Усатый нянь: конец политического романа

Не то, чтобы повиниться, но признаться в покраже придется: название этого моего коммента принадлежит не мне, а редактору газеты. С другой стороны, копирайта на названия нет – отсюда скажем столько «Бурь»: от «Бури» Шекспира до «Бури» Эренбурга. Тем более, когда название подсказывает редактор.

 

Со мной такое не впервые. Из моих книг самая тиражная и неоднократно переиздаваемая по обе стороны океана – питерский мемуар о двух моих друзьях-поэтах, один из которых Бродский, и о самом авторе. Очередной московский издатель решил, что изначальное название «Роман с эпиграфами» формально и вяловато и пустил его  в подзаголовок, зато придумал новое броское и хлесткое «Три еврея», под которым книга с тех пор и известна читателю. Был у меня, наконец, редактор, с которым у нас было творческое состязание: он переиначивал заголовки моих статей – у кого лучше? Честно: он часто выигрывал. А тут редакторский выигрыш налицо, что бы я еще не напридумал, пусть сам сюжет хрестоматийный и гуляет по мировой литературе (к примеру, пушкинский «Домик в Коломне»).

 

Ну, читатель, пораскинь теперь мозгами: кто у Барака Обамы усатый нянь? Вестимо, усатый Дэвид Аксельрод, дважды стратег его президентской кампании, политический гуру, ближайший друг и главный советник, а по психоаналитической схеме – «отцовская фигура», хоть между ними возрастная разница всего 6 лет. Но Барак Обама рано лишился отца, причем, дважды: когда отец ушел из семьи – Бараку было только два года, и с тех пор он видел его только однажды, в десятилетнем возрасте, а потом Обама-старший погиб в автокатастрофе. Считай, безотцовцина. Ладно, назовем это «политическим отцовcтвом», чтобы не тревожить великую тень Фрейда.

 

Секрет Полишинеля: не было бы никакого президента Барака Обамы, не сведи его судьба с Аксом. Так коллеги сокращенно зовут Дэвида Аксельрода, хотя ничего от «топора» в его характере нет: добрый, отзывчивый, совестливый человек. Потому аналогии этого великого политического романа с другими подобными – Карл Роув – Джордж Буш-младший, Майкл Дивер - Рональд Рейган и Джеймс Фарли – Франклин Рузвельт – возможны только с известной натяжкой.

 

Тот же Карл Роув взять – прожженный циник, атакующий, без тормозов,  не брезглив в средствах, был даже под следствием за свои махинации, но чудом вывернулся. Его прозвали «мозгами Буша» – в том смысле, что своих собственных нашему двукратному республиканскому президенту не хватало.

 

Так или не так – разве в этом сейчас дело? В любом случае, это Карл Роув всеми правдами и неправдами дважды обеспечил своему протеже победу на президентских выборах, а победителей не судят. Для него все средства были хороши: черный пиар против соперника он использовал намного ловчее, чем белый пиар в пользу своего подопечного.

 

В самом деле, как ни старайся, трудно было найти харизму в Буше-младшем, особенно когда тот баллотировался второй раз, тем более, его противником был обаяшка Джон Керри, высокий, спортивный, речистый, остроумный. Дебаты между кандидатами, которые Буш люто ненавидел, Керри легко и изящно выигрывал – все три! К тому же, герой вьетнамской войны – грудь в медалях: Серебрянная, Бронзовая и три Пурпурных сердца.

 

Есть чем гордиться, да? Но именно, одна из этих медалей и стала точкой преткновения – первая ложка дегтя в бочке меда.

 

Заслужил ли эту медаль демократический кандидат в президенты? Она давалась за полученную во вьетнамской войне рану, а рана у лейтенанта Джона Керри, как утверждали республиканцы с ловкой подсказки Карла Роува, была пустяковая – даже не рана, а маленькая ранка, скорее даже царапина, никак медали не заслужившая. И вот, получив отмашку, делегаты явились на республиканский съезд с легкими наклейками на разных видимых частях тела, демонстрируя ничтожность царапины, за которую Джон Керри незаслуженно получил награду.

 

Дальше – больше. Сначала в книге-скорописке, потом на пресс-конференциях и, наконец, в  проплаченной рекламе вьетнамские ветераны, служившие, как и Джон Керри, капитанами быстроходных речных катеров, поставили под сомнение его тактику во время войны, объявив ее легкомысленной и неоправданно рискованной. Сам он не считал нужным опускаться до такого уровня и не опровергал инсинуаций, и впоследствии они были признаны беспочвенными, а служба лейтенанта Джона Керри во Вьетнаме безупречной, но очернительная эта кампания в глазах кой-кого опустила его кандидатуру. Тем более, его заодно обвинили в антипатриотизме  – за то, что он  участвовал в движении ветеранов против войны во Вьетнаме. Удар под дых.   

 

У Дэвида Аксельрода противоположный, человечески немного старомодный стиль, скорее защитный, чем наступательный, адекватный его интеллигентной психологии, доброму характеру и либеральным взглядам, хотя политтехнологии у него супер-пупер модерные, их еще будут изучать в политических школах.

 

Акс всегда притормаживал своих субординатов по чикагскому  штабу, когда они собирались запустить против обамовских соперников (сначала Хиллари Клинтон внутри партии, а потом – республиканцы Джон Маккейн и Митт Ромни) слишком уж черную компру – не токмо по доброте душевной, но из опасения обратной отдачи, противоположного эффекта. Политическая стратагема Дэвила Аксельрода сработала дважды – когда его клиент четыре года назад был избран президентом, и в этом году, когда он был переизбран. 

 

Обе кампании были нелегкими, каждая – по-своему, но в первой Аксельрод сотворил чудо, буквально втащив своего протеже за длинные уши в Белый дом. Тогда его и прозвали «kingmaker», то есть цареТворец и кукловод, а когда он, против своей воли, тоже переехал в Белый дом и занял небольшой, размером с грузовой лифт, кабинет, – зато стеной к стене с Овальным офисом, - «серым кардиналом». 

 

Не то чтобы Барак Обама марионетка, но без своего дядьки и ментора уже шага ступить не мог.

 

Отработав обещанные два года, Дэвид Аксельрод вернулся в Чикаго, где возглавил штаб по переизбранию Барака Обамы, но и оставлять президента без присмотра не решился и на пост старшего президентского советника вместо себя отправил своего тезку и коллегу Дэвида Плаффа.

 

А я то, помню, удивлялся, что после избрания Барака Обамы президентом в 2008 году Плафф пролетел над Белым домом, как фанера над Парижем, оказался не удел и, как отставной игрок, выпустил даже книгу воспоминаний о том, как они – два Дэвида – делали из Барака Обамы президента. Оказался не отставной игрок, а запасной.

 

При нынешнем уровне коммуникаций проблем связи между Чикаго и Вашингтоном особых нет, но вот, что я узнал и чему удивился: Дэвид Аксельрод регулярно, рутинно наведывался в нелюбимый им Вашингтон и вызывал на ковер президента и его помощников во главе с Дэвидом Плаффом.     

 

Тогда он сражался за Барака Обаму, как Дон Кихот, отбеливая его от напраслины (будто бы родился за пределами США, мусульманской веры и марксистской идеологии), но и нейтрализуя то, что ему инкриминировалось не без оснований: от антиамериканских проповодей его бесноватого пастора до афроцентризма Мишели Обамы, которую Дэвид Аксельрод отстранил после одного ее неосторожного ляпа от участия в кампании мужа. Да и в этом году, хоть Первая леди, по опросам судя, популярнее своего мужа, он попридерживал ее и даже наложил табу на частые появления с Бараком, дабы она не смущала своей расовой принадлежностью белых избирателей, особенно по контрасту с белоснежкой Энн Ромни.

 

Отнюдь не идеализирую Дэвида Аксельрода, хоть по взглядам он и идеалист, но политика – грязное дело и делать ее чистыми руками либо в белых перчатках немыслимо.

 

Понятно, Дэвид Аксельрод вовсе не чужд интригам, среди многих его прозвищ нелестное «паук» - он и в самом деле сплел гигантскую защитную паутину вокруг своего протеже-клиента-друга.

 

А как он заполучил и предал гласности видео с выступлением Митта Ромни о 47% халявщиках - решающий аргумент в предвыборной кампании? И не оставил следов – это надо было суметь!

 

Недавно мы с одним моим приятелем обсуждали последний политический секс-скандал – в частности, кто и когда узнал о романе директора ЦРУ со своим биографом под письменным столом. «Аксельрод знал об этом романе еще до того, как он начался», - пошутил мой дружок.

 

В каждой шутке – доля правды. Дэвид Аксельрод – не только всесильный, но и всевидящий и вездесущий политтехнолог. Иначе Барак Обама не стал бы президентом и неизвестно, был ли бы переизбран.        

 

И вот этому двадцатилетнему политическому роману пришел конец. Оба достигли политического апофеоза – Аксельрод добился для своего президента второго срока, а третий конституцией не предусмотрен. Мавр сделал свое дело – мавр может уйти.

 

Среди его клиентов были конгрессмены, сенаторы, мэры, губернаторы (в том числе наш проштрафившийся на шлюхе Элиот Спитцер), но президент – первый и единственный. Политическое честолюбие обоих удовлетворено сверх всякой меры.

 

«Жизнь может быть трагической, но надо сосредоточиться на ликующих моментах», - говорит Аксельрод.

 

А вот слова Барака Обамы о своем политическом отце: «Дэвид – не наемник, он – друг. Он никудышный консультант, если не верит в клиента, но он великий, когда верит в него».

 

Анекдот последний слышали о двух новостях для Барака Обамы – хорошей и плохой? Хорошая – что он переизбран президентом, плохая – что ему снова придется работать президентом.    

 

Прощаясь после своей победы с чикагской командой во главе с Дэвидом Аксельродом, президент расчувствовался, прослезился и, за неимением платка, утирал слезы пальцем. Вот тебе и «No Drama Obama»!

 

Вот как делают президента в Америке: бешеные деньги, гений политтехнолога и харизма политика.