Одноразовые бойцы

...Она вспыхнула, как факел, одним взметнувшимся к небу языком пламени. Ни крика, ни стона. Только когда огненный вихрь покатился по земле, раздались испуганные вопли. Со всех сторон бежали родственники и соседи – кто с ведром воды, кто с ватным одеялом, кто торопливо стягивая с себя цветастый стеганый халат. Пламя погасили, подогнали обшарпанный «москвич», несчастную увезли в больницу – авось выживет. Мы тоже спешно отбыли, и в салоне нашей машины еще долго стоял отвратительный запах гари и горелой плоти, а в ушах продолжали звучать пронзительные крики отчаяния...

Забыть эту картину мне, случайно оказавшемуся в дальнем туркменском ауле, так и не дано, хотя прошло уже много-много лет. А тогда я спросил своего близкого знакомого, известного в республике человека, Тангры Ходжакаева, по какой причине молодая женщина решилась на самосожжение.
– Кайтерме, - коротко ответил он.
– ?!
– Семья мужа уплатила за девушку хороший калым, но она ему разонравилась, не подошла. Вот он и отправил ее обратно, в родительский дом.
– Ну, если бы каждая европейская женщина, покинутая мужем, стала бы себя поджигать...
– Мы не Европа, – прервал меня Тангры. – Хотя и у нас такое не так уж часто случается. Как и у соседей – узбеков и таджиков. Если честь поругана – неважно, у мужчины или у женщины, - жизнь в дальнем ауле или кишлаке для них становится трудной, унизительной. Умереть легче. И вообще на Востоке над собственной жизнью не дрожат. Как здесь рассуждают? Если Аллах позволил человеку родиться, он его и прокормит. А не прокормит – значит, заберет к себе, на то его воля.
На Западе так не рассуждают. Мы избалованы многочисленными дарами цивилизации, у нас миллион потребностей, и очень хочется все удовлетворить. Мы высоко ценим, если не чужую, то во всяком случае собственную жизнь. Природный, животный инстинкт самосохранения удесятерен сознанием своей уникальности, своего особого места в мире.
Конечно, в отдельные минуты мы готовы с печалью в душе признать правоту русского историка и философа Василия Ключевского, заметившего как-то: «Человек – это величайшая в мире скотина». Можем согласиться и с утверждением американского писателя Курта Воннегута, полагающего, что «все мы втайне мечтаем о конце света». Но минута коротка, она быстро проходит, и мы снова преисполняемся гордыней за факт собственного существования.
В продвинутом, подчиненном западным стандартам секторе человечества случаям самоубийства тоже не очень-то удивляются. Неразделенная любовь, цепь крупных неудач, рухнувшая карьера, депрессия – да мало ли находится поводов для решительного прощания с самим собой! Оставим в стороне инциденты коллективного помешательства, одурманивания людей иллюзорными мечтаниями, столь характерные для некоторых религиозных сект. Это все-таки явления особого ряда, больше подведомственные специалистам от психиатрии.
Вместе с тем нам трудно вообразить себя на месте вполне нормального, уравновешенного человека, который долго обдумывает, как лучше и эффективнее произвести самозаклание во имя какой-то не слишком конкретной цели или для того, чтобы погасить в себе чувство непреоборимой ненависти. Заметьте, человек этот не просто рискует погибнуть, добиваясь желаемого. Риск – это мы понять в состоянии. Нет, он идет на верную смерть, и не в припадке неуправляемой истерии, не в приступе слепой ярости и не под воздействием наркотиков, как многие полагают. Идет добровольно, без принуждения. В странах Востока таких людей немало, и далеко не всегда руководит ими одни только религиозные установления пророка Мохаммеда. Они и без того фанатики.
Предвижу возражения тех, кто во всем ужасе происходящего винит ислам. Напомнят, что в числе арабских террористов, направивших захваченные самолеты на башни Торгового центра и Пентагон, были молодые люди вполне цивилизованные, с хорошим образованием, долго жившие в Европе и Америке. Они бывали в кинотеатрах, посещали дансинги, попивали спиртное, то есть нарушали тем самым запреты Корана. Однако «бациллам западной цивилизации» все же не поддались и в главном без раздумий последовали учению пророка: где только возможно, уничтожать неверных, хотя бы и ценой собственной жизни. Значит, именно религиозные догмы породили ту легкость, с какой все они пошли на акт самопожертвования.
Верно, но только отчасти. Истовый мусульманин Джон Аллен Мухаммад, тот самый пойманный на днях снайпер, всего за несколько дней убил в окрестностях Вашингтона десять человек и еще четверых тяжело ранил. Однако вел себя совсем не так, как его собратья по вере с Востока. Американец по рождению и воспитанию, он вовсе не стремился заплатить своей жизнью за жизни ненавистных неверных. Прятался, стрелял исподтишка, путал следы и дразнил полицию невнятными записками. Играл в рискованную игру, немножко забавлялся, шагая по лезвию бритвы. А риск погибнуть – это все же особая категория. Он никак не тождествен сознательному и непреклонному стремлению умереть во цвете лет.
Террористы всех времен и народов рисковали собственной жизнью. Вместе с тем охотников становиться «бойцами одноразового использования» среди них находилось совсем не много. Они совершали свое гнусное дело, что-то рушили, кого-то убивали и норовили тут же ускользнуть, спрятаться, раствориться. Страх наказания их не покидал. Азиатские террористы, как известно, ведут себя по-иному.
Нельзя сказать, что их тактика для нас абсолютно нова и неожиданна. Это полвека назад американцев брала оторопь, когда они впервые наблюдали, что вытворяют японские летчики-камикадзе. Их приемы боя противоестественно выбивались за рамки логики и общепринятых норм. На европейском театре военных действий ничего подобного не наблюдалось, даже гитлеровцы на такое не решались, им и в голову это не приходило бы. А разве все мы не знаем, как была убита Индира Ганди, премьер-министр Индии? К ней с букетом цветов в руках подошла мусульманка и, приблизившись вплотную, привела в действие спрятанную под платьем взрывчатку.
Понять все это нам, действительно, трудно. Еще труднее защититься от напасти. С угрозой наказания преступники с Востока не считаются. Они и так сознательно идут на смерть, их не напугаешь неминуемостью расплаты за содеянное. Нужно искать другие, новые пути и способы защиты.
Нынешний октябрь убедительно показал, что такие способы и пути пока не найдены. Весь известный набор превентивных мер оказался недостаточно эффективным для того, чтобы оградить мир от неожиданного всплеска агрессивности со стороны исламских экстремистов. В том числе и от шахидов-самоубийц. Месяц начался взрывом дискотеки на острове Бали в Индонезии, продолжился кровавыми терактами на Филиппинах и в Израиле, стрельбой снайпера в Америке. А завершился захватом сотен заложников в театральном центре Москвы – операцией не менее наглой, чем атаки с воздуха 11 сентября в Америке.
И на этот раз дело, к сожалению, не обошлось малой кровью. 67 человек, безвинно погибших от рук террористов-самоубийц это, бесспорно, очередной укор тем службам безопасности, открытым и секретным, которые снова продемонстрировали свое неумение предотвратить и обуздать террор. Относительная удача штурма театрального центра мужественными спецназовцами не может никого успокоить. Нет абсолютно никаких гарантий, что завтра или послезавтра, через неделю или через месяц нечто подобное не произойдет в любой другой стране.
Конечно, бросать упреки властям гораздо легче, нежели отыскать действительно надежные формы защиты от безумья преступников-самоубийц. Восток и вправду дело тонкое. Единого, универсального, годного для всех вероятных и невероятных ситуаций рецепта борьбы с восточными экстремистами, видимо, не существует. И не стоит упорствовать во мнении, что только сила способна принести успех. Как ответная мера – безусловно. Как мера превентивная и во всех отношениях предпочтительная – сомнительно.