ПРИ ДИКТАТУРЕ МАФИИ НЕ БЫВАЕТ

В мире И второе - 20-процентный налог для юридических лиц на вывоз валюты. Инвестор зарубежный, если он ввез капитал сюда, то сколько он ввез, столько может и вывезти в любой момент. Но если он начнет прибыль вывозить, будь добр - 20 процентов плати. Иду с трибуны, прохожу мимо единороссов и сзади слышу такой шепот: “Вам этого не простят”. Замечательно! Думаю: значит, попал!”

Таковы цифры и факты. Далее - рассуждения. Известный политолог Андрей Пионтковский, ведущий научный сотрудник Института системного анализа Академии наук, предрек скорый уход Владимира Путина с политической арены: “На самом верху в какой-то момент сильно искажается психология, исчезает критическое отношение к себе. Путин, видимо, уже находится на грани клинической неадекватности. Достаточно вспомнить шоу с его нырянием в Азовском море, где он якобы обнаружил две древнегреческие амфоры. Тут только две гипотезы, объясняющие его поведение. Первая, самая страшная, на мой взгляд: он действительно верит, что нашел эти амфоры. Вторая, не менее шокирующая: он верит, что мы в это поверим.

То же самое и с его оценкой политических перспектив... Путинская политическая модель исчерпана... Через три-четыре года для всех предельно ясно встанет вопрос: что рухнет раньше - режим или Россия как государство”.

Пионтковский здесь все смешал в одном флаконе - личность, режим, государство. Оно вроде так и есть, но лишь на первый взгляд. Процессы глубже, и связаны между собой только на поверхности. Да, Пионтковский прав, когда констатирует: путинская система бесплодна в экономическом отношении. Эта система работает только в режиме сырьевой экономики. (Какое буквальное совпадение оценки Пионтковского с оценкой Луизы Шелли - сырьевая мафия!) В контексте мирового финансового кризиса такую экономику ждут большие трудности.

Все верно, и, конечно, печально. Но с уходом того или иного политика сложившийся за двадцать лет экономический (назовем его “экономическим”) уклад может и не измениться. Или – не сильно измениться. Коррупционная экономика на сырье и коррупционная жизнь стали фундаментом, базой, и уже независимы от личности того или иного политика. Если только следующий правитель не начнет революцию – уничтожать богатых как класс, все отнимать и делить. Для этого он должен еще прийти к власти – а кто его туда пустит и кто позволит? И получится ли? Вспомним Дмитрия Медведева. Искренне или нет, но провозглашал, что “свобода лучше несвободы” - а заканчивает гонкой вооружений. Начинал президентство с требований упразднить госкорпорации и госкомпании - уродливые образования, неподотчетные государству, где переданное им государственное имущество перестает быть государственным, где прибыли делят частные лица, а за убытки расплачивается государство. До сих пор требует. Впрочем, уже перестал...

Конечно, в теории, может появиться вождь, который придет к власти на волне всеобщего бунта - кровавого, бессмысленного и беспощадного. Только всеобщего, к счастью, не будет. Россияне на него не пойдут - и не только в силу усталости, инертности, а потому, что многим, слава богу, есть что терять. Прежде всего - мирную жизнь. Нет иллюзий насчет того, кто и что придет на смену нынешнему коррумпированному режиму, если начнется большая российская заваруха – экстремистская темная гопота придет. И если, не дай бог, что-то закипит и забурлит, все ныне недовольные кинутся за спасением к нынешнему режиму, к его силовым структурам.

И, наконец, вроде бы частность, но имеющая, как мне кажется, далеко не частное значение.
“24 сентября (в день объявленной рокировки Медведева и Путина – С.Б.) в стране был фактически установлен новый политический режим, - утверждает Пионтковский. - До этого момента мы жили в системе авторитарной власти, которая допускала различные возможные сценарии развития, но теперь страна живет в режиме пожизненной личной диктатуры”.
Где Пионтковский увидел диктатуру? Диктатура предполагает соблюдение законов диктатора. Или диктаторской группы, диктаторского класса. Под страхом жизни или смерти. Не тайных законов, а провозглашенных, всеобщих, обязательных для всех. Если у диктатуры появляются какие-то тайные законы, по которым она живет и правит, это уже не диктатура.
Дело не в терминологии.

При диктатурах мафии не бывает.
Мы имеем нечто совсем другое. И, боюсь, это “другое” уже не зависит от личности того или иного политика, стоящего во главе формально или даже фактически. Во всяком случае, долго еще не будет зависеть.  
Москва