“Княгиня и патриот:Екатерина Дашкова, Бенджамин Франклин и эпоха Просвещения”

Приуроченная к 300-й годовщине со дня рождения Бенджамина Франклина, эта музейная экспозиция посвящена начавшемуся с единственной встречи в Париже знакомству выдающегося мыслителя, ученого и общественного деятеля с мало кому известной в Америке русской княгиней. Посланнику Соединенных Штатов во Франции уже исполнилось к тому времени 75, его собеседница была ровно вдвое моложе.
Сам Франклин пользовался тогда в Париже и во всей Европе необыкновенной популярностью. Пять лет назад, когда он только что прибыл, как говорят сейчас, в страну своего пребывания, полномочный представитель российской империи во Франции князь Иван Сергеевич Барятинский писал в очередном отчете вице-канцлеру Остерману: “Бенджамин Франклин приехал вчерась в Париж. Публика столь им занята, что ни о чем ином более теперь и не говорят, как о причинах его сюда приезда, и столько разных известий, что и знать не можно, на чем подлинно основаться. Я должностию поставляю о всех слухах вашему сиятельству донесть в рассуждении сенсации, каковую он произвел”. [!]
К тому сентябрьскому дню, когда Барятинский устроил небольшой прием в честь американского коллеги, Франклин стал еще более знаменит. Как член комитета по созданию Декларации независимости он только что подписал этот великий документ и блестяще справился с поставленной перед ним труднейшей задачей - сыграв на чувствах неприязни Франции‚ Испании и Голландии к давней сопернице - Англии‚ вытеснявшей их из Нового Света, способствовал заключению франко-американского союза‚ по которому Франция первая признала независимость новой республики и организовала регулярные поставки оружия‚ медикаментов для ее армии.
Вслед за Францией Соединенные Штаты Америки признали Испания и Голландия‚ также помогавшие восставшим в борьбе с владычицей морей. В результате тонкой политики Франклина Англия оказалась в изоляции‚ что сыграло важную роль в победе колонистов.
Точных сведений, о чем говорили гости - русский посланник в Англии Семен Романович Воронцов, его сестра Екатерина Романовна Дашкова и Франклин - на приеме у Барятинского, не сохранилось. Известно лишь, что проамерикански настроенные и симпатизировавшие лично Франклину Семен Романович и Екатерина Романовна имели с весьма почитаемым в Европе представителем Нового Света “продолжительную беседу, живую, искрометную, веселую и вместе с тем совершенно серьезную, в которой прежде всего затрагивались темы политико-философские”.
Здесь уместно будет напомнить читателю о том, кем же была единственная женщина в этой компании мужчин-дипломатов. Родившаяся в семье генерал-аншефа Воронцова, старшего брата канцлера Михаила Илларионовича Воронцова - покровителя Ломоносова, Екатерина Дашкова в молодости была знакома с будущей императрицей Екатериной II и сыграла решающую роль в дворцовом перевороте, приведшем ее к власти.
В девятнадцатилетнем возрасте “Екатерина Маленькая”, как называла себя Дашкова, вместе с будущей Екатериной Великой, переодетые мужчинами, ездили поднимать на борьбу готовые к мятежу войска. Позже Дашкова была награждена золотой с бриллиантами звездой Ордена Святой Екатерины на красной ленте, с которым она изображена на портрете, представленном на выставке. Как говорит ее (выставки) куратор и директор музея доктор Сью Энн Принс, “переворот был определяющим моментом в жизни Дашковой, но я не думаю, что мы когда-нибудь узнаем все о ее роли в этой истории”.
Как бы то ни было, императрица отблагодарила свою тезку, сделав ее в 1783 году директором Санкт-Петербургской Академии наук и первым президентом Российской академии для изучения русского языка и литературы. Впрочем, это назначение ни в коем случае не было синекурой. Екатерина Дашкова была не только экстраординарной личностью, но и одной из самых образованных женщин своего времени.
Несмотря на то, что, по словам Державина, у нее был “сумасшедший нрав”, “каприсы и неумеренное поведение”, все отмечали ее “проницательный и глубокий ум”. Она всегда предпочитала книги по философии на французском, немецком или английском языках любимому развлечению тогдашней знати - игре в карты, сочиняла музыку, пробовала свои силы в драматургии.
Так что когда сопровождавший Франклина его друг и добровольный телохранитель лейтенант де Ланжерон зачитал на встрече в Париже сцену из своей новой “тираноборческой” трагедии, Дашкова лучше других смогла оценить творение шевалье. Как сообщал один из современников, “стих трагедии был довольно не строен и даже, пожалуй, шершав, но автор читал настолько пылко, что это в глазах слушавших компенсировало всю слабость поэтической техники. Только в глазах Екатерины Романовны Дашковой (она сама была автором нескольких довольно слабых пьесок, являясь при этом весьма строгим ценителем искусства) заметна была легкая ироническая усмешка”.
Несмотря на разницу в возрасте и происхождении, между американским послом и русской княгиней нашлось немало общего. Как и Франклин, который был не только мыслителем и политиком‚ писателем и ученым-естествоиспытателем, но также ремесленником и предпринимателем‚ Дашкова обладала универсальными знаниями и профессиональными навыками. Как вспоминала одна из ее знакомых, “она учит каменщиков класть стены, помогает делать дорожки, ходит кормить коров, сочиняет музыку, пишет статьи для печати, знает до конца церковный чин и поправляет священника, если он не так молится, знает до конца театр и поправляет своих домашних актеров, когда они сбиваются с роли. Она доктор, аптекарь, фельдшер, кузнец, плотник, судья, законник...”.
Как и Франклин, который, по словам русского дипломата графа Чернышева, забавлял французскую королеву Марию-Антуанетту республиканской простотой своих манер, Дашкова отличалась своеобразием в одежде, отдавая предпочтение мужским штанам, а не корсетам и бальным платьям.
Очевидно, собеседники в Париже произвели глубокое впечатление друг на друга. Вскоре Франклин предложил Дашковой стать первой женщиной – членом основанного им американского Философского общества. Позднее Дашкова ответила ему взаимностью, сделав его первым американским членом Российской академии.
Вообще ее усилиями состав Академии был существенно расширен, президент организовала публичные лекции академиков и выпуск нескольких периодических научных изданий, наладила работу академической типографии и значительно увеличила объем картографических работ...
Кульминацией выставки в Филадельфии, которая продлится до конца года, является переписка русской “княгини” и американского “патриота” . Экспозиция включает также портреты современников Франклина и Дашковой, мемуары, одежду, медали, ювелирные изделия и другие произведения декоративного искусства. Здесь же представлены популярные в то время эксперименты с электричеством, сведения о развитии производства стекла в России, образцы и рабочие записи российских научных экспедиций, а также экспедиции Льюиса и Кларка, исследовавшей новые земли Соединенных Штатов после покупки ими Луизианы.
Позднее отношения Дашковой с царицей стали менее близкими. В своей книге, написанной специально для выставки, принстонский историк профессор Майкл Д. Гордин указывает на одну из возможных причин этого охлаждения: “Дашкова была интеллектуальной и способной женщиной, мастером политической интриги, которую следовало изолировать”. Ну что ж, это тоже сближало русскую княгиню с одним из самых искусных в мире политиком - Бенджамином Франклином.