Музею современного русского искусства быть!

Конечно же большинство наших читателей, если даже не удалось им побывать в Джерси Сити, где на Гранд Стрит, за углом от Главпочтамта, почти 30 лет тому назад открыт был примечательный этот музей, об экспозициях его знали. Потому что читали о них в нашей газете. Выставки эти, как правило, тематические, давали возможность и американским, и русскоязычным всех волн любителям искусства знакомиться с плеядой тех гонимых и непризнаваемых, а теперь всем миром ценимых мастеров советских времён, которых назвали вторым русским авангардом. И, что тоже очень важно, – с работами художников иммигрантских и российских, пропагандируя русское искусство, открывая Америке имена и произведения одарённых творцов, великой русской художественной школой взращённых.
Музей был одним из популярных и, по сути, единственным русским расположенным в ближнем круге Большого Нью-Йорка такого масштаба культурным учреждением. Не будем анализировать, отчего перестал он в последние годы быть заметным в нашей культурной жизни, а деятельность его как-то сошла на нет. Человеческий фактор? Разумеется. Но вернёмся к дню сегодняшнему: назначено музею быть возрождённым.
Нашлась группа инициативных людей во главе с Марго Грант и Борисом Беленьким, решивших поднять музей из пепла, а прежде всего – отремонтировать обветшавшее здание. Работа предстоит огромная, но хочется надеяться, что осенью нынешнего года мы сможем поехать в Джерси Сити и увидеть там по-настоящему интересную выставку современного русского искусства – конечно же лучших, с нами рядом живущих его выразителей.
О том, что будет это именно так, убеждает нас прошедшая пару дней тому назад в одной из престижных манхэттенских галерей впечатляющая выставка, которую можно расценить как пилотную экспозицию, предваряющую ожидающие нас осенью в музее современного русского искусства выставки.
Выставка не была ограничена тематическими рамками или определённой концепцией. Просто дюжина очень хороших нашенских иммигрантских, главным образом, художников представила свои разнотемные да и стилистически совершенно разные работы, отобранные придирчивым жюри. Поэтому в галерейном зале было на что посмотреть и что оценить.
Пронзительно грустные, полные какого-то напряжённого страдания и безнадёжности жанровые картины Юдиты Леберг-Шапиро: старый пианист, которого в битком набитом баре никто не слушает. Столь же трагичен и одинок вдохновенный скрипач, не понимающий, что же вокруг происходит, отчего люди так глухи.
Живопись Мурмана Кучавы стала для меня открытием. Не всё у молодого художника может быть принято восторженно, но несколько его полотен меня просто поразили: натюрморты, где он как бы интерпретирует игру с пространством и ритмическую упорядоченность живописи великого Джорджио Моранди.
И совсем в другой стилистике и с другим настроением – портрет девушки. Оскорблённой? Брошенной? Преданной? Но не отчаявшейся, не сломленной. Потаённый смысл кажущегося простым сюжета раскрывает и особенная, полная поэтики и печали колористика, и название картины – «Раздумье». Полотно привлекло внимание публики и было продано оддним из первых.
Продан был и «Ландшафт мечтателя» Александра Гуревича. Как мальчику (Саше всего 17) столь талантливо и образно удалось соединить реальность и условность – непостижимо. Я думаю, он ещё не раз удивит нас.
По-настоящему удивил всех и знаменитый (ещё бы – основатель прославленной «Машины времени», композитор, певец и т.д.) Андрей Макаревич. Говорят же, что талантливый человек во всём талантлив. Его очень своеобразная графика и акварели превосходны, а уж особенно чёрно-белые женские портреты, созвучные по стилистике особой живописи периода Мейджи Страны восходящего солнца. Но не по настроению: тут и горячечная любовь, и терпеливое отчаяние... Как смог мужчина постичь горечь потери женщиной любимого столь глубинно?
«Немного солнца» Виолеты Лившен – греет, ласкает, ослепляет, написано вдохновенно.
У Наума Медового интересные коллажи – дерзкое соединение порой трагичных фото, в первые послевоенные дни сделанных и говорящих, с ними духовно перекликающихся не природой, а художником сотворённых цветов.
Очень сильная работа «Мой двор» Григория Гуревича. Покосившийся домишко, разбитая лестница – как чья-то жизнь...
Пусть простят меня те, чьи имена я не назвала, их работы наверняка будут выставляться в обновлённом музее современного русского искусства.