиатру до мозга костей, и спросил, помня тот анекдот: - Чем он спасается от невостребованности и в конечном счете от безделья, и в конечном счете от отчаяния? М. ответил неожиданно:
-Смотрю бразильские сериалы и ставлю диагнозы!
-Думаете, поможет? - спросил я.
Другого моего знакомого сэра, идя к нему, я увидел напротив его дома, сидящим на табуретке рядом с мостовой. На коленях у него лежал блокнот, он в нем что-то записывал. Ничего удивительного, подумал я, сэр Н. в недалеком прошлом кандидат технических наук, признанный специалист в сложной области электроники, многократный изобретатель - мало ли что приходит до сих пор в его умную голову! Вот одна из мыслей и застала его в минуту, когда он, возможно, нес откуда-то домой табуретку ...
Я подошел, поздоровался, но вид у Н. был занятой и нарушать ход его мысли я не решился. Сэр при деле, можно только ему позавидовать.
...Потом оказалось, что Н. по заказу какой-то организации подсчитывал количество машин, проезжающих по его улице в определенные часы. Он делал это с той скрупулезностью, какая свойственна кандидатам наук...
Страшная это штука - невостребованность, подумал я, жизнь еще есть и мозги есть, и они еще могут - а никому они уже не нужны!
Кому повеем печаль мою?!
Третьему сэру, сэру К., тоже «позавчера» кандидату технических наук, я звонить не стал. Он теперь защищает докторскую. Вернее, докторские, потому что по любому поводу. Он защищает их перед каждым, с кем встретится, с кем заговорит. Скажи я ему, например, по телефону, что только что с пляжа и что удрал, потому что слишком уж печет солнце, он ответит пространной лекцией об ультрафиолетово-кварцево-шмарцево-кошмарцевом излучении, которое действует на живой организм со всех сторон, ибо сколы миллиардов песчинок, отражая солнечные лучи, являются дополнительным фактором, усугубляющим вышеупомянутое излучение, благодаря ему человек на пляже пронизывается кошмарцевыми лучами, как... как неудачливый мушкетер, подхватил я, шпагами гвардейцев кардинала, или как цыпленок в макровейке... Мало того, терпеливо выслушав мои упражнения, продолжил он, волны, особенно прибойные, будучи разбиваемы и разбрызгиваемы на капли, имеющие шаровидную поверхность, тоже способствуют...
А забредя в разговоре, как голодный волк на чужую территорию, в тему о литературе, он может за 45 минут доказать профессиональному литератору, почему Льву Толстому не удался образ юной Наташи Ростовой.
А заговорив, не дай Бог, о музыке, уморит слушателя диссертацией на тему о кадансах и пассажах, к примеру, Игоря Ойстраха при исполнении пятой скрипичной сонаты Баха, ни слова при этом не сказав об эмоциональном ее воздействии, - и все «кадансы» будут на уровне докторской!
Ну, скажу по правде, третий сэр и раньше отличался энергией, голова у него была, как действующий вулкан, но тогда у энергии была область применения, Помпеи были у этого Везувия, уж он там куролесил! Сэром-то он стал, но область навсегда потерял. А вулкан, а вулкан-то продолжает бурлить!
Однажды при гостях он как начал говорить, как начал... так и не мог остановиться. А гости были из тех, которых тоже стоило послушать. Я не выдержал:
-Дорогой, - высказал я общую мысль, - ты так умно обо всем говоришь.... Не мог бы ты так же умно помолчать?
Нет, после этого я звонить ему не стану.
Был вечер, и шел я в самом раздрызганном настрое. Испортилось мое настроение, когда я подвел итог своему и приятелей сэрству, хуже некуда. Тоже мне, думалось, сэр, и я вспоминал свое отражение в стеклянной двери, сэр - он ведь...
И тут я случайно поднял голову. На небе сияла молодая - молодехонькая -луна. Серп точнее, блестящий после жатвы, валялся без присмотра на черном поле посреди серебряно сверкающей стерни. Я встрепенулся. Я вынул из кармана два четвертака, показал их ему, потер и произнес тут же сочиненное двустишие-заклинание, в котором попросил ночное светило, льющее серебро на землю, не забыть и меня.
Так, говорят, полагается делать, когда хочется неожиданного, как снег на голову, прибытка.
И надо же! На следующий день, бродя по берегу океана, я нашел... ну, не буду говорить, что именно, только нашел то, что, возможно, и подбросил мне молодой месяц. Наверно, его тронуло сочиненное мною в раздрызге чувств двустишие.
Итак, с этим заклинанием - я сэр? Прочту его еще раз и ...
Еле-еле я дождался следующего новолуния. Увидел острый серп на ночном небе, вынул заранее припасенные четвертаки и, как и в первый раз, показал их ему. Из-за левого плеча. Потер... Хотел произнести то заклинание, да вдруг понял, что забыл его! Стою, показываю, на удивление прохожим, монетки небу, тру их и... молчу. Молчу, а молодой месяц, может, ждет тех заветных слов, что я в прошлый раз так удачно угадал.
Так я и не вспомнил их, и наскоро сочинил целое четверостишие:
Месяц, месяц молодой,
Поделился б ты со мной
Серебром
иль златом...
Произнес я его, что называется, затаив дыхание, и стал ждать прибытка. Но дождался одного-единственного четвертака, который блеснул передо мной на мостовой на следующее утро, когда я шел в магазин.
Но, видать, во столько оценил американский месяц мое четверостишие.
Прождал я от новолуния до новолуния ровно 29 дней, 12 часов, 44 минуты и 3 секунды - и ничего, кроме того четвертака, больше ни на мостовой, ни на тротуаре, на берегу океана, не нашел...
Поразмыслив, я понял вот что. В тот первый раз пришло мне на ум волшебное двустишие, а я его, растяпа, не запомнил и записать не догадался. И тем самым наказал себя, потому что сейчас, когда я пишу эти строки, сидя в душной квартире посреди каменно-стеклянно-асфальтового Нью-Йорка, я мог бы:

• лететь во Францию, в Париж;
• или в Испанию;
• или кататься на собственной яхте в Атлантическом океане;
• или гнать роскошную машину
к Великому Каньону - и чувствовать себя настоящим сэром...
Не получилось на этот раз, увы!
Что ж, не все потеряно. Ведь новолуние, обернувшееся для меня всего лишь четвертаком, не последнее! Вдруг вспомню то двустишие, и уж тогда... Другого-то способа раздобыть серебро, кроме волшебного слова, у меня нет.