Новый государственный страх

В мире

Возможно, свободная критика власти на страницах газет и в уличных разговорах закономерным образом сочетается с новым страхом перед властью. Или пуще того – способствует его росту, развитию и укоренению в умах и сердцах. Чем больше независимого анализа, нелицеприятной оценки существующего положения дел, особенно в правоохранительной системе, - тем больше страха.

Предположение неожиданное и парадоксальное.

Для примера возьмем все то же дело Ходорковского-Лебедева как всем известное. Недавно Московский городской суд рассмотрел их кассационную жалобу и смягчил приговор с 14 лет отсидки до 13 лет. То ли циничное издевательство, то ли бюрократическо-символический жест: мол, никто не упрекнет, что отмахнулись, не разбирались в деле: сократили же срок...
Судья Усов так и сказал: “Мы все материалы уголовного дела изучили”.

За 21 день со дня поступления кассационной жалобы просмотрели (изучили?) 69,280 страниц.
В целом же вникать в его суть – труд не большой. Вначале Ходорковский и Лебедев добыли и продали сотни миллионов тонн нефти, но недоплатили налоги – и получили за это 8 лет колонии.

Затем их обвинили в том, что они всю добытую за тот же период нефть просто-напросто украли, и – приговорили в общей сложности к 14 годам.

Каждый приговор в отдельности может быть праведным или неправедным, доказательным или сфальсифицированным. Каждый приговор в отдельности имеет право на существование.

Вместе – нет. Соединенные вместе – они отрицают и уничтожают друг друга. Нельзя украсть нефть, которую уже продали, получили прибыль и заплатили (недоплатили) с нее налоги государству.
Или – или. Вместе – никак. Но наши суды соединили.

Незаконность и даже абсурдность действий власти достигают объективно главной цели – вбивают и вбили в население великий страх перед государственной машиной.

В принципе мы не должны и не можем бояться государства и его законов, потому что они призваны нас защищать. Итог сталинских десятилетий – государственный страх – определен как раз тем, что каждый понимал: арестовать и бросить в лагеря могут любого.

“Эк загнул! – слышу голос оппонентов. – Да разве можно сравнивать? Попробовал бы кто при Сталине вякнуть хоть слово!”
В том и новизна нынешнего государственного страха. Действительно, выступление Ходорковского на суде немыслимо представить в 30-50-е годы.

“Исправить этот приговор нельзя, косметика будет выглядеть глупо. Либо отменяйте приговор как демонстративно и тупо нарушающий закон, либо присоединяйтесь к правонарушителям, на закон плюющим, - говорил он. - Было бы смешно и нелепо мне, подозревая вас и ваших коллег по службе в совершении преступления, просить вас же дать оценку моим доводам об этих обстоятельствах... С преступниками, даже в судейской мантии, мне говорить не о чем. Да и незачем... Я не ищу здесь правосудия. Опыт общения с вашими коллегами избавил от подобных иллюзий. Я лишь хочу привлечь внимание к беззаконию в суде”.
Его слова растиражированы в газетах, разлетелись по Сети. Мало того, минувшим воскресеньем (впервые за многие годы) на НТВ вышел сюжет о судебном преследовании Ходорковского. С архивными съемками, с интервью, где Ходорковский утверждает, что следствие против него ведется незаконно. На телеканале “Россия 1” в программе “Вести недели” появилось сообщение о рассмотрении кассационной жалобы. Со словами Ходорковского об “абсурдности” и “маразматичности” обвинения, со словами его адвокатов о том, что “Мосгорсуд в деле ЮКОСа стоит на позициях круговой поруки”. 

И, наконец, газеты совершенно безбоязненно печатают отклики зарубежной прессы. Например, из The Financial Times: “Приговор высмеивает усилия президента Дмитрия Медведева выправить ситуацию с соблюдением закона в стране”. Или – высказывания главы фонда Hermitage Capital Уильяма Браудера, имевшего печальный и трагический опыт бизнеса в России (в тюрьме замучили его сотрудника Сергея Магнитского): “В России нет государства. Это территория, оккупированная горсткой преступников. В России живет 141 миллион нормальных, работящих людей. И миллион преступников, которые все разрушают”.
В российской газете опубликовано, в интернете любой найдет.

Как можно при такой свободе прессы говорить о каком-либо страхе?
Тут мы и подходим к сути. Чем больше свободы в прессе, чем больше свободного анализа, нелицеприятной оценки существующего положения дел, особенно в правоохранительной системе, - тем больше страха.

Обратился майор Игорь Матвеев к Верховному главнокомандующему Вооруженными силами России Дмитрию Медведеву, рассказал, что в дальневосточном гарнизоне солдат кормят собачьими консервами, оформляя их, разумеется, по цене говяжьей и свиной тушенки, вызвал бурю возмущения простых граждан – против Матвеева возбудили уголовное дело.

Написал старший лейтенант Игорь Сулим министру обороны о системе крупных денежных поборов в лучшей российской авиационной части Военно-Воздушных Сил России – его отстранили от полетов и пытались возбудить уголовное дело.
Народ мотает на ус: если уж при такой гласности, при открытом обращении в высшие инстанции и даже в Европейский суд по правам человека берут и сажают направо и налево - значит, тут дело принципа. Нам ясно дают понять: пишите, что хотите, а мы будем делать, что хотим. То есть никакой защиты нет и не будет, плевать на любой закон, как на Конституцию при Сталине.
Чем явственней разница между законом и реальностью – тем сильнее влезает страх в сознание и подсознание. Те же правила. Только в других условиях.

Первыми поняли люди большого бизнеса. Российский союз промышленников и предпринимателей (“профсоюз олигархов”) за 8 лет полслова не вымолвил по делу Ходорковского-Лебедева. Допустим, здесь случай особый. Но ведь сейчас, по данным правозащитной организации “Бизнес-солидарность”, в лагерях отбывают сроки 300 тысяч предпринимателей. Каждый третий заключенный – бизнесмен. Сколько из них брошено за колючую проволоку по сфабрикованным обвинениям? Сколько жалоб и обращений? Кто пытается разбираться в их делах?

Правозащитники из обычных граждан. А РСПП пальцем о палец не ударяет. Равно как и другие аналогичные, мощные объединения. Кто может, тот обеспечил и обеспечивает себе запасные аэродромы за границей.

“За первые четыре месяца текущего года чистый отток частного капитала составил примерно 38 миллиардов долларов, - констатировал председатель Центробанка Сергей Игнатьев. - Главная причина, наверное, - это все-таки не вполне благоприятный инвестиционный климат в России”.

Теперь это называется климат. Кстати, почему чьи-то жены, дочки и невестки рожают детей только за границей? Не только потому, что там медицина (климат?) лучше. При больших деньгах и в России можно найти хорошие клиники. Возможно, присутствуют и другие причины. Например, дочь или сын, внук или внучка, рожденные в США или Австралии, автоматически становятся американскими и австралийскими гражданами, подпадают под их защиту.

У рядовых россиян запасных аэродромов нет. По данным опроса Левада-Центра, 59,4 процента наших граждан опасаются правоохранительных органов. А в 2004-м было больше – 64,7 процента. Значит, за 7 лет хоть что-то изменилось в лучшую сторону?

Сомнительно. Мы же знаем, как с каждым годом нарастал и нарастает произвол. Социологи объясняют: “Просто мы наблюдаем некоторое привыкание к проблеме, когда люди все больше понимают, что в ближайшее время вряд ли что-то улучшится, от них самих ничего не зависит и деваться все равно некуда”.

И все-таки слово сломит силу. Рано или поздно. Если Ходорковский появился на телевидении - значит, и в верхах идет борьба силы и слова.
Москва