Дорожные приключения

Поездка в Россию всегда связана с какими-нибудь забавными приключениями. На этот раз это были дорожные приключения. Все началось в аэропорту Кеннеди. Я сидела в зале ожидания перед посадкой в самолет. Рядом со мной расположилась женщина средних лет с большим количеством каких-то кошелок. Только в самолет Аэрофлота можно садиться с ненормированным количеством личного багажа. В прошлый раз, вскоре после трагических событий 11 сентября, когда я летала также самолетом Аэрофлота, одна женщина приехала в аэропорт с большой сумкой, наполненной всякой едой: по дороге в аэропорт она заезжала в русский магазин и “отоварилась”, как говорили во времена моей жизни в России.[!] Все пассажиры с большим сомнением смотрели на ее сумки, но в салон ее пропустили. Словом, как в рекламе, которую водрузили над многими высокими домами Москвы: “Летайте самолетами Аэрофлота!”
Так и в последний раз. Сидим мы с этой москвичкой, переговариваемся о том о сем, ни о чем. Словом, ожидаем приглашения на посадку. А рядом ожидает того же приглашения высокий мужчина. Одет весьма непрезентабельно: брюки неопределенно-песочного цвета, помятый пиджак в клетку тех же тонов, на голове пыжиковая шапка двадцатилетней давности. Вдруг он к нам поворачивается и спрашивает: “Скажите, можно ли здесь где-нибудь купить духи?” И поспешно отправился в указанном направлении. “Если бы он не был так одет, - задумчиво сказала моя соседка, - я бы подумала ...” - “Что это Евтушенко.” - “Да, что это Евтушенко. Но я его спрошу”. В этот момент объявили посадку в самолет. Я прошла к своему ряду и просто замерла на месте. У моего ряда стоял стюард, совершенно непохожий на обычных довольно крупных молодых стюардов Аэрофлота, крупных и неулыбчивых. Мне всегда кажется, что кофейные пластмассовые стаканчики в их руках выглядят как-то неестественно. Но это к слову. Подхожу я к своему месту и просто прирастаю к полу от изумления. Стоит передо мной человек небольшого роста, худой, глаза внимательные...стоит передо мной друг мой бесценный Васенька, каким я видела его последний раз перед отъездом в эмиграцию 24 года тому назад. То есть, конечно, стоит передо мной не покойный Васенька, но его двойник. Стоит и улыбается мне, как будто ждет меня. Помог мне положить сумку с фотоаппаратом на полку и устроиться на своем месте. Все расселись. Пристегнули ремни. И вдруг объявляют: извините, пожалуйста, но покиньте салон и заберите свои вещи с собой, самолет будет проверять специальная охрана. Первой из самолета вылетела пулей молодая растрепанная блондинка, расталкивая остальных пассажиров. Я - к стюарду: “Что случилось?” Он пожал плечами: молодая женщина нашла в самолете что-то, что ее тревожит, заявила об опасности и пожелала покинуть самолет. Пришлось вызывать специальную команду для проверки самолета.” Как сказал мне мой сосед, эта молодая женщина стояла рядом с ним, регистрируя багаж и не прекращая при этом глотать какие-то таблетки. Словом, самолет, естественно, оказался в полном порядке, истеричка задержала наш отлет, а вернулась ли она сама, я не видела. Зато когда нас вновь пригласили вернуться в самолет, я увидела в толпе москвичку, а рядом - мужчину в помятом костюме, который нес одну из ее пластмассовых сумок. Заметив меня, москвичка закричала, показывая рукой на своего спутника и жестами предлагая мне подойти и разделить ее восторг. “Мы были правы! Это Евтушенко! Я его спросила!” Вскоре они поравнялись со мной. Евтушенко важно шагал рядом с восторженной дамой, я не могла понять по его лицу, шокирует его поведение москвички или льстит. “Я ему сказала, что мы его узнали!” - продолжала захлебываться от восторга москвичка. “А скажите, -обратилась она к Евтушенко, - Вас ещё кто-нибудь, кроме нас, узнал?” - “Меня это не интересует”, - важно ответил Евтушенко. Мне казалось, что я участвую в дурацком водевиле. Но тут мы подошли к двери в самолет. Евтушенко отдал москвичке ее сумку. Я поспешила пройти первой в салон, за своей спиной я слышала истерический крик москвички: “Я теперь всем знакомым в Москве буду рассказывать, что Евтушенко нес мою сумку”. Я обернулась. Евтушенко милостиво и важно кивнул ей на прощание головой.
Рядом с моим местом меня ожидал двойник бесценного Васеньки. Он помог мне положить сумку с фотоаппаратом на полку и устроиться на своем месте. Перед посадкой самолета в московском аэропорту, последний раз наливая мне кофе, он сказал:” Мне кажется, как будто я давно Вас знаю”. И сразу ушел. Выходя из самолета, я его не увидела среди провожавшей нас команды.

ТРИЕДИНСТВО: ТАНЦЫ, КОСТЮМЫ и МУЗЫКА

В Москву меня пригласил Андрис Лиепа, в прошлом - известный балетный танцовщик. Лиепа перестал танцевать несколько лет назад из-за профессиональной травмы. Теперь он все больше выступает как директор всевозможных спектаклей и зрелищ. Результаты бывают очень занятные, потому что по части всевозможных идей Андрис большой выдумщик. Андрис Лиепа, на мой взгляд, целое явление русской балетной культуры конца ХХ века. 6 января ему исполнилось 40 лет, но о его судьбе я расскажу когда-нибудь отдельно.
Лиепа пригласил меня на концерт, который он создал и показал на сцене Большого театра. Это была его заветная мечта: выйти в новом качестве на сцену Большого театра, где он когда-то начинал свою артистическую карьеру. Вечер, созданный Лиепой, состоял из двух отделений. Одно - обычный балетный концерт. Андрис постарался придать ему форму, близкую к спектаклю, отрывки из балетов и концертные номера шли в концертном оформлении, а не просто на фоне светлого или темного задника. Поскольку вечер был посвящен памяти отца Андриса, Мариса Лиепы, в прошлом - известного артиста Большого театра, то и открывался он номером, посвященным его памяти. Над сценой висит экран, на который проецируется фотография старшего Лиепы в одной из ролей, а на сцене Михаил Лавровский ( также бывший артист Большого татра, один из самых необычных его танцовщиков) выразительно мимирует в роли Отца. Илзе Лиепа, дочь Мариса, танцует саму себя и даже читает стихи собственного сочинения. Номер поставлен Э.Смирновым в мелодраматическом плане.
Как всегда бывает при составлении программ балетных концертов, далеко не все обещанные исполнители вышли на сцену. Кто-то заболел, кто-то не смог приехать (у знаменитой итальянской балерины Карлы Фраччи, например, была задержка с въездной визой). В концертной программе выделялись Илзе Лиепа в дуэте из “Шехеразады” М.Фокина и молодые танцовщики Мариинского театра Светлана Захарова и Илья Кузнецов в дуэте из “Манон” Мак Миллана. Но главным сюрпризом программы было первое отделение, неожиданное и необычайное - одноактный спектакль “Музей Оскара Шлеммера. “Das Triadische Ballet”. Этот уникальный балетно-пантомимный спектакль Андрис Лиепа создал в прошлом году. Использованы музыка современных композиторов, записи певцов и групп (Амон Тобин, Арт Зоуд Муслим Гаузе, Йело, Диманда Галас). Исполнители: танцовщики Марчелла Солтан, Андрей Ивашнев из театра “Черноенебобелое” и приглашенные артисты других театров Светлана Морозова, Сергей Давыдов, Евгений Атанов.
Андрис Лиепа взял за основу спектакля рисунки известного немецкого художника-конструктивиста начала ХХ века Оскара Шлеммера. Шлеммер нарисовал эскизы костюмов к спектаклю в период между 1912 - 1922 годами. Художник сожалел, что не знает, как оживить этих странных театральных персонажей. Андрис решил это сделать в рамках танцевально-пантомимного представления. Шлеммер был не только художник, но и философ. Он размышлял о магическом числе “три”, о триединстве понятий в жизни и в искусстве, в том числе о триединстве танца, костюма и музыки. Андрису удалось воплотить это триединство в необычном балетном спектакле, основываясь на рисунках Шлеммера. Художники Анна и Анатолий Нежные создали костюмы и маски по рисункам Шлеммера. Танцевально-пантомимные движения сочинил Доктор Да, создатель группы “Черноебелоечерное”. Но главная художественная, артистическая идея спектакля придумана Андрисом Лиепой. Андрис поставил на сцене три источника лазерных лучей и использовал лучи (наподобие того, как это делают в дискотеке) для создания цветовых декораций. При помощи лазерных лучей Лиепа создал причудливую, непрестанно меняющуюся цветовую атмосферу балета. Так, черная фигура с удлиненными руками, из которых она создает различные геометрические узоры, танцует в конусе зеленого света. Кажется, что конус соединяет бесконечность со зрительным залом. Позади танцовщицы в конусе клубится “космическая туманность”. Заканчивая танец, внеземная “фея” постепенно исчезает в бесконечной дали конуса.
Надо отметить, что танец “Феи”(так, мне кажется, ее должны звать) - лучший номер программы. Я видела спектакль дважды: на сцене небольшого здания филиала Малого театра и в Большом. В Малом театре балет имел больший успех. Публика Большого театра пришла смотреть традиционную концертную программу, танцовщиков Большого театра и встретила “Триединство” с некоторым недоумением. Но и эта публика проводила исчезающую “Фею” бурными аплодисментами.
Несмотря на сказочную внешность персонажей, ультрасовременную музыку и сюрреалистические “декорации”, Лиепа сумел очеловечить своих механических героев, все они приобрели узнаваемые характеры: суровые роботы (по костюму напоминают одновременно и воинов Цезаря и средневековых рыцарей) сражаются из-за робота-красотки в непрестанно меняющихся цветах: красный, синий, зеленый... кокетливая “красотка”, одинокий незнакомец, веселый и наивный клоун - всех Лиепа, своеобразный “Дроссельмейер” этого спектакля, создал с фантазией и любовью к фантастическим персонажам. Спектакль состоит из отдельных номеров-новелл, но не производит впечатление концертной программы. Именно при помощи своей выдумки с лазерными лучами Лиепе удалось создать органичное триединство. Сочетание музыки, костюмов, лазерных цветовых эффектов и движения производят сильное эмоциональное впечатление. Я думаю, эта находка Андриса имеет огромное будущее в театре и может помочь созданию интереснейших спектаклей и не только балетных.

И ВНОВЬ - ДОРОЖНЫЕ ПРОИСШЕСТВИЯ

В Санкт-Петербург я поехала со своей американской подругой Джинджер, которая прилетела в Россию на юбилей Нины Ананиашвили (Ананиашвили повредила ногу и сама не танцевала, но в ее честь состоялся вечер в Большом театре). В Петербурге в Мариинском театре мы смотрели “Кармен” в блистательном исполнении Юлии Махалиной и Ильи Кузнецова, а также вечер балетов Баланчина, куда впервые был включен “Блудный сын”. Об этом вечере я расскажу в следующем номере.
Мы собирались провести в Петербурге 4 дня, но Джинджер узнала, что у нее дома в Америке тяжело заболела собака. Джинджер поменяла билет на самолет, который летел из Москвы, и мы срочно должны были вернуться в Москву. Я решила не задерживаться в Питере и тоже вернуться в Москву с Джинджер и была права: не знаю, как бы она справилась с тем веселым перелетом, который нам уготовили судьба и русский аэропорт. Летели мы не из международного аэропорта, а из местного, где никто ни на каком иностранном языке не говорит. Это как бы присказка. А сказка развивалась так. Самолет в Америку, на котором должна была улететь Джинджер, вылетал из Москвы около 2 часов дня, поэтому мы взяли билеты в Москву на первый рейс Аэрофлота, 6:50 утра. Накануне в Москве началась метель, по телевизору показывали еле ползущие машины...Я не стала рассказывать об этом Джинджер: зачем ее зря пугать, понадеемся на русский “авось”, решила я. Итак, приехали мы в аэропорт. Построен вокзал по западному образцу: на первом этаже выход, второй этаж - для улетающих пассажиров. Но использована была эта конструкция на русский манер: двери наверху были заперты. И не только заперты, но в самом начале трассы для машин на второй этаж в землю врыты столбы, чтобы машины не могли въехать наверх, чтобы даже мысли такой у шофера не было. А у подъезда к нижнему этажу поставлен знак, запрещающий этот подъезд. Почему? А так веселее: есть одна дверь - в нее и входите и выходите, ишь, какие господа, им все двери нужны...А знак запрета, я думаю, поставлен для удобства милиции: всегда можно взять штраф с подъезжающих машин, если милиционеру очень деньги нужны. А кому они не нужны? Моя законопослушная Джинджер сначала требовала от нашего шофера, чтобы он отвез нас наверх - ведь это въезд для отъезжающих! Затем не хотела позволить шоферу везти нас к дверям нижнего этажа: там же стоит знак запрета! Но мы нарушили запрет и подъехали к дверям нижнего этажа. Выгрузили чемоданы. Ночь. Тьма кромешная. Вокруг обледенелые сугробы. Несколько мужичков топчутся у входа. Один подошел к нам и говорит: “А вы куда собрались?” - “В Москву”. - “Какая Москва! Все рейсы отменены. Но мы можем вас на машине отвезти. Мы уже несколько машин отправили.” - “У нас самолет в час дня.” - “Успеем!” - “Сколько?” - “500 долларов”. - “Ребятки, - говорю я, - да я пешком лучше пойду.” “Мне все равно, - говорит Джинджер, - я уже столько потратила на эту поездку, на эти перемены билетов, пусть будет еще 500 долларов”. Но я пошла внутрь вокзала и нашла справочную. “Почему рейсы отменены? Самолет летит по расписанию”. Спускаюсь вниз и говорю шоферам: “Все самолеты летят!” “Вот и хорошо, - весело откликаются шоферы, - так, может, вещи к самолету поднести?”
Прошли мы через таможню, регистрируем багаж. Это вам не международный аэропорт, где все более-менее вежливы! Не выспавшаяся, раздраженная женщина кричит мне: “Ну что вы стоите? Кладите, наконец вещи на весы!” Положили на весы все, даже ручную кладь, только что сами сверху не сели. Перевес: 600, на этот раз - рублей. Тут ко мне из-за стойки наклоняется другая регистраторша и шепчет: “А если нам в руки дадите, то меньше!” Получив деньги, все засуетились и выписали нам “лучшие места”, сразу за первым классом. Я очень сомневалась в удобстве этих мест: перед нами будет стенка, отделяющая нас от первого класса, некуда будет ноги девать. О, радость! Кому-то до нас стенка тоже мешала, и тот неизвестный проломил в ней довольно большую дыру, куда мы с удовольствием вытянули ноги.
Самолет ТУ какой-то, считается очень надежным, но впечатление, что летим в яичной скорлупе. Подлетаем к Москве. Под нами во мраке колышется неприятная плотная масса: снежные тучи. Начинается посадка. Самолет с гнусным воем погружается в шевелящуюся массу, припадая на одно крыло. Я с самого начала этого безумного путешествия сохраняю внешне олимпийское спокойствие, сказав себе: через это надо пройти, выхода нет. Но сзади кто-то громко возмущается при очередном приплясывании нашего самолета: “Каскадеры проклятые! Им скучно, развлекаются! Забыли, что у них в самолете люди сидят!”
Но долетели благополучно...