Бизнес на заключенных

В Соединённых Штатах стартовала общественная кампания против частных тюрем (private prisons), которые, согласно последним данным Департамента юстиции (DOJ), оказались крайне неэффективными с точки зрения перевоспитания заключённых и соблюдения прав человека.

Первые частные тюрьмы появились в 1980-х годах в период президентства Рональда Рейгана. Война с наркотиками из Южной Америки (например, с колумбийским кокаином) привела к дефициту свободных коек для осужденных. Администрация Рейгана одобрила создание частных исправительных учреждений с единственным условием: они должны обходиться налогоплательщикам дешевле, чем федеральные и штатные тюрьмы.  

С рейгановских времён система privateprisonsкардинально изменилась. Она превратилась в большую монополию, закрытую от посторонних глаз.

Сегодня 96% всех коек в частных тюрьмах контролируют три компании - CoreCivic Inc. (бывшая Corrections Corporation of America), GEO Group Inc. и Management and Training Corp. Они отвечают за ежедневное содержание примерно 130 тысяч заключённых. 

Поскольку государство продолжает выделять частным тюрьмам значительно меньше денег, чем государственным, монополисты стараются зарабатывать всеми возможными способами. Они активно перенимают опыт по экономии средств друг у друга и выдавливают с рынка всех новых бизнесменов, задумавших открыть собственные исправительные учреждения.

Заключённые частных тюрем отмечают следующие тенденции.

Во-первых, в целях увеличения прибыли администрация всегда экономит на электричестве и воде. Это означает, что в зимнее время года осужденным холодно, а в летнее время - жарко. Несоблюдение температурных требований приводит к болезням, суицидам и всевозможным преступлениям в тюремных стенах.

Среднестатистический осужденный получает значительно меньше воды для мытья и электричества для повседневных нужд, чем 30 лет назад.

Во-вторых, цены в магазинчиках частных тюрем выросли с рейгановских времён почти в пять раз. Например, стоимость рядового шоколадного батончика в магазинах вроде Costco и BJ's колеблется в районе 35-40 центов. Тюремщики перепродают его зэкам в 8-10 раз дороже. Та же ситуация и с другими товарами - чипсами, газировкой, сигаретами, товарами личной гигиены.

В-третьих, частные тюрьмы экономят сотни миллионов долларов на продовольственных закупках. Например, если в федеральной тюрьме зэк может рассчитывать на натуральный сок (1-2 раза в неделю), то private prisons закупают преимущественно порошковые напитки со вкусом того же апельсина или клубники. Большинство блюд - преимущественно консервированная и/или химически обработанная пища.

В-четвёртых, частные тюрьмы делают всё возможное, чтобы максимально загрузить работой заключённых, которые получают от 12 до 40 центов в час. В большинстве private prisons используются месячные фиксированные выплаты - до $5 - $6 в месяц

К примеру, среднестатистический плотник в США зарабатывает в районе $49 тысяч ежегодно. Если он попадает в частную тюрьму и продолжит работать по профессии полный рабочий день, то его доход составит примерно $60-$70 в год. То есть, почти в тысячу раз меньше.

В-пятых, система private prisons требует от заключённых денег за любую мелочь - подстрижку, телефонный звонок родственникам, доставку газет/журналов, перевод денег на личный счёт заключённого и т. п. Каждая услуга облагается тюремной пошлиной (fee), которая идёт в карманы владельцев исправительных учреждений.

Здесь начинается самое интересное.

Сегодняшние владельцы частных тюрем научились зарабатывать на эксплуатации заключённых больше, чем им выделяет государство.

Здесь в качестве примера можно привести штат Джорджия, где из бюджета на одного зэка выделяется $49.07 в сутки, однако, благодаря своей тяжёлой работе и многочисленным платным сервисам, среднестатистический осужденный приносит руководству тюрьмы более $100 в сутки.

Если же заключённый частной тюрьмы Джорджии является квалифицированным специалистом (например, умеет работать на станке) и получает финансовую поддержку от родственников или друзей, то прибыль от его пребывания за решёткой может исчисляться сотнями тысяч долларов ежегодно.

Излишне говорить, что владельцы частных тюрем стремятся выжать из заключённых максимальный объём труда и денежных средств.

Осужденные не имеют никаких прав. У них нет профсоюза. Они не могут позвонить в прокурорский офис и пожаловаться на работодателя. Более того, тюремщики имеют десятки способов психологического и физического давления на осужденных. Поэтому нет ничего удивительного в том, что сегодняшние private prisons превратились в своего рода трудовые лагеря с системой правоотношений, которая напоминает рабовладельческий строй. Бесправные рабы (заключённые) трудятся на хозяина (владельца тюрьмы), а хозяи постоянно требует от звеньев властной вертикали (надсмотрщики) большей самоотдачи рабов.

За десятилетия своего существования система частных тюрем прогнила и приобрела репутацию одного из самых коррупционных бизнесов в стране. Правозащитники установили, что в private prisons часто отправляются обеспеченные люди, которые в застенках будут тратить много денег и работать за гроши. Однако эти же учреждения редко соглашаются принять заключённых с психическими отклонениями и/или инвалидов, так как они не приносят финансовой пользы.

В 1990-х и 2000-х годах в Соединённых Штатах состоялось немало судебных процессов над коррумпированными судьями и прокурорами, которые получали выгоду от отправки работоспособных и обеспеченных зэков в частные тюрьмы. Однако сегодня эта разновидность должностного преступления - редкость. Крупные корпорации, которые сегодня в Белом доме представляет Дональд Трамп, научились "договариваться" с кем нужно во властных кругах.

Напоследок стоит напомнить читателям, что крупнейший в мире банк JPMorgan Chase & Co. прекратил финансирование частных тюрем именно под давлением правозащитников. Следующим этапом должна стать полная ликвидация этих учреждений, которые полностью утратили свою функцию - исправлять оступившихся людей и готовить их к возвращению к нормальной жизни.

Вадим Дымарский