НА ЭТОЙ каторге РОДИЛИСЬ...

В мире

Завтра, 30 октября, в День памяти жертв политических репрессий, на Российском телеканале “Культура” в 23.50 выйдет в эфир фильм Дарьи Виолиной и Сергея Павловского “Мы будем жить”. Фильм об АЛЖИРЕ.
Наверно, ни один из поэтов не называл свою родину каторгой. Кроме Олжаса Сулейменова.
Я хотел бы родиться в горах
и не зваться казахом,
или жить в белой хатке,
коров по оврагам пасти.
Все равно -
в Джезказган привезли бы меня
вагонзаком.
Украина, прости,
о, ингуш, мою землю прости!
Казахстан, ты огромен -
пять Франций,
без Лувров, Парижей, Монмартров -
уместились в тебе все Бастилии
грешных столиц.
Ты огромною каторгой
плавал на маленькой карте.
Мы, казахи, на этой каторге родились.
Казахстан и Колыма – главные острова на архипелаге Гулаг Советского Союза. От Колымы гулаговский Казахстан отличался тем, что здесь был знаменитый АЛЖИР – Акмолинский лагерь жен изменников Родины. Организованный в 1938 году, он просуществовал до 1953-го, до смерти Сталина. Через него прошло более 20 тысяч женщин. И – их детей.
О них, о женщинах и детях, фильм Дарьи Виолиной и Сергея Павловского. Фильм, который смотреть тяжело, невозможно. Но надо смотреть. Всем. Особенно той молодежи, которая на форумах интернета кричит, что всё – ложь, никакого Гулага не было, все писаки - клеветники и враги встающей с колен России, пишущие за деньги Запада.
Пусть знают.
Нельзя мельком написать о судьбах узниц - героинь фильма. Нескольких из 20 тысяч. Нельзя упоминать кого-то отдельно, тем более – знаменитые фамилии, или ныне всемирно знаменитых детей, рожденных узницами АЛЖИРА, дабы не свести историю лишь к громким именам. Тысячи и тысячи – их имя. Они высечены на стенах Мемориала в 40 километрах от казахстанской столицы Астаны (бывший Акмолинск). Остались в той степи навечно. Живут и будут жить теперь в памяти поколений.
Но имена надзирателей из фильма “Мы будем жить” - назову.
Сергей Баринов, чекист с пламенной верой в дело Сталина, совсем молодым получил высокий чин начальника управления НКВД Калининской области. Генеральская должность! Ему прочили карьеру всесоюзного масштаба. Но когда начались массовые репрессии, Баринов усомнился, написал в Москву, что происходит чудовищная ошибка.
Чудом его не расстреляли, не загнали в лагеря. Всего лишь понизили в звании и “сослали” в Казахстан, назначили начальником АЛЖИРА.
Зэчки называли его Валерьян Валерьяныч. Почему?
В фильме впрямую не объясняется. Но можно догадаться, что от слова “валерьянка”. Когда в бараках начинался общий вой и плач (стоит одной зареветь, забиться в истерике, как не выдерживают и остальные), он приходил туда и утешал, говорил, что все обойдется, скоро, совсем скоро они вернутся домой, к детям. Как мог, облегчал их участь, многие и многие обязаны ему жизнью.
Сергей Васильевич Баринов так и остался в Казахстане, в поселке, в неказистом домишке. С экрана на нас смотрит глубокий старик и говорит: “Я никогда не верил, что они – изменницы и жены изменников. Никогда не верил!”
Кажется, в 1989 году, когда началась вторая волна разоблачений тоталитарного режима, некие новые начетчики решили устроить над ним суд чести. Он обратился за помощью к своим зэчкам. Позвонил одной из них в Москву: “Лида, меня хотят судить...” На защиту Баринова поднялись все оставшиеся в живых узницы.
Баринов спас детей АЛЖИРА. Кого-то из женщин загнали в лагерь уже беременными, многие беременели там. От кого – это их тайна. Одна из зэчек, врач-педиатр, медсестра Первой мировой войны, затем личный врач Фрунзе, подала Баринову идею устроить в лагере больницу и детсад. Разрешили. Так матери остались рядом с детьми. Баринов обратился в Москву, и по его рапорту было принято решение не считать детей, рожденных в АЛЖИРЕ, врагами народа... Они вырастали, шли в школу, учились в одних классах с детьми надзирателей.
Те, кто выжил.
В яслях соседнего большого Карлага одномоментно содержалось 500 малышей. Каждый месяц умирало 50 детей. Зимой их не хоронили – невозможно было долбить землю, скованную сорокаградусными морозами. И потому трупы складывали в бочки – до весны. Санитарка Валентина, служащая НКВД, проходя мимо бочек, увидела: чья-то ручонка вроде шевелится. Вытащила крошечную девочку-казашечку, отнесла домой. Восемь лет растила ее как свою дочь, а когда срок матери вышел, вернула ей ребенка.
В фильме мельком говорится еще об одном охраннике Гулага. Имя и фамилия не называется, дается только фотография. Это Каирбеков, управляющий отделением карагандинского совхоза имени Мичурина. На месте совхоза в 30-50 годы был лагпункт Карлага. В начале 80-х годов, когда еще об этом нельзя было и упоминать, Каирбеков рассказывал карагандинской журналистке Екатерине Кузнецовой, летописцу Карлага: “Здесь были такие люди! Цвет Советского Союза! Я был охранником, неграмотным аульным мальчишкой, который плохо знал русский язык. Все, что я знаю и умею, я получил от них. Благодаря им я стал человеком. Несколько лет назад я приехал в Москву, лечиться. Лежу в общей палате. И ко мне стали приходить авиаконструктор, профессор, балерина... Всенародно известные люди! Все больные смотрели на меня и думали: что за старик из Казахстана, знатный такой? Говорят – безвестный, а к нему ходят такие посетители! А этих людей я всех водил под ружьем...”
Дарья Виолина снимала фильм не для показа на ТВ, а для своей большой семьи, в память о бабушке, узнице АЛЖИРА, к 100-летию со дня ее рождения. Ехала, думая, что на месте лагеря только степь. Но там, где рядами стояли бараки, сейчас мемориальный комплекс, музей жертв репрессий.
На открытии Мемориала президент Казахстана Нурсултан Назарбаев говорил: “Ни в одной стране мира не поступали столь бесчеловечно с семьями врагов режима, вся вина которых была лишь в том, что они честно служили тому режиму... Наши власти уничтожали собственный народ. Женщин и детей ссылали в голую степь, обрекая на голод, болезни, мучения, гибель только потому, что они родственники ранее репрессированных”. Глубокий старик, начальник АЛЖИРА Сергей Васильевич Баринов, обращаясь к нам, спрашивает с экрана: “Как так случилось? Где была партия, где был народ? Почему никак не могли понять? Почему все верили и ни на что не обращали внимания?”
Фильм “Мы будем жить” Дарьи Виолиной и Сергея Павловского выходит на канале “Культура”. Его аудитория ограничена. Почему не на Первом канале, почему не дублируется на канале “Россия”? Если судить по телепрограмме на неделю, даже “к дате”, к Дню памяти жертв политических репрессий, ТВ не поставило в эфир больше ни одной передачи на эту тему. Не потому ли, что нам навязывают новые учебники истории, в которых Сталина называют “эффективным менеджером”?
Москва