НИЧЕГО удивительного

В мире

Никто никому не может запретить покупку сразу двух пентхаусов класса люкс в легендарном, со столетней историей, нью-йоркском отеле “Плаза” - временном пристанище королей и президентов, символе богатства и роскоши. Бизнесмен из России приобрел там высотные квартирки на глазок, когда они еще были только в проекте реконструкции отеля - по электронной модели и видеоролику. Его уверили, что он “получит одни из самых роскошных за всю историю Нью-Йорка апартаментов”. Фотография или картинка в интернете всегда в сто раз привлекательнее, чем грубая реальность. Увидев жилища воочию, олигарх обиделся: “Эти апартаменты похожи на тесный чердак с низким потолком!” И потребовал расторгнуть соглашение, вернуть аванс и даже заплатить ему за моральный ущерб. Конечно, досадно выложить 53 миллиона долларов за два чердака. Но договор и слово – не воробей. Вероятно, теперь предстоит судебная тяжба. Которая, как и любой подобный скандал, привлекает внимание. Тем более имя покупателя пользуется специфической славой и за рубежом, и в России - Андрей Вавилов.
Бывший заместитель министра финансов в правительстве страны 1992-97 годов, а ныне сенатор от Пензенской области, член Комитета по правовым и судебным вопросам Совета Федерации известен тем, что на него заводилось 5 уголовных дел. Сняв с себя правительственные заботы, в 2000 году он стал владельцем компании “Северная нефть” с капитализацией примерно в 150-200 миллионов долларов. В 2003 году продал ее государству уже за 600 миллионов долларов.
В прошлом году одно из уголовных дел – о пропаже 231 миллиона долларов из государственной казны - возобновили. Генеральная прокуратура направила представление в Совет Федерации о лишении сенатора Вавилова парламентской неприкосновенности. Совет Федерации не отвечал несколько месяцев. А с наступлением апреля истёк десятилетний срок давности.
На первый взгляд человеку с такой биографией приобретать в непопулярной нынче Америке вызывающе роскошную недвижимость, тем более ввязываться в судебный скандал категорически противопоказано. Желательно быть незаметным, не дразнить гусей. Однако Вавилов ничего не боится. И, видимо, прав, потому что особого внимания на него не обратили.
Если нью-йоркские пентхаусы не вызывают удивления, то слова и вовсе – пыль на ветру. Например, Павел Бородин публично высказался: “Во всем мире есть только две страны для сравнения - это Япония, в которой нет ничего и есть все, и Россия, в которой есть все и нет ничего”. Это парафраз известного анекдота, популярного на кухонных посиделках советских времен. Только Павел Павлович не рядовой безответственный гражданин, а высокопоставленное лицо - Государственный секретарь Союза Беларуси и России. В то время, как нас по телевизору каждый день, в каждом выпуске новостей убеждают, что в стране порядок и стабильность, суверенная демократия, растущее благосостояние и международный авторитет мировой державы, один из высших сановников заявляет: “Россия, в которой нет ничего”. Как понимать?
Никак. Внимания не обратили, не удивились. Ни в верхах, ни в низах.
Наверно, уже ничто в делах и словах финансовых и политических деятелей не способно шокировать население. Или порог шокирования сильно понизился, сделанное и сказанное воспринимается как норма. 
Зато к духовным отцам все же требования повыше. Известный журналист, побывав в подмосковном монастыре, поразился тому, что там работают одни таджики. Монастырь - большое хозяйство. Испокон веков монахи и пахали, и сеяли, и плотничали – обеспечивали жизнь. Были еще так называемые трудники – миряне, добровольно работавшие в монастырях, по обету. А тут – сплошь гастарбайтеры. Причем верующие мусульмане. Обихаживают православную обитель.
Журналист – человек профессионально зоркий, заметил. Другие же – в выходные дни посетителей в монастыре много – не удивлялись.
А вот мирянин Виктор Брагин из города Сарова, где обитель святого Серафима Саровского, обратил внимание на другое. “Среди иномарок в одном из самых христианских центров мира в глаза мне бросилась необыкновенно дорогая, новая автомашина, - пишет он. - Это был черный и вызывающе лакированный джип с тонированными стеклами. Невольно подумалось: кому же может принадлежать такая богатая, миллиона эдак на полтора-два, “тачка”? Кому на Руси жить хорошо?.. В джип садился молодой мужчина, высокий, за сто килограммов, в черном одеянии, с золотым крестом на такой же золотой цепи, толщиной в палец”.
Наверно, есть грех осуждения в словах Виктора Брагина. Причем огульного, не подкрепленного фактами. Может быть, тот человек до рукоположения был богатым и успешным бизнесменом? И теперь по делам пастырским ездит в прежнем автомобиле. Да, непривычно для нас, но и времена ведь другие. До революции, к примеру, священнослужители тоже не на клячах и крестьянских дровнях передвигались.
Даже если кто-то из них не чужд стяжательства, то... вспомним те же дореволюционные времена, когда судили священника за растрату церковных денег. Знаменитый защитник Федор Плевако добился оправдания самой короткой в истории адвокатской речью, обращенной к присяжным заседателям: “Господа! Более 20 лет мой подзащитный отпускал вам ваши грехи. Один раз отпустите и вы ему, люди русские!”.
Современная жизнь сложна, противоречива. В ней есть и такое явление, как милитаризация церкви. Уже несколько лет проводятся, простите, военные сборы представителей православного духовенства. Так и называются официально. В прошлом году в Петербурге проходили тренировки с применением огнестрельного оружия. Правда, в тире. А нынче – на открытом военном полигоне, в полевых условиях. Мало того – стрельбы пастырей духовных показывали в новостных программах телевидения. Смиренные отцы палили по мишеням из пистолетов системы Макарова и из автоматов Калашникова. Один даже супругу привез, и она тоже поучаствовала, постреляла, но с приличествующим женщине испугом пополам с восторгом. 
Вся страна была свидетелем небывалого зрелища. Но публично никто не сказал о несовместимости слова Божьего и заповедей Господа с автоматом Калашникова в руках святых отцов.
Информация о военных сборах служителей церкви начиналась словами: “В связи с последними событиями на Кавказе в Кемеровской области было решено провести военные сборы духовенства”.
Москва