после бала на заячьем острове

Сначала коротенький исторический экскурс. Вскоре после окончания Второй мировой войны Сталин дал указание издать два тома его переписки с Рузвельтом и Черчиллем. Наверное, не все письма были опубликованы - болезненная склонность советских властей к секретности заставляла отбирать лишь то, что, по их мнению, возвеличивало СССР и его гениального лидера. По скудости своих представлений обо всем, чем живет мир за пределами наглухо закрытой страны, в издание попали и весьма сомнительные сталинские высказывания и оценки. Так в одном из писем Сталин с некоторым даже недоумением жаловался Черчиллю на американского президента: с Рузвельтом, мол, очень трудно иметь дело, поскольку он «не хозяин в своем доме». [!]
Не знаю, разделял ли английский премьер недоумение советского вождя. Допускаю, что разделял, но в глубокой тайне от окружающих, а может, и от самого себя. В принципе любая исполнительная власть тяготится ограничениями со стороны, хочется принимать решения и действовать по своему разумению, а это невозможно в демократическом обществе. Тут законодатели всегда готовы возразить и приостановить, судебные органы тоже постоянно настороже, печать свободна в оценках – того и гляди, раскроет такое, что всем трем другим ветвям власти не поздоровится. Хорошо, удобно, комфортно было советским лидерам. Что хотели, то и творили, ни на кого не оглядываясь, ни с чем не считаясь.
Хорошо, удобно и нынешнему российскому президенту. После короткого перерыва на гражданские свободы снова наступила пора мощной единоличной власти. Ее не смеют ограничить ни парламентарии, ни суды, ни пресса. Все почти так же, как в советские времена, когда существование Верховного совета, судов и журналистского корпуса нисколько не мешало исполнительной власти.
Не исключено, что некоторые участники только что прошедшего саммита «большой восьмерки» втайне немножко завидовали Владимиру Путину. Смотрите, какой шикарный дворец приготовлен для совещания на Заячьем острове в Петербурге, как все великолепно обустроено и для высоких гостей, и для их помощников, и для представителей прессы. А какие утонченные блюда подают на завтрак, обед и ужин! И при каждой перемене блюд официанты меняют костюмы - один другого изящней. Говорят, каждая трапеза обошлась российской казне не меньше, чем в миллион долларов. Шик, блеск, красота!
Никому из зарубежных лидеров такое не под силу. Никто не позволит им занимать древние дворцы и замки, тратить деньги налогоплательщиков на изысканные кушанья, приготовленные лучшими французскими поварами, на модные ливреи для обслуживающего персонала. Немножко завидно, немножко странно, немножко пугает. Все-таки на дворе не XIX, a XXI век и во главе России стоит не царь с его несметными богатствами, а всего лишь бывший подполковник секретных служб, к тому же избранный по демократическим правилам. Что все это означает?
Как известно, саммит в Петербурге, хоть он и собрал массу чрезвычайно высокопоставленных участников, никаких существенных решений не принял. Пообщались в приятной обстановке, кое о чем поговорили и разъехались. Один из западных журналистов назвал мероприятие «путинской деревней», имея в виду хорошо известные из истории деревни потемкинские. Журналист не совсем прав. Потемкин, устанавливая живописные декорации, старался скрыть от императрицы неприглядную действительность. Путин к подобной цели не стремился – о жизни россиян весь мир хорошо осведомлен. Президент продемонстрировал гостям совершенно реальную страну, в которой он - всесильный хозяин, щедрый, по-своему справедливый и потому угодный народу. Обратите внимание, дорогие гости, у нас даже яростные антиглобалисты повели себя во время саммита тихо и законопослушно. Злобные журналюги и те не произнесли ни слова критики о петербургских роскошествах. Признают, значит, что все делается правильно.
Мировой общественности пока не известно, решились ли главы других государств высказать Путину критические замечания по поводу грубого ущемления гражданских свобод и произвола авторитарной власти в России. Однако ясно: если даже речь заходила на эту тему, Путина упреки нисколько не смущали. С недавних пор на подобные случаи у него заготовлен довольно многословный ответ. Лично он ведь не отрицает, что для критики есть некоторые основания. Больше того, он сам не раз говорил о необходимости дать слово оппозиции, прислушаться к ее мнению, о важности демократических перемен. Но не получается, ибо целые слои российского населения продолжают жить концепциями прошлого и новые веяния принимают неохотно. За рубежом зря так волнуются, надо понять, что Россия сейчас переживает переходный период на пути к истинной демократии.
Правильные слова. Только за их приятным для уха журчанием то и дело слышится вкрадчивый голос кремлевского горца: «Мы нашего Бухарчика никому не отдадим». Сталин сказал это по телефону Бухарину ровно через минуту после того, как подписал приказ о предании его смерти. Путин, конечно, никого не расстреливает, не те времена. Но истинное направление кремлевской политики весьма откровенно раскрывают ближайшие помощники президента. Достаточно послушать речи заместителя главы президентской администрации Владислава Суркова. Главный идеолог режима способен изумить кого угодно, только не россиянина, приученного глубоко веровать в диалектическое единство противоположностей. Подводя научную и историческую базу курсу кремлевской политики, Сурков, не смущаясь, ссылается одновременно на философа Ивана Ильина и профессионального бунтаря Че Гевару. Архиреакционный мыслитель и архиреволюционер, что называется, в одном флаконе. Странно, но так оно и есть. Кремль открыто возвращается к стародавним традициям феодальных времен с их царственной пышностью официальных приемов и одновременно проявляет тягу к революционному удовлетворению своих имперских амбиций.
Сам Путин от подобного публичного смещения понятий воздерживается, однако и никаких возражений никто от него не слышал. Не комментирует он и сурковскую характеристику режима как «суверенную демократию». Возможно, потому, что она не несет в себе какого-либо определенного смысла. Поневоле вспоминается история известной формулы прошлого: «зрелый социализм». Поначалу сложившийся в СССР строй назвали иначе: «реальный социализм». Как пояснил мне тогда один видный партийный чиновник, такая формула оставляла в стороне разного рода теоретические построения марксистов, взамен предлагая полностью принять свершившееся. Как говорится, ешь, что дают. Это и смутило верховного идеолога партии Михаила Суслова. По его указанию слово «реальный» заменили словом «зрелый», хотя в нем вообще уже не видно никакого смысла.
Несмотря на широкие улыбки и дружеские рукопожатия участников саммита, Владимир Путин вряд ли испытывает чувство полного удовлетворения. Он не глуп и отлично понимает, что важных деловых решений на саммите принять не удалось и что правила этикета не распространяются на конкретную политику. Если надо будет, то и несусветную пышность приемов раскритикуют. Никто не станет поощрять стремления российской власти к тому, чтобы она ощущала себя безграничным повелителем в своей стране и одним из главных хозяев на планете. Так оно и случилось в действительности. Зарубежные гости едва успели покинуть Петербург, как Грузия и Молдавия заявили о необходимости вывода российских войск со спорных территорий, а Госдеп США – о защите своих национальных интересов в республиках Средней Азии.
Россия, конечно же, должна занимать свое заметное место в современном мире, однако лишь в тех пределах, которых она достойна.