синдром анастасии

«Не кажется ли вам, что люди, особенно молодые, все дальше уходят от реальности? Об американской армии узнают по идиотским видеоиграм, а об истории России – по липовым, лубковым телесериалам вроде «Тихого Дона».
Если так пойдет и дальше, то молодежь начнет путать Америку с Россией, Сталина – с Рузвельтом, а Елизавету II – с Елизаветой I! Тем более что недавно выпущены два фильма об этих английских королевах (художественный и телевизионный), и обеих играет одна и та же актриса – Эллен Миррен. Куда мы катимся?»
Такое вот письмо мы получили от читателя Эдуарда Н., откликнувшегося на статьи «Война понарошку» (Михаил Соболев) и «Лубок вместо свирепого реализма» (Сергей Баймухаметов).
Надо сказать, что Эдуард - не один в поле воин. У него немало единомышленников, приходящих в ужас от того, что наши современники (и особенно молодежь) узнают о событиях давно минувших дней по произведениям искусства, причем произведениям не серьезным и основательным, чьи авторы бережно относятся к истории, а дешевым, массовым, где она искажается до неузнаваемости. Куда мы катимся?..
А дело в том, что никуда мы с вами не катимся, дорогие читатели! Новая культурная тенденция стара как мир. С тех пор, как существует искусство, человек, вольно или невольно, рассматривает историю сквозь его призму. Романисты, драматурги, художники, режиссеры охотно опираются на исторические события и исторических персонажей для выражения своих идей. Или используют колорит той или иной эпохи (роскошные костюмы, загадочные ритуалы, эффектные батальные сцены) для привлечения внимания публики. Публика же охотно клюет на приманку, ибо романтические, театрализованные версии канувших в Лету событий волнуют ее куда больше, чем скучные факты, сухо изложенные профессиональными историками и сопровождающиеся серьезным анализом. Более того, многие люди (не только молодые) знакомятся с историей исключительно по художественным ее интерпретациям, ибо основательные труды профессионалов, увы, никогда не берут в руки...
В «той жизни» у меня был приятель – выпускник истфака, - который возмущался всеми художественными версиями исторических событий – от шекспировских пьес до голливудского боевика «Спартак». «Ну зачем фильму дали такое название? – вопрошал он. – Ведь от реальной истории Спартака в нем остались только рожки да ножки? Назвали бы просто «Восстанием рабов» или «Анатомией римской жизни»...»
Тем временем другие мои знакомые (особенно молодые) с удовольствием смотрели боевик Стэнли Кубрика, «болели» за мужественного и гуманного Спартака (Кэрк Дуглас), подпадали под чары властного и импозантного Красса (Лоренс Оливье) и влюблялись с очаровательную Варинию (Джин Симмонс). Конечно, в голове у тех, кто читал роман Джованьолли, варилась эдакая каша, где рабыня Вариния смешивалась с патрицианкой Валерией, а Спартак – раб от рождения - со Спартаком – фракийским вождем, попавшим в плен римлянам. Но так или иначе, благодаря фильму Кубрика, легендарный гладиатор обрел новую жизнь и стал популярной личностью.
Точно так же люди («русские» и американцы) знакомились с Клеопатрой и Цезарем, Наполеоном и Марысей, Соломоном и Суламифью (царицей Савской), герцогом Бакингемом и Анной Австрийской, якобы подарившей ему алмазные подвески. Кто – по книгам, написанным на основе исторических событий. Кто – по фильмам, снятым по мотивам этих книг, – фильмам элитарным и массовым. В частности, голливудским...
Список исторических лент, выпущенных «фабрикой грез», бесконечен. Причем охватывает он все времена и все народы – от пещерных людей («Борьба за огонь») до современных американских политиков («Руди»). Благодаря Голливуду даже самые далекие от науки и религии американцы знакомились с героями библейских сказаний и греческих мифов, с королями и революционерами, с учеными и путешественниками, с композиторами, скульпторами, писателями и... героями исторических романов. А еще – со средневековьем и Ренессансом, с Золотой лихорадкой и Великой депрессией, с «джазовыми» двадцатыми и «бунтующими» шестидесятыми...
Не исключено, что в головах у завзятых киноманов варилась каша, но так или иначе люди вновь знакомились со всеми этими реальными и вымышленными героями и... запоминали их.
Да и зачем, в сущности, ходить далеко и обращаться к спискам, когда совсем недавно на экраны вышли фильмы, познакомившие новые поколения американцев с Александром Македонским («Александр») и Еленой Троянской («Троя»), с Оскаром Шиндлером («Список Шиндлера») и братьями Кеннеди («13 дней»), с крестоносцами («Царство небесное») и летчиками времен Второй мировой войны («Перл Харбор»).
А знаменитый мультфильм «Анастасия»? Готова поспорить, что американцы знают о злосчастной царевне больше, чем некоторые наши иммигранты, изучавшие историю в те годы, когда Романовы (особенно Николай II с его семьей) не были в почете. Ведь еще до появления на экранах упомянутого мультфильма в США выходили ленты о самой царевне и ее родителях. В том числе снятый в 1971 году фильм «Николай и Александра» и вышедшая в 1956 году мелодрама «Анастасия» с участием несравненной Ингрид Бергман.
Когда знаменитая романистка Мэри Хиггинс Кларк (мы о ней рассказывали в №553) написала новеллу «Синдром Анастасии», никому из ее многочисленных поклонников не надо было объяснять, о какой Анастасии идет речь. Более того, именно это название заинтриговало читателей, заподозривших, что писательница временно оставила жанр романтического триллера и переключилась на исторические саги.
В новелле Кларк под «синдромом Анастасии» подразумеваются смутные воспоминания реинкарнированных душ о прошлой жизни. Но, наверное, «синдромом Анастасии» можно назвать и стремление писателей (режиссеров) пересматривать и перекраивать историю, равно как стремление простых смертных знакомиться с ней по произведениям искусства. И чем популярнее, чем занимательнее эти произведения, тем больше у них шансов стать «учебниками истории», которые читают (смотрят) и которым верят.
Понятно, что эти «учебники» полны неточностей. И неточности неточностям рознь. Одно дело – романы Александра Дюма и Мориса Дрюона, которые в целом остаются верны истории, хоть и приправляют ее пикантными интригами и любовными романами. Другое дело – современные телесериалы вроде «Зины, принцессы-воительницы», героиня которого с невообразимой легкостью кочует не только из страны в страну, но из эпохи в эпоху.
Кстати, о неточностях. В прошлом радетели “неприкосновенности” истории критиковали писателей (вроде того же Дюма), осмелившихся поднять на нее руку (с пером). Сейчас, когда эти писатели уже окружены ореолом славы, критикуют... режиссеров, поставивших фильмы по их романам и, опять-таки, осмелившихся их переиначить! Мол, отправить Д’Артаньяна в Англию за подвесками королевы - это мило, смело и романтично. Но превратить его в любовника королевы и отца ее детей-близнецов (как в последнем голливудском варианте “Железной маски”) - это, знаете ли, просто кощунство!
А почему, в сущности? Чем Д’Артаньян хуже герцога Бакингема?
Что парадоксально, историки и сами никогда не ставят точек над i, а без конца ломают копья из-за одних и тех же событий далекого прошлого. Может быть, когда-нибудь какой-нибудь гениальный историк докажет, что Д’Артаньян действительно ездил в Англию, чтобы вернуть Анне Австрийской алмазные подвески? Может быть, кто-то докажет, что Спартак действительно был рабом от рождения, а не фракийским лидером, попавшим в плен римлянам? Кто-то может даже доказать, что Исаев-Штирлиц одурачил всех фашистских бонз и определил исход Второй мировой войны...
Так что еще раз повторяю: никуда мы не катимся, дорогие читатели. Наша молодежь – как мы, наши родители, наши деды и прадеды – знакомится с историей по увлекательным художественным произведениям. Да, с историей приукрашенной, приправленной и приблизительной. Но (перефразируя известное изречение) лучше приблизительно, чем ничего.
Рисунки М. Беломлинского