Бремя страстей человечества

В мире

Кто спорит, цифры врут еще больше, чем факты, не помню, кому принадлежит этот хлесткий афоризм-парадокс. Чему тогда верить? Касаемо меня, то статистике и фактографии я самым решительным образом предпочитаю анализ, о чем бы ни писал: о литературе, об искусстве, о людях (психоанализ) и в первую голову – о политике. Когда-то мы с моим редактором изобрели в шутку пикантный термин «политоложество» – и привился: нет-нет да мелькает в мировой сети. Чтобы всерьез им заниматься, надо подвергать факты и цифры такому тщательному и скрупулезному анализу, что иногда он эти цифры и факты опровергает, выворачивает наизнанку, ставит на попа. «Все врут календари» – крылатое выражение из «Горя от ума». Или, как говорил немчура Гегель, тем хуже для фактов. И для цифр, добавлю от себя.

С цифр и начнем. Оговорюсь сразу же, что некоторым цифрам я как раз верю: на табло моего авто, на шкале термометра или в результатах выборов (само собой, не в России и не в Венесуэле). Но сейчас я о других цифрах: «poll», в просторечии – опрос общественного мнения. Такой вот мировой опрос (global survey) был недавно произведен солидной и престижной организацией Pew Research Center на тему – представьте себе! – любят или не любят Америку в других странах. Или с таким же успехом можно было бы погадать на кофейной гуще или на ромашке: любит – не любит, к сердцу прижмет – к черту пошлет? Не то чтобы примем на веру опубликованные цифры, но возьмем их за основу как условность на предмет размышления, к которому приглашаем читателя. Само собой, все цифры нам не нужны, а только первая и последняя десятки: самые любящие и самые нелюбящие нас страны.

Ну-ка отгадайте, кто больше всех любит Америку? На первом месте Филиппины, зато на втором – Израиль, а чуть поодаль – Южная Корея.

С Филиппинами у Америки давняя связь – со времен испано-американской войны и избавления от испанского ига, а позднее – американской защиты островов во Вторую Мировую. Дядя Сэм проявлял себя на этом архипелаге не как колонизатор и жандарм, а как спонсор, донатор, друг и союзник (а сейчас – еще в свете территориальных споров между Филиппинами и Китаем).

Южная Корея, которая экономически уже догоняет Японию, но в военном отношении полностью зависит от США ввиду угрозы со стороны экономически архиотсталой Северной Кореи, но у которой на вооружении ядерные боеголовки – не слабо. Еще бы южным корейцам нас не любить!

Израиль – здесь и комментарии излишни: США – гарант не просто безопасности, но самого существования еврейского государства. Хотя как раз сейчас, впервые в его недолгой истории, Израиль в сравнительной безопасности не потому, что вооружен до зубов, а ввиду хаоса, анархии, фрагментации и разгосударствования соседних арабских стран, бывших главных его врагов. События там слетели с катушек, и разрулить тамошнюю ситуацию в обозримом будущем невозможно. Да и зачем? Нет худа без добра. Изменился сам вектор истории. Даже вечная палестинская проблема отошла на задний план, и волнует разве что Джона Керри, который метит в новые киссинджеры. Я бы даже рискнул сказать, что само Время сейчас на стороне Израиля, но, как человек суеверный, боюсь, сглазить.

Кому, к слову, я бы не позавидовал, так это ближневосточным лидерам, которых меняют, как перчатки: тем еще повезет, кто живым выйдет из тамошних передряг, а не будет повешен или расстрелян. Взять тот же Египет. Само собой, из трех зол – охлократия, исламизация или хунта – я целиком и полностью на стороне генерала Абдель-Фаттаха аль-Сиси, который если и есть зло, то творит добро (привет Мефистофелю). Вот ведь даже возглавляемый новоиспеченным киссинджером Госдепартамент решил не называть совершенный в Египте военный переворот переворотом, потому как американский закон не требует от правительства какой-либо дефиниции происходящих в мире событий. Но это уже из кафкианской области.

Что же до египетских президентов, то вот какой там наглядный расклад. Судите сами: герой Советского Союза Гамаль Абдель Насер, который грозился море поджечь, но в отличие от поговорочной синицы, – сбросить Израиль в море, однако после разгромного и постыдного поражения в Шестидневной войне умер от разрыва сердца в возрасте 52 лет; Анвар Садат, который, наоборот, заключил с Израилем мирный договор и даже выступил в Кнессете, был в упор расстрелян из автоматов исламистами, к которым принадлежит свергнутый военными «мусульманский брат» Мухаммед Мурси, а тот сейчас сидит в одной тюрьме со своим предшественником, тоже свергнутым - Хосни Мубараком.

Ну, не парадокс ли, коих я большой любитель? Лично я мечтал бы, чтобы турецкие генералы, взяв пример с египетских, тоже совершили переворот, свергли бы ненадежного нашего союзника Реджепа Тайипа Эрдогана и повернули страну от исламизма к завещанному великим Ататюрком светскому и демократическому курсу.

Уж коли зашла речь о мусульманах, то в десятке хорошо относящихся к нам стран нет ни одной мусульманской, зато в противоположной десятке стран с негативным отношением к США преобладают как раз страны ихнего полумесяца.

Возглавляют минусовый список Пакистан и Иордания, которым мы оказываем помощь, и не только военную. Далее идут Палестинские территории, которые получают от нас гуманитарную помощь, четвертым – тот самый Египет, один из главных клиентов Америки (1,3 миллиарда долларов), а пятым – наш союзник по НАТО Турция.

Я сейчас даже не про неблагодарность (какое там!) упомянутых стран и территорий – это вопрос морального порядка, а я не моралист, а политолог. Но почему американские налогоплательщики должны оплачивать военную и гуманитарную помощь народам, которые нас ненавидят? Почему мы должны тратить миллиарды на страны, которые нас ненавидят? За какие такие коврижки? Плата за любовь – это еще понятно, но платить за нелюбовь? Извиняюсь.

Прошу прощения у читателя, что перескакиваю из одного списка – в другой, но так мне сподручнее проводить мое мини-исследование. Это раз. А второе – на то я и парадоксалист. Общеизвестно, что от любви до ненависти – один шаг. Как еще объяснить нелюбовь к нам наших союзников и бенефициариев? В обратном направлении: от ненависти – до любви то же расстояние.

Меня, например, удивляет, что в первой десятке тех, кто относится к Америке хорошо, нет ни Канады, ни Великобритании, а в противоположном списке отсутствуют Иран и Северная Корея. Странные лакуны, которые ставят под сомнение эти статистические выкладки. По любому, к ним следует относиться осторожно и критически. Да и сами цифры могут говорить правду, а могут врать. Сейчас я это продемонстрирую на паре-тройке примеров.

Скажем, нелюбовь в Пакистане к Америке – это и ежу понятно: американские дроны, бомбежки, десанты и прочие несанкционированные местными властями антитеррористические акции, в которых к тому же неизбежно гибнет гражданское население. Но даже если бы не гибло: молчаливое большинство этого мирного населения на стороне моджахедов, которые вовсе там не террористы, а наоборот – герои.

Либеральные аналитики торопятся объяснить нелюбовь к Америке в мусульманских странах нашей поддержкой Израиля. Думаю, что если это и причина, то побочная, маргинальная, а главная коренится глубже – в глобальном противостоянии мировой цивилизации во главе с Америкой и мирового ислама, центр которого повсюду, а граница нигде, пользуясь выражением средневекового схоласта Николая Кузанского.

Как раз эти цифры соответствуют действительности.

А вот те, которые надо скорректировать с реалом.

Среди нелюбящих нас стран – немусульманский и вообще никакой в конфессиональном смысле, ибо атеистический, – Китай. Странновато, правда, ибо Америка – главный потребитель китайского экспорта. Еще неизвестно, кто кому позарез: Америке – Китай или Китаю – Америка. Дело тут в официальной антиамериканской пропаганде, а у той несколько причин зараз, включая нашу критику китайской политики в таких областях как экология и права человека. То же самое можно сказать и о России, граждане которой намного лучше относятся к американцам, чем к Америке. Как так?

Вот пример из вовсе герметически закупоренной от всего мира Северной Кореи. Американский корреспондент спрашивает у юного корейского пионера, как он относится к США. Ну, само собой, ненавидит, американский империализм и все такое прочее. «А ко мне?» - «К вам - хорошо», улыбается пионер всем ребятам пример. «Но почему к Америке – плохо, а ко мне – хорошо?» - «Потому что вы не похожи на американца». То есть американский журналист с типичной американской внешностью не похож на образ врага, который рисует северокорейская пропаганда. Это не анекдот, а эпизод из недавнего репортажа по Си-Би-Эс.

А теперь представьте, что было бы с этим мальчиком с пионерским галстуком, признайся он прилюдно в любви к Америке. Вот именно! Государство и народ в тоталитариях – две большие разницы.

А то и вовсе загадочный пример. Две соседние и самые крупные латиноамериканские страны – Бразилия и Аргентина. Одна попала в первую десятку, а другая – во вторую десятку? Почему Бразилия относится к нам с симпатией, а Аргентина – с антипатией? Может, все упирается в их разноязычие: Бразилия говорит на португальском языке, а Аргентина, как остальные страны Южной Америки – на испанском? Или дело в том, что эти страны вечные соперники в футболе, чем определяется их вражда между собой?

Ларчик открывается куда проще. Бразилия – одна из самых крупных быстро развивающихся стран, а потому жизненно заинтересована в тесных связях с США, тогда как Аргентина делает ставку на Китай, который не просто вкладывает сюда крупные инвестиции, но добивается политического влияния – в противовес США. И эта долгосрочная стратегическая ставка Китая дает о себе знать уже сейчас – в антиамериканских настроениях аргентинцев.

Если в негативной десятке семь мусульманских стран – по очевидным идеологическим причинам в разрез с экономической выгодой, то в позитивной десятке – четыре африканские страны (Гана, Сенегал, Кения, Уганда) как раз наоборот – поверх идеологических барьеров, по сугубо экономическим причинам и в благодарность за американскую помощь.

Но вот что поразительно: в десятке любящих нас стран всего одна европейская – ну да, Италия. И то правда, что в негативной десятке одна только Греция из всей Европы. Еще одно утешеньице: вслед за первой десяткой стран, в которых мы ходим в фаворитах, появляется все больше европейских стран, включая восточноевропейские страны, бывшие советские сателлиты, которых Вашингтон крышует от реваншистских поползновений Кремля.

А в целом, я полагаю, за резкое усиление в последнее время антипатий к Америке мы должны поблагодарить лично бывшего ЦРУшника Сноудена, который для одних – предатель, заслуживающий сурового наказания, а для других – герой, достойный Нобелевской премии мира. Именно благодаря его утечкам о глобальных прослушках и подглядах Дядя Сэм повсюду воспринимается теперь как Большой Брат, хотя в разы перещеголял оруэллова героя. Как переломить эту безлюбую конъюнктуру?

А зачем, собственно, ее переламывать? Зачем нам их любовь? А мы разве любим Пакистан, Турцию, Тунис, Аргентину или Китай?

Здесь и опросов проводить не надо: к одним странам мы отменно равнодушны, к исламским относимся отрицательно в контексте противоборства мировой цивилизации и вездесущего ислама, ну а Китай – наш соперник в долгосрочной перспективе (да уже и сейчас), какая там любовь!

То есть тут не односторонняя нелюбовь, а обоюдная. Как можно требовать от кого-то любви, не любя его?

И зачем нам чтобы нас любили? Переживем, обойдемся. Лучше пусть уважают. На худой конец, пусть боятся. Америка взяла на себя тяжкую ношу ответственности за миропорядок, чтобы наш шарик не скатился в тартарары, а такая суицидальная, шахидская тенденция определенно имеет место быть.

Если есть бремя страстей человеческих (по Спинозе), то сейчас можно и нужно мыслить геополитически, глобально, в пределах всей нашей глобал виллидж. Вот я и говорю применительно к моей стране: бремя страстей человечества. А любят не любят – без разницы.