“Овеянная черноморским ветром...”

Валентина ТЫРМОС, Яков ВЕРХОВСКИЙ

 

“Овеянная черноморским ветром,

Оправленная в пенистый прибой,

Две тысячи... нет больше километров

Одесса, разделяет нас с тобой.

Степная воля и морская сила,

Простор, влекущий в дальние края,

Такой тебя мне память сохранила,

Чудесный город, родина моя”.

Вера Инбер

 

 

 

МАДРИГАЛ

 

О-де-с-с-а... Само это слово, протяжно звучащее в устах одесситов, ласкает слух.

 

Одесса всегда была необыкновенным городом. Городом, который очаровывал, пленял, городом, который буквально влюблял в себя.

 

Прямые, зовущие к морю улицы. Ансамбли зданий, каждое из которых - шедевр легендарных зодчих Фраполли, Боффо, Бернардацци...

 

О-де-с-с-а... Вслушайтесь в музыку этого слова.

 

Вряд ли во всем мире есть другой такой город, где люди способны шутить и смеяться даже тогда, когда на душе, что называется, “кошки скребут”. Шутить и смеяться в первую очередь над собой. Шутить и смеяться и рассказывать анекдоты, смешные и грустные, чисто одесские анекдоты, которые в страшные сталинские времена могли стоить рассказчику, по меньшей мере, многих лет Гулага.

 

Вряд ли во всем мире еще одна такая “нация” - “одесситы”, которые говорят на столь странном наречии - конгломерате множества языков. На странном наречии, щедро сдобренном особым одесским юмором и смягченном неповторимой чисто одесской интонацией.

 

Во все времена, даже самые трудные, “весело” было жить в Одессе!

 

Исаак Бабель:

 

“Одесса - очень скверный город. Это всем известно: вместо “большая разница”, там говорят - “две большие разницы”... Подумайте - город, в котором легко жить, в котором ясно жить...”*.

 

Во все времена, даже самые трудные, ясно было жить в Одессе.

 

Мы, наверное, все-таки пристрастны к нашему родному городу, как когда-то “неумеренно пристрастен” к Одессе был Бабель.

 

Но вы, конечно, помните, как отвечал он на это обвинение:

 

“...и пристрастен я действительно и может быть намеренно, но parole d’honneur, в нем (в этом городе!) что-то есть”.

 

Так что же есть в ней, в Одессе?

 

В чем колдовство этого города?

 

Откуда его странная магическая сила?

 

Притягивающая даже издалека, через моря и океаны?

 

Притягивающая даже после долгих лет разлуки?

 

Что это? Пьянящий аромат белой акации по весне? Согретые ласковым летним солнцем пески Аркадии? Волшебный свет огромной круглой луны над черным морем? А, может быть, это стук созревших светло-коричневых каштанов, падающих осенним днем на синие базальтовые плиты тротуара? Или же мокрые от первого дождя багряные листья платанов на дорожках Французского бульвара?

 

В чем колдовство? Почему так тоскует по Одессе поэтесса Вера Инбер, давно уже ставшая “ленинградкой”? Почему художник Петр Нилус, ставший “парижанином”, “готов отдать все растения мира за одну акацию на Херсонской улице”? Почему, по признанию Леонида Утесова, много лет назад покинувшего город, одно лишь случайно услышанное слово “Одесса” заставляет трепетать его сердце?

 

Почему Ефим Лодыженский, большую часть своей жизни проживший в Москве, с такой любовью воссоздает образ этого города - города своего детства? Почему Одесса так ощутимо присутствует в дневниковых записях Юрия Олеши, сделанных им далеко от нее - в Петербурге, Москве, Ашхабаде: “Каштаны... Каштаны... Каштаны... Забуду ли когда-нибудь это дерево, цветущее розовыми свечами?.. Не птица ли это? Странная, расфуфырившая хвост, усатая птица!”.

 

Почему великий мастер детектива француз Жорж Сименон, посетивший однажды Одессу, приезжает снова, чтобы через 30 лет показать этот город сыну?

 

Почему так пронзительна боль Владимира Жаботинского, знавшего, что ему уже никогда в этой жизни не видать родного города: “Вероятно, уже никогда не видать мне Одессы. Жаль, я ее люблю. К России был равнодушен всегда... Но Одесса - другое дело: подъезжая к Раздельной, я уже начинал ликующе волноваться... Если бы можно было, я бы хотел подъехать не через Раздельную, а на пароходе; летом, конечно, и рано утром. Встал бы перед рассветом, когда еще не потух маяк на Большом Фонтане; и один одинешенек на палубе смотрел бы на берег... Помню ли еще здания, которые видны высоко на горе?..

 

Направо стройная линия дворцов вдоль бульвара - не помню видать ли их с моря за кленами... но последний Воронцовский дворец с полукруглым портиком над сплошно зеленью обрыва.

 

И лестница, шириной в широкую улицу, двести низеньких барских ступеней; второй такой нет, кажется на свете.

 

И над лестницей каменный Дюк - протянул руку и тычет в приезжего пальцем: меня звали дю-Плесси де-Ришелье - помни, сколько со всех концов Европы сошлось народов, чтобы выстроить один Город...”***. Так, в чем же все-таки колдовство?

 

Почему даже премьер-министр Франции - герцог Арман дю-Плесси де-Ришелье, бывший по редкой случайности первым градоначальником Одессы, продолжал и в Париже в зените славы тосковать по этому “волшебному городу”, мечтал вернуться и писал своим одесским друзьям: “Ни время, ни бурные события не в силах были заставить меня забыть Одессу. Сей волшебный город манит меня постоянно, и я не могу уже более противиться этому. Да и зачем?”.

 

Какая щемящая тоска...

 

Так не тоскуют по городу. Так тоскуют по любимому человеку.

 

Ах, так вот в чем заключается колдовство!

 

Вот откуда она, эта странная магическая сила!

 

Это любовь! Одесса с самого дня ее рождения была окутана любовью. Одесса - это плод любви.

 

 

 

ПЛОД ЛЮБВИ

 

Правда ли это, или красивая сказка, но Одесса - это плод любви.

 

Плод любви мужчины и женщины, двух замечательных и очень неординарных людей. Может быть “скоротечной”, может “запретной”, может быть чем-то “неправильной”, но...

 

Но, кто дал право нам, смертным, судить Любовь?

 

Любови бывают разные: одна взовьется, шутихой, криком страсти прорежет ночное небо, осветит все вокруг и... погаснет. Другая - жестокая, как лесной пожар, сметающий все на своем пути, отгорев, оставит после себя лишь выжженные сердца и души. А есть и такая, что тлеет всю жизнь, как угли домашнего очага, согревая своим теплом обитателей этого счастливого дома.

 

Какая из них “правильная”? Какая “запретная”?

 

И плоды у этих любовей разные, и это не обязательно “чудо великое дети”. Плодом любви может быть и божественная музыка, и талантливая книга. Плодом любви может быть... город.

 

Итак, факты, подернутые легким флером сказки.

 

1768 год. Российский Балтийский флот, изрядно потрепанный после тяжелого перехода вокруг Европы, бросил якорь в итальянском порту Ливорно. И пока на кораблях шел ремонт, командующий флотом, граф Алексей Орлов - родной брат Григория Орлова - фаворита российской императрицы Екатерины II - с приятностью проводил время в Неаполе, во дворце короля Фердинанда IV, который в угоду молодой жене - Марии-Каролине - превратил жизнь своего дворца в непрерывный праздник. Обеды, балы и пикники сменяли друг друга, путая дни и ночи.

 

Граф Алексей пришелся здесь, что называется, “ко двору”. Он подружился с королем и свел знакомство с его придворными, среди которых блистали королевский министр иностранных дел дон Мигель де Рибас-и-Бухонс и его сын, 17-летний юноша, почти мальчик дон Хосе де Рибас.

 

Об этом мальчике у нас и пойдет речь.

 

Так как именно он, этот мальчик, когда придет время, станет основателем нашего города, нашей Одессы.

 

Дон Хосе де Рибас, испанец, родившийся под солнечным небом Неаполя, не только был необычайно хорош собой, но и прекрасно образован: он знал шесть европейских языков, был сведущ в математике, навигации и многих других науках, что по тем временам случалось не часто. Острый аналитический ум юноши удачно сочетался с каким-то редким умением очаровывать людей. Так он, видимо, очаровал и графа Орлова и, несмотря на разницу в возрасте - Орлову было в те дни уже 32 - стал его другом.

 

Эта встреча и эта дружба изменили судьбу и Орлова, и де Рибаса.

 

В те дни уже шла русско-турецкая война, и граф Орлов, отправляясь в Эгейское море на битву с турецким флотом, взял с собою Хосе, переведя его из Самнитского пехотного полка, куда по традиции он был приписан, на русский флот.

 

Четыре года будет длиться эта война - де Рибас и Орлов проведут их вместе. Вместе будут участвовать в боях, вместе бражничать в минуты отдыха. Но, наконец, в июле 1774-го будет подписан Кючук-Кайнаджирский мир, и Балтийский флот, который отныне будет именоваться Черноморским, возвратится в Италию. Возвратятся в Неаполь и наши старые знакомые: граф Алексей Орлов и дон Хосе де Рибас.

 

Но почему граф Орлов, вместо того, чтобы отправиться в Россию и насладиться там причитающимися ему, герою Чесменского сражения, почестями, прибыл в Италию?

 

Напомним: Алексей - один из пяти братьев Орловых - участников заговора по захвату трона для будущей императрицы Екатерины II. Именно он, Алексей, человек необычайной силы, способный остановить на скаку шестерку лошадей, по приказу Екатерины убил ее мужа императора Петра III, да и впоследствии продолжал выполнять различные “деликатные” ее поручения. Вот и на этот раз ему дано весьма деликатное поручение.

 

В эти дни в Европе объявилась молодая женщина, некая княжна Тараканова, которая выдает себя за дочь покойной императрицы Елизаветы и выдвигает претензии на российский трон.

 

Эта странная история очень тревожит Екатерину, тем более что самозванка (или не самозванка?) пользуется поддержкой нескольких европейских королевских дворов.

 

Екатерина приказывает Орлову: изловить Тараканову.

 

И граф, конечно, выполнил этот приказ: влюбил в себя несчастную женщину, заманил ее на свой корабль, арестовал и доставил в Петербург, где она была заключена в Алексеевский равелин Петропавловской крепости и вскоре ушла из жизни - то ли заболев чахоткой, то ли захлебнувшись в водах Невы во время наводнения.

 

Принимал ли участие де Рибас в пленении княжны Таракановой?

 

Спорный вопрос. Многие историки, в том числе и Александр де Рибас (внучатный племянник Хосе), отвергают это предположение. И утверждают, что де Рибас, прибыв из Италии вместе с графом Орловым, доставил в Петербург не Тараканову, а внебрачного сына Екатерины - 10-летнего Алешу Бобринского, который воспитывался в Лозанне

 

Для нашей истории этот вопрос не так уж и важен. Да и вряд ли доставка в Россию царственного отрока могла быть поручена 24-летнему чужестранцу. Скорее всего, приказ доставить Бобринского получил его дядька - Алексей Орлов, а де Рибас, находившийся при графе, просто помогал ему.

 

Так, или иначе, но в конце 1775-го дон Хосе де Рибас вместе с графом Орловым прибыл в Петербург и был представлен императрице Екатерине. Да неужели это возможно?

 

Никому не известный чужестранец - “гишпанец”, да еще, видимо, с примесью еврейской крови (говорят, что отец его и-Бухонс был мараном), представлен российской императрице?

 

Оказывается, возможно. Если за дело берется такой прожженный аферист, как граф Алексей Орлов. Зная влюбчивость Екатерины, хитрый граф решил “подставить” ей де Рибаса, насолив этим Потемкину - новому официальному фавориту императрицы.

 

Афера Орлова удалась! Как оказалось, это был удачный момент для знакомства будущих любовников. Екатерина уже оправилась от родов последней своей дочери Лизаветы Темкиной, отцом которой был Григорий Потемкин. Между тем отношения с ним самим у нее как-то разладились, и всесильного фаворита в те дни в Петербурге не было - он отправился на ревизию в Новгородскую губернию. Так что Екатерина, не привыкшая проводить свои ночи в одиночестве, была свободна для новой любви.

 

И тут... И тут перед ней предстал неотразимый “гишпанец”!

 

И Екатерина не смогла отвести от него глаз.

 

Современник Хосе де Рибаса, лорд Байрон, не случайно выбрал его прототипом героя своего бессмертного романа в стихах “Дон Жуан”, имя которого стало нарицательным для всех любителей и любимцев женщин. Де Рибас, действительно, был неотразим. Женщины всех возрастов и всех сословий, не раздумывая, падали в его объятия. Байрон так описывает впечатление, которое он произвел на Екатерину

 

“Екатерина всем понять дала,

Что в центре августейшего вниманья

Стал лейтенант прекрасный...”.

 

А де Рибас? Какое впечатление императрица произвела на него?

 

“А он? Не знаю, полюбил ли он,

Но ощутил тревожную истому

И был, что называется, польщен...

Ее улыбка, плавность полноты

И царственная прихоть предпочтенья...

Ее живое, сочное цветенье -

Все это вместе, что и говорить,

Могло мальчишке голову вскружить...”.

 

 

 

Ему, как сказано, 24. Она на 22 года старше - ей 46. Но, что из этого? Она влюбилась. И он, как многие другие, до и после него, не смог устоять.

 

А дальше произошло нечто невероятное: граф Алексей Орлов - главное действующее лицо всей этой истории, герой войны, доставивший в Петербург и княжну Тараканову, и Алешу Бобринского, стал вдруг ненужным свидетелем. Орлова отправили в отставку, и он отбыл в свое подмосковное имение, где будет до самой смерти, сетуя на непостоянство монаршей милости, разводить орловских рысаков.

 

А мальчишка “гишпанец” в одночасье стал чуть ли не самой важной персоной в Петербурге. Он получил чин майора российской гвардии, огромное жалование, право ношения военного мундира, и престижный пост воспитателя Алеши Бобринского в Шляхетском кадетском корпусе, где будет учиться отрок. А еще, и это, наверное, самое главное, Екатерина самолично вручила ему высшую награду Мальтийского ордена - восьмиконечный Большой Крест Святого Иоанна Иерусалимского, подаренный ей Великим Магистром.

 

И весь этот “дождь благодеяний” пролился на голову Иосифа Дерибаса, как теперь будут называть Хосе, в один запомнившейся ему на всю жизнь день (или ночь?) - 21 апреля 1776 года, когда во дворце был большой бал в честь дня рождения императрицы.

 

Правда сам Мальтийский крест (или право носить его?) он получит лишь через два с лишним года. Скорее всего - это был срок, определенный конституцией Папы Бенедикта XIV для “послушничества” перед посвящением в рыцари Мальтийского ордена. Значит ли это, что Дерибас был посвящен в рыцари?

 

Да, именно так. Дерибас, действительно, успешно прошел весь срок “послушничества”. Доказал, как было положено, знатность своего рода, и, получив специальное разрешение Великого Магистра, в котором нуждался, как человек, имевший в своем роду (страшно подумать!) евреев, стал Рыцарем Справедливости Мальтийского ордена. И этот незаслуженно забытый историками факт сыграл непростую роль в его судьбе.

 

Продолжение следует

 

“Секрет”