Истоки и уроки 5-дневной войны

В мире

Расхождения в данных о потерях противника, оглашенных Москвой и Тбилиси по итогам грузино-российской войны, впечатляют.
Россия утверждает, что убиты 3 тысячи грузинских военнослужащих, а сама она потеряла не больше 80 солдат и офицеров. По заявлениям же другой стороны, уничтожены «сотни российских агрессоров, в том числе лучшие части и практически полностью - батальон «Восток» из Чечни», а общие потери грузинских Вооруженных сил и МВД – до 200 человек.
Ну как тут не вспомнить казус с фронтовыми сводками Совинформбюро: после окончания Великой Отечественной войны подсчитали все сообщения этого информационного агентства о ежедневно сбиваемых немецких самолетах, и выяснилось, что их было «уничтожено» в несколько раз больше, чем вообще насчитывалось в гитлеровских «Люфтваффе»...
Впрочем, еще в позапрошлом веке великий американец Марк Твен определил: ложь бывает трех видов – оправданная, неоправданная и статистика. Какие бы цифры и назывались с высоких трибун, страшная суть, стоящая за ними, не меняется: погибли молодые люди, можно сказать, цвет нации, а десяток их или тысячи – всего лишь детали кровавого события. И, памятуя об этом, полезней посмотреть на то, что происходит по итогам войны в обществе проигравшей ее страны. Ибо, сколько бы и говорили власти о том, что в этой войне одержана моральная победа, выводы из поражения делают и сами власти, и общество.
Самое главное: министерство обороны Грузии объявило, что работает над изменением военной доктрины и концепции безопасности. Как сказал заместитель главы ведомства Бату Кутелия, это вызвано неприкрытой российской агрессией:
«Существовавшая концепция безопасности учитывала разные угрозы, но в ней не была предусмотрена полномасштабная агрессия со стороны России . Эта угроза не рассматривалась, как реальная. Произошедшее доказало, что она реализовалась и теперь должны быть изменены и концепция безопасности, и планирование обороны страны». Причем Грузия намерена «синхронизировать эти изменения с теми, что вносят в свои концепции безопасности страны НАТО, так как новые реалии заставляют всех искать новые подходы к новым угрозам, исходящим от России».
А пока военные начинают наводить порядок в своем хозяйстве, в законодательном органе создали временную парламентскую Комиссию по изучению августовских событий, хотя еще пару недель назад отвергались все утверждения оппозиции о том, что она необходима. Председателем комиссии показательно назначили представителя оппозиционного меньшинства, объявив, что все заседания будут открытыми и максимально прозрачными, кроме тех, где пойдет разговор о передвижении грузинской армии. И лишь один независимый депутат из оппозиции засомневался, что  «общество может довериться людям, которые уже открыто заявляли о своем отношении к грузино-российскому конфликту».
Впрочем, многие во властных структурах Грузии предпочитают пока не анализировать «открыто и максимально прозрачно» действия армии и ее главнокомандующего, вызывающие массу вопросов и у военных специалистов, и у простых людей. Все внимание перенесено сейчас на то, чтобы убедить международное сообщество: российские войска вошли в Грузию еще до обстрела Цхинвали.
Вскоре после визита  Николя Саркози в Тбилиси Саакашвили сказал, что передал своему французскому коллеге доказательства этого. Через несколько дней спикер грузинского парламента уточнил, что доказательствами являются записи радиоперехватов, подтверждающие вход российских сил в Южную Осетию 7 августа, через Рокский тоннель. Затем госминистр по вопросам реинтеграции Темур Якобашвили сообщил: «Наши данные подтверждают и страны-друзья Грузии, расшифровавшие данные своих космических спутников».
И еще сослался на материал, опубликованный 11 сентября на  веб-странице российской военной газеты «Красная звезда», а затем исчезнувший с него: «Там хорошо сформулировано и рассказано, что 7 августа части 58-й армии уже находились в Цхинвали».
И, наконец, New York Times опубликовала детали этих самых доказательств – разговоры по мобильному телефону между осетинским пограничником у Рокского тоннеля и его начальником в Цхинвали. В них речь идет о российской военной технике, сначала  «переполнившей тоннель», а потом прошедшей по нему в ночь с 6 на 7 августа.
Правда, газета отметила, что ничего не говорится  о точном количестве вооружения и нет намеков на то, что российские силы в то время уже участвовали в бою.
Ну а Минобороны РФ просто отмахнулось от всего этого: «Перемещение войск в сторону Южной Осетии до войны было обычным явлением, его цель - ротация и пополнение миротворческих сил».
Естественно, возникает вопрос: почему записи были обнародованы лишь через месяц после окончания военных действий?
 Глава МВД Грузии Вано Мерабишвили объясняет это так: «Они были утеряны во время войны, когда группа, занимавшаяся разведывательной деятельностью, перебралась из Тбилиси в Гори».
А Михаил Саакашвили добавляет: «У нас было 6000 фрагментов телефонных разговоров в Осетии. Необходимо было всех их прослушать, чтобы найти нужные записи».
Однако у этой истории есть и другая сторона. Никто не скрывает, что записать разговоры осетинских пограничников удалось благодаря тому, что они пользовались сетью крупнейшего грузинского сотового оператора Magti. И теперь многие абоненты этой сети всерьез задумались: значит, прослушивать и записывать можно и их разговоры?
Именно через призму соблюдения гражданских прав и свобод взглянул на причины августовской войны омбудсмен Созар Субари, очень уважаемый в народе за честность и смелость. Он собрал солидную аудиторию - представителей неправительственных организаций и научных кругов, деятелей искусства, экспертов, политиков – и заявил, что единственный путь спасения страны в безоговорочной демократии:
«Причиной военного поражения стала российская модель авторитарного правления, подразумевающая решение внешних и внутренних проблем путем применения силы. Главный источник нынешнего кризиса -  принявшие систематический характер нарушения основных и фундаментальных прав граждан во всех сферах».
Народный защитник предложил следующие пути для выхода из кризиса, для объединения и развития страны: прекратить преследования инакомыслящих, давление на бизнес и нарушения прав собственности, сформировать независимую судебную систему, полностью освободить СМИ от контроля властей, разработать справедливый избирательный кодекс, создать конкурентоспособное политическое пространство, деполитизировать правоохранительную систему, распределить сконцентрированные в руках президента полномочия между ветвями власти...
«Созданная ситуация не оставляет нам другого пути. Защищая права человека и демократические ценности, мы не допустим компромиссов, - говорится в заявлении. – Но при этом мы еще раз подтверждаем готовность к диалогу и сотрудничеству для замены авторитарной системы на демократическое правление».
Местоимение «мы» в данном случае абсолютно уместно - заявление Народного защитника подписали участники встречи, выразившие надежду, что «к документу присоединится еще множество граждан». Но и это еще не все - на встрече было решено создать Национальный съезд для вывода страны из кризиса и сформировать соответствующую рабочую группу.
Тем временем Михаил Саакашвили дал интервью французской газете Mond. Его спросили: «На военные нужды идет 25% бюджета страны. Вы планируете увеличивать эту долю?». «У нас нет денег на увеличение военного бюджета. Мы должны бросить все силы на восстановление экономики и инфраструктуры», - ответил президент.
Через пять дней после этих слов министерство финансов представило в парламент поправки к госбюджету нынешнего года. Он увеличивается «с учетом очень многих замечаний в основном за счет ожидаемой иностранной помощи».
Среди тех, кому сокращается финансирование, - министерства по охране окружающей среды и природных ресурсов; культуры, спорта и охраны памятников; администрация автономной республики Аджария; водоснабжающие компании. Министерству обороны добавляются 150 миллионов лари ($108 миллионов), МВД -100 миллионов лари ($71 млн.).