персонажи НАШЕГО ВРЕМЕНИ

Чехословацкий эмигрант, матрос, нанимается на корабль, везущий оружие в страну, объявленную международным сообществом вне закона. Естественно, весь экипаж таких же, как и он, европейских бичей, после сделки уничтожают. Кроме него, случайно оставшегося в живых.
Естественно, на него начинается охота по всему миру. Попав в Голландию, он ночью перебегает улицу и спасается в чехословацком посольстве - посольстве родной страны, которую некогда легкомысленно покинул, променяв ее на “свободный мир”.
Прочитав, а было это еще в советские времена, я подумал: так заканчивается социалистический детектив, в котором герой в безвыходной ситуации все проблемы решает, припадая к государству.
А американский детектив – на этом только начинается. По известному и беспроигрышному голливудскому сценарию: обращаемся в правительство, а там бюрократы и трусливые чинуши; идем к капиталистам, а они все – сволочи; но раз так то мы, простые американские парни, сами установим в нашем околотке (стране, мире) закон и справедливость... И так далее по сюжету.
Они все делают сами. Смотришь иной боевик-детектив и диву даешься: да куда ж ты лезешь?! Особенно когда во все тяжкие пускается девушка. Такое ощущение, что они ничего не боятся, ищут приключений на свою... Откуда это? Понятно, что для закрутки сюжета. Но есть ли в этом хоть какая-то жизненная основа? У нас ведь давно бы уже герой или героиня побежали в милицию...
Но вот читаю детективы Анны и Сергея Литвиновых. И вижу совершенно нового для нас человека. Героиня, оказавшись в детективно-приключенческих обстоятельствах, не бежит к участковому Анискину, а сама (!) вступает в борьбу. Сама распутывает запутаннейшие семейно-детективные и прочие клубки.
Она молода, красива, отчаянна.
Но прежде всего – материально и служебно независима. Поскольку работает менеджером по рекламе и сама себе начальник, сама распоряжается собой и своим временем.
Во-вторых, она свободна в передвижениях в пространстве, у нее чуть ли не с восемнадцати лет есть своя машина. Вспомним: автомобиль создал Америку. А у нас в России мужиков лишили даже лошадей. Ведь преследование, изничтожение личного хозяйства ударило не только по экономике. Если раньше мужик из любой деревни мог на своей лошади по любому делу самостоятельно добраться до райцентра, до соседнего села в гости к шуряку-свояку, то после изъятия коней он вынужден ждать рейсового автобуса, а если такового нет, то по каждому поводу просить председателя или бригадира... Вот как пригибались у нас люди, вот как привыкали к тому, что от них ничего не зависит, они ничего не могут сделать. И действительно, что ты сделаешь, сидя безвыездно в Пырловке? Пешком побежишь через болото?
В тоталитарной системе всякое лыко оказывалось в строку.
В-третьих, для нашей героини главный документ – загранпаспорт. Она не комплексует в общении с иностранцами, поскольку обеспечена, воспитана, знает языки и везде чувствует себя не совком, а европейским человеком – хоть в Турции, хоть во Франции.
Что было раньше: яйцо или курица? Американский герой нашел отражение в голливудских фильмах или же Голливуд создал американского героя? У нас, в России, многие, начиная с Никиты Михалкова, склоняются ко второму варианту. Мол, нам бы тоже поднапрячься – да воспитать. Как всегда, телегу – пропаганду – ставим впереди лошади. Но как ни пропагандируй, а должна быть хоть какая-то жизненная основа. В виде несгибаемых первых поселенцев-мормонов, устанавливающих свой закон и порядок, в виде авантюристов всех мастей – малопочтенных, но свободолюбивых. И т.д. А потом, похоже, процесс взаимовлияния жизни и кино-литературы был обоюдный.
Вот почему я был счастлив, познакомившись с этой отчаянной московской девчонкой. Значит, у нас появились первые авантюристы и авантюристки не в криминальном значении слова, а в самом прямом, первом – искатели приключений, люди, не боящиеся приключений.
Пусть хотя бы в книгах.
Детективы вроде бы несерьезная штука. На самом деле – основополагающая в воспитании народа. Поколения детей еще в дореволюционной России вырастали не на Тредиаковском и Ломоносове, Пушкине или Достоевском, а на героях Вальтера Скотта, Дюма, Майн Рида и Фенимора Купера. Первые примеры и уроки благородства, чести, достоинства, верности долгу и дружбе они получали в этих книгах. Классический и современный американский детектив-боевик хитрейше-завлекательным образом утверждает основы американской морали и американского закона, американского общества. То есть детектив и боевик – главные воспитатели.
Отдельная тема – так называемая беллетристика. Здесь у нас на первом месте – книги о победах, роскошной жизни, страданиях и душевных метаниях жен и любовниц российских миллиардеров с Рублево-Успенского шоссе. Основоположница – уже знаменитая Оксана Робски. И то же самое – гламур и богема пополам со страданиями-метаниями – рангом пониже, на уровне жен простых миллионеров, коммерческих директоров фирм, пиарщиц, студенток... Написано, как правило, от первого лица и с абсолютной похожестью в каждом предложении: «Мне за тридцать, и я опять начинаю все сначала». Или: «Мне двадцать девять, четыре из которых проведены за стенами данного учреждения». Или: «Мне уже целых девятнадцать лет...»
И так далее. Это все цитаты из бестселлеров. То есть эти книги раскупают, читают. И что-то для себя находят. Героев из близкой жизни или героев недосягаемых, но на которых очень хочется быть похожим.
И, наконец, то, что в некоторых кругах называется серьезной литературой. Тут я прошу простить меня за жестокую субъективность. То, что началось с вознесения в самую высь имен Пелевина, Сорокина и продолжается ныне, я считаю большим блефом. Шулерством. Если хотите интеллигентней - игрой в платье голого короля.
Все, что с девяностых годов и посейчас называется модернизмом, постмодернизмом, присутствовало в те же семидесятые-восьмидесятые. Разумеется, считалось чуждым. Но как участник тогдашнего процесса могу заверить – это было просто неинтересно, утомительно скучно, не выдерживало никакой конкуренции с тем, что мы имели. А у нас была великая советская литература. Прямо сейчас, навскидку, я могу привести десятки и десятки фамилий – созвездие имен! Вспомните, к примеру, «Привычное дело» Василия Белова или «Старика» Юрия Трифонова – и всё сразу встанет на свои места.
Когда же рухнула прежняя государственно-политическая система, вместе с партийными иерархиями радостно и расчетливо сокрушили литературные. И на расчищенное поле хлынули вышеозначенные модернисты-постмодернисты и иные, названий которых не знаю. Они действовали и действуют в лучших традициях революционного пролетариата - лавой, массой, напором и нахрапом, повсюду устанавливая свой стандарт, называя друг друга культовыми, знаковыми и т.д. Ну хорошо – установили и назвали. Некоторая публика даже поверила. А дальше что? А дальше всё то же – пустота. Как писал еще в семидесятые годы Андрей Вознесенский: «И шифровальщики пустот, и общих мест дрозды». Потому я говорю не о нынешней литературе, а об ее отсутствии. Но процесс идет. Бурное обсуждение платья голого короля – вечный сюжет.
Мне могут сказать: ты сидишь в своей дыре, никому не известный, злобно брюзжишь, а их на Западе переводят!
Значит, Запад в литературе переживает то же самое, что и мы. Даже не деградацию, а просто отсутствие. Только и всего.
В общем, с литературными героями нашего времени у нас не очень. Зато в Китае – полный порядок. Своего у них нет – так они импортировали чужого. Нашего Павку Корчагина. Роман «Как закалялась сталь» постоянно там переиздается, а телевизионный сериал по нему стал культовым. Вся страна смотрела и смотрит. Школьники мечтают быть такими, как Павка Корчагин – национальный герой Китая. Чем он так лёг на их современную капиталистическую душу?
Кто их поймет, этих китайцев.
г. Москва