С конфискацией имущества

В середине этого месяца губернатор Миннесоты Марк Дейтон подписал закон, который призван остановить незаконные конфискации имущества жителей штата, так называемые civil forfeiture. Эта малоизвестная практика, которой пользуются полицейские всех штатов и федеральные органы власти, очень прибыльна для правоохранителей, которые вместо защиты граждан пытаются на них наживаться.

В отличие от уголовной конфискации в коллизиях, связанных с civil forfeiture, для того чтобы отобрать у кого-то дом, машину или наличные совсем не обязательно, чтобы его признали виновным или даже предъявили обвинения. Достаточно быть задержанным или оказаться в неправильное время в неправильном месте и вы попадаете в жернова юридической машины, из которых очень трудно вырваться без потерь. Вот недавний пример применения такой практики в Техасе.

Местный шериф остановил на шоссе за превышение скорости на 3 мили натурализованного вьетнамца Нгуена Тхи. В машине у того были обнаружены 20 000 долларов, которые вьетнамец, по его словам, выиграл в казино. Однако шериф посчитал, что иначе, чем наркоторговлей, вьетнамец такие деньги заработать не может и... конфисковал их. Обвинения вьетнамцу так и не были предъявлены, а вот получить назад деньги оказалось непросто. Хотя он с помощью правозащитников уже подал иск в федеральный суд и надеется на успех. Но когда это еще случится.

А вот другой пример. В марте 2012 года в Бронксе (Нью-Йорк) полицейские арестовали по подозрению в торговле наркотиками местного жителя, бармена с 15-летним стажем Джеральда Брауна. Наркотиков у него не нашли, но нашли 4800 долларов, которые тот отложил на поездку в отпуск с подругой. Естественно, что эти деньги немедленно признали наркодолларами и конфисковали.

Уголовное дело против Брауна рассыпалось через год, прокуратуре и полиции так и не удалось собрать достаточно улик, чтобы предать его суду. Но когда он отправился в полицейское управление города за своими деньгами, то их ему не вернули, так как его 4800 долларов уже давно поступили в пенсионный фонд городского полицейского управления.

Браун оказался жертвой весьма запутанного нью-йоркского закона 133-летней давности о civil forfeiture, который позволяет отнимать собственность у потенциальных преступников. То есть у тех, кого еще не признал виновным суд, у тех, кому даже не было предъявлено обвинение.

Этот закон уже дважды признавали неконституционным, однако он продолжает действовать, и сегодня полицейские могут отобрать деньги у любого, предварительно арестовав его по фиктивному обвинению. Поверьте, вернуть эти деньги будет крайне непросто.

Согласно расследованию, проведенному журналом New Yorker, подобная правоприменительная практика уже много лет действует на территории всех штатов страны.  Где-то больше, где-то меньше, но применяют ее везде.

Правда,  если раньше такие экспроприации денег у граждан применялись крайне редко, то с 80-х годов прошлого века кривая конфискаций пошла вверх. Это связано с тем,  что местные полицейские власти повели беспощадную борьбу с организованной и уличной преступностью, а также усиленно занялись борьбой с торговлей наркотиками. А чем же еще бить преступника, как не долларом?

Под предлогом этой борьбы полиция и прокуратура теперь действуют не только в уголовном суде, но и в гражданском, добиваясь конфискации собственности подозреваемого. В Нью-Йорке закон настолько запутан, что даже когда прокуратура отказывается заниматься гражданским иском,  выбить из  полиции конфискованные деньги или ценности крайне трудно. В случае Брауна, а ему помогали две правозащитных организации, это пока ни к чему не привело.

А если учесть, что примерно 85%  конфискаций в Нью-Йорке применяется к людям, которым впоследствии так и не были предъявлены обвинения, то можно лишь вспомнить русскую поговорку,  где говорится о тюрьме и суме. 

Но чему удивляться, если  90% конфискованных средств поступает непосредственно полицейским. В прошлом году они «заработали» на конфискациях около 6 миллионов долларов. Проследить, куда делись эти деньги, журналистам так и не удалось.

Вот с таким полицейским беспределом и решил бороться губернатор Дейтон. Потому как в этом штате положение было не лучше, чем в Нью-Йорке.

Здесь, как и в большинстве штатов, такие экспроприации проводились в основном против подозреваемых в наркоторговле и участников уличных банд. Неважно, что большая часть подвергшихся конфискации, так и не была ни в чем обвинена, зато за семь лет местные правоохранители собрали 30 миллионов долларов.

Особенно отличился местный отдел  по борьбе с уличной преступностью, который отбирал не только наличные, но и автомобили, а в нескольких случаях даже конфисковал всю электронную технику, включая ТВ, в домах подозреваемых. Три года назад за такую лихую практику отдел пришлось расформировать, а штат согласился выплатить 96 жертвам таких конфискаций почти 800 тысяч долларов.

Однако и это не слишком поубавило пыла у местной полиции. В 2012 году в Миннесоте было проведена 6851 конфискация, что гораздо больше, чем 2 годами раньше, в то время как уровень преступности в штате снизился.

О том, что полицейские не брезговали ничем, говорит, и то, что в список конфискованных предметов попали даже женские колготки за 99 центов.

Так что у губернатора и выбора-то особого не было. Другим способом с этой практикой бороться  невозможно. И вот несмотря на яростное противодействие полиции закон был принят местной легислатурой и подписан Дейтоном.

Теперь, согласно закону SF841, власти могут завладеть чужой собственностью только после обвинительного приговора по уголовному делу или ранее – в случае признания обвиняемым своей вины. В предыдущем варианте обвинительный приговор требовался лишь при конфискации по обвинению в проституции или вождении в пьяном виде.

Новый закон также обязывает представителей властей (прокуратуру), доказывать в гражданском суде вину ответчика, у которого отнимают собственность. Ранее ситуация была диаметрально противоположная: ответчик должен был доказать в гражданском суде, что имеет право на свою собственность, и что он не использовал ее в криминальных целях.  То есть в гражданском процессе, даже если ответчик был оправдан по уголовному делу о продаже наркотиков, ему необходимо было вновь доказывать свою невиновность. Теперь же задача что-либо доказывать лежит на представителях прокуратуры. И без обвинительного вердикта уголовного суда сделать это будет нелегко.

«Я надеюсь, что этот закон станет первой ласточкой, – считает Ли Макграт, глава правозащитной организации Institute for Justice, которая уже давно борется с таким способом обогащения полиции. – Наконец-то восторжествовал американский юридический принцип, который гласит, что до приговора суда никто не считается виновным. Исходя из этого постулата, у человека, которого не признали виновным нельзя конфисковать собственность».

«Преимущественно жертвами такого вольного применения практики конфискации становятся представители среднего и низшего класса, – продолжает тему прокурор Дэнни Смит, один из ведущих специалистов страны в этой области, – а это значит, что вернуть свои деньги этим людям всегда было очень трудно, даже если их признавали невиновными. Ведь для того, чтобы вернуть свои деньги, нужно нанять адвоката, а такие бедняки не всегда могут себе это позволить. Кроме того, это довольно непростая и длительная тяжба, так что многие жертвы такого «вымогательства» просто отказывались от борьбы.

Новый закон станет спасением  для тысяч местных жителей, и можно надеяться, что после этого и в других штатах, где полиция активно увлекается сбором средств, появятся подобные законы».

Однако правоприменение civil forfeiture местными органами – это еще цветочки по сравнению с тем,  как работают федеральные службы. Тут и размеры конфискаций больше, и борьба за чужие деньги пожестче. А так как федеральным законом обусловливается, что можно отнять твою собственность  еще до признания тебя виновным, можно придумать что угодно, было бы желание. Обычно, федеральные суды такие решения штампуют как пирожки.  Вот лишь два случая такой оперативной деятельности ФБР, Управления по борьбе с наркотиками и федеральной прокуратуры.

Пару лет назад владелец Массачусетского мотеля  Расс Кесвелл чуть было не лишился своего бизнеса, которым его семья владела с 1955 года. Федеральные правоохранительные органы утверждали, что его гостиница использовалась наркодилерами в операциях по продаже наркотиков. Не гостиница, а притон, если верить аффидевиту ФБР. На самом деле эти обвинения были, мягко говоря, преувеличены. 

«За те 14 лет, что я владею и руковожу этим бизнесом, – рассказывает Кесвелл, – у меня в мотеле побывали 200 000 постояльцев. Из них лишь 15 были задержаны ФБР за торговлю наркотиками, о чем мне было совершенно неизвестно. С таким же успехом можно обвинить в наркоторговле любую гостиницу в крупном городе, где задерживают наркодилеров. Например, Hilton. Но ведь такого не происходит, а  меня в федеральном суде обвинили в пособничестве наркоторговле,  и попытались наложить лапу на мой бизнес».

Так бы и произошло, потому как 100 тысяч долларов, которые Кесвелл заплатил своему адвокату, явно не хватало на продолжение этого запутанного гражданского дела. Лишь вмешательство специалистов из Institute for Justice, работавших pro bono, помогло ему сохранить свою собственность

Схожая история произошла в Калифорнии, где  федеральные прокуроры пытались по такому же надуманному обвинению отобрать  собственность у Тони Джалала. Джалал сдавал свой дом дистрибьютору медицинской марихуаны, что вполне легально по местным законам. Но федеральные агенты, проводившие у этого  дистрибьютора  проверку, нашли неучтенной травки на 37 долларов. Нелегальная торговля наркотиками. А раз Джалал подписал лиз, то он соучастник и, следовательно, дом следует отнять в собственность государства. 

Не удалось, и в этом случае появились, как черт из табакерки, ребята из Institute for Justice и объяснили федеральным прокурорам их ошибку. Кстати, ни Джалалу, ни Кесвеллу уголовные обвинения так и не предъявлялись. Что доказывает, что в этих случаях речь шла не о правопорядке, а о деньгах.

Статистика федеральных конфискаций еще печальнее.

85% гражданских конфискаций, проведенных ФБР и Управлением по борьбе с наркотиками, и 99%, проведенных агентами иммиграционных служб не оспариваются в судах. В федеральном суде и стоит такой процесс дороже, да и шансов на победу гораздо меньше. Отчего-то наши федеральные судьи гораздо чаще занимают сторону обвинения, чем их коллеги служащие местной Фемиде. По сведениям Wall Street Journal, в 2011 году из 11 тысяч федеральных исков о конфискации было оспорено всего 800.

Но правозащитники не теряют оптимизма. Они считают, что как только хотя бы несколько штатов  последуют примеру Миннесоты, то удастся изменить и закон на федеральном уровне. А если не закон, то хотя бы практику его применения против невиновных граждан в пользу корыстного дяди Сэма.

Н. Летов