ЗНАКИ

Ловлю из воздуха я знаки, 

Вплетаю в рыжую косу

Созвездий вещих 

Судьбы нещадной полосу

Марина Тимофеева

 

Вот уж точно: одна за другой замечательные, всякий раз новизной своих экспозиций радующие выставки в “русской” галерее Фёрзт. «Русской», потому что важное и нужное людям дело галерея посвятила творчеству современных русских мастеров. Сейчас у Мими Фёрзт представлено собрание по-настоящему экстраординарных портретов, выполненных талантливейшими, самобытными художниками Второго, а следом за ними – и Третьего авангарда. Художниками, наделёнными дерзким, в абсолюте революционным  видением жизни и пониманием задач искусства. 

Ценнейшая эта экспозиция следует за предварявшим её показом впечатляющей коллекции рисунков молодого авангардного художника Дани Акулина «Знаки». Как и то, что кроется в закартинье нынешнего портретного форума, – это знаки нашего тупикового подчас бытия, знаки нашего бунтующего сознания (и подсознания тоже), наших надежд и полной иногда безнадёжности, нашей веры и нашего безверия... 

Знаки того, что время Третьего авангарда наступило. «А ещё знак начала подлинного Ренессанса современного русского искусства, независимо где, в какой стране, по какую сторону океана апологеты его живут и творят». 

Рядом со мной Дмитрий Герман. Да, да, тот самый, который уже год не покидает первую десятку лучших американских скульпторов. Тот, чьи парадоксальные, сразу узнаваемые работы заставляют думать, сопоставлять, «примерять» на себя. Завидев «Плачущую скрипку» Германа, Спилберг воскликнул: «Какое гениальное произведение искусства!»

В галерейном зале представлен скульптурный сдвоенный портрет Германа «Секрет». Секрет, затаённая мысль. Которую человек порой боится доверить даже самому себе. Я вглядываюсь в эту скульптурную композицию, будто в зеркало, и узнаю себя. Какой же напряжённейший сюр!

И у Зои Фроловой некто, истекая словами (а большее ему не дано), словно сам себя догоняет. И выйти из порочного этого круга не хочет, да и не может. 

«Слова, слова...» Как страдаем мы частенько от их в дело не трансформирующегося изобилия!

Шемякин. Михаил Шемякин, которому Бог дал способность видеть мир и человека так, как не видит его никто другой, опять поразил аналитичными своими творениями, а особенно – «Венецианцем». Шемякин в числе тех, кто перебросил мостик от Второго к Третьему русскому авангарду. 

«Абстрактная голова» – один из философских, из сурового бытия проросших монологов Владимира Немухина. Может, вы узнали головушку собственную? Я – точно. Мои извечные сомнения, катастрофическая нередко нерешительность, сожаления о содеянном. Такая вот абстракция. 

И два совершенно потрясающих автопортрета выжившего в гулаговском аду Бориса Свешникова – апофеоз стойкости. Талант, рвущийся на волю.

Снова возвращаемся в нашу бучу. Не слишком боевую, но донельзя кипучую. 

Николай Макаров. Те, кто изображены на его портретах, словно пробиваются к нам сквозь пелену тумана, пытаясь сообщить о себе нечто чрезвычайно важное. Кроме Мао, разумеется. Хотя даже восхищённый собой «великий кормчий» прячет какую-то тайну. 

Макаров выдал на гора своё ноу-хау, свою собственную живописную технику, активно им используемую и позволяющую видеть сквозь туман. Времени? Памяти?

Весьма (весьма!) любопытно толкование образа и личности гениального и одиозного Сальвадора Дали Константином Боковым. 

Игорь Тюльпанов позволил заглянуть в каждое из восьми своих «Окон» в душу цветка и в душу человеческую. Цветным карандашом на бумаге сумел он убедительнейше показать, как страшна разъединённость – и для этой женщины, единственной опорой которой стал ломкий цветочный стебелёк, и даже для славой не обделённого Боба Дилана. Он серьёзен, сосредоточен, замурован в бетонном колпаке тщательно скрываемого разочарования и усталости. Один.

Фотоискусство представлено щедро: три замечательных фотохудожника. 

Лев Поляков – выразительнейший и трагический портрет рязанского старика,  задумавшегося о прожитой жизни и о неизбежности смерти. И ленинградское окно – будто портрет великого города. 

И Константин Худяков, действительно экстраординарный мастер нового, авангардистского в сути своей цифрового  искусства микрофотомонтажа и создания потрясающих цифровых фотопортретов. Одного из которых – библейской силы «Авраама» – следом за худяковским «Иисусом» можно причислить к шедеврам. 

Незаёмной мыслью, глубоким психологизмом, оригинальной техникой и мастерством удивил Иван Лебедев.

Интереснейшая композиция: портрет – этот же персонаж в плотно натянутом противогазе – мучающая резиновая маска сброшена – и, наконец, радость избавления, каждым переживаемая и проявляемая по-разному. 

Конечно, противогаз – это метафора. Куда только – от зоны до дней (лет, десятилетий) пиковой невыносимости – не заталкивают человека обстоятельства, принимающие нередко масштабы судьбы. И Лебедев, фотограф и психолог высочайшего класса  (что неудивительно: он не только врач-психиатр, но и учёный), сумел отразить эмоции, полярные в этих не подчиняющихся нам, но нас подчиняющих обстоятельствах. 

«Главное моё стремление, – говорит он, – визуализировать среду, а не концептуализировать её».

Разочарование? Да, было. Одно, но ударившее больно. Не только меня. Русская публика в большинстве своём была не просто удивлена, а возмущена такой профанацией, нет (будем называть вещи своими именами), таким кощунством, как карикатура на Пушкина. 

Зачем? Что подвигло Александра Захарова – одарённого, собственным почерком обладающего художника (во всяком случае, таким мы его знали), так гнусно, так грязно изобразить великого поэта. 

Пара других, в их числе вздыбившегося осла с волчьим оскалом и явственными чертами всем знакомого российского деятеля – это уже дело политических пристрастий и оценок художника. Но Пушкин?! Может, смысл (если таковой присутствует, и это не просто эпатаж) зарыт так глубоко, что нам не откопать?

Но в целом выставка  очень интересная, и поехать в Сохо на 81 Greene Street, чтобы побывать у Мими Фёрзт (поезда метро N, R до Prince) нужно непременно.