ГОЛОС ОТЦА ВНОВЬ ЗАЗВУЧАЛ ИЗ МОГИЛЫ

Культура

Не подумайте, что речь пойдет о телепатии, ясновидении, медиумах и вообще о сверхъестественных явлениях. Дмитрий Набоков, сын великого писателя, вот уже тридцать лет хранит в сейфе швейцарского банка черновик неоконченного фрагментарного романа Владимира Набокова «Оригинал Лауры».
Это – предсмертное сочинение. Набоков писал его в промежутках между приступами тяжелой болезни, которая в конце концов свела его в могилу. И перед самой смертью, в несколько месяцев 1977 года (Набоков умер в июле этого года), он как одержимый, яростно, наперегонки со смертью, писал свой последний роман. Он говорил корреспонденту «Нью-Йорк таймс», что «держит в уме всю готовую рукопись» и что во время госпитализации, «в моем дневном бреду» «громко читал этот роман небольшой волшебной группе слушателей в обнесенном стенами саду».

Недавно Набоков
дал разрешение
на публикацию «Лауры»

Тридцать лет Дмитрий Набоков колебался, терзался и мучился, что ему делать с этим драгоценным текстом, который к тому же отец завещал сжечь сразу же после своей смерти. Как видим, ни жена Набокова Вера, ни сын Дмитрий, которому сейчас 74 года, так и не решились исполнить последнюю волю Набокова. Тридцать лет, по мнению Дмитрия, равны вечности в данном случае и полностью освобождают его от повиновения предсмертному желанию отца. Все эти годы ему не давала покоя мысль, что он является единственным читателем фрагментов романа, который он считал «квинтэссенцией» творческих усилий своего великого отца.
И вот в мае 2008 года Дмитрий Набоков решился опубликовать роман «Подлинник Лауры». Одновременно во всех странах .Что случилось, что подтолкнуло его к такому запоздалому и внезапному решению? Некоторые фанаты Набокова – а таких великое множество – подозревают, что толчком послужило совпадение дат: 10 мая сыну исполнилось 74 года – возраст, в котором отец начал писать «Лауру».
Но все оказалось куда таинственней и чудесней. Голос отца из могилы воззвал, как это бывало не раз, к сыну и дал согласие на публикацию «Лауры». Вот как это произошло со слов Дмитрия Набокова. Он прикидывал – печатать «Лауру» или оставить ее лежать в швейцарском сейфе, когда голос отца, который порой оживает в нем, зазвучал снова. «Я – преданный сын и думал об этом долго и серьезно. Затем мой отец появился передо мной и сказал с иронической усмешкой: «Ты совсем завяз в старых добрых рукописях. Решайся и печатай их.»
Пусть иной читатель увидит в этом невероятном признании Дмитрия подражание пиарным приемам отца, который любил таинственно обставлять свою жизнь и творчество. Лично я верю в загробную духовную близость и даже взаимосвязь великого Набокова и его сына. Еще при жизни писателя между ними «всегда была особая близость». Сын с юности был страстно увлечен сочинениями отца на обоих языках, чутко улавливал особую «набоковскую» интонацию и стиль, блестяще перевел с русского на английский пять романов отца и больше ста рассказов и стихотворений. Он даже косвенно участвовал в работе Набокова, подсовывая ему под дверь кабинета записки со своими наблюдениями, метафорами и шутками, которые писатель частично использовал в текстах. Дмитрий в колледже учился пению, стал оперным певцом – басом – и с успехом дебютировал в знаменитой Миланской опере, где выступил вместе с Паваротти.
И вдруг он все бросает, всю свою блестяще заявленную оперную карьеру – и посвящает себя исключительно заботам о творчестве отца, переводам его сочинений, их громогласному пиару и сенсациям «загробного» писательства, когда после смерти Набокова стараниями его сына выходят в свет один за другим его новые рассказы и повести или новые их переводы.
Так, в 1986 году впервые появилась в свет на русском и английском прекрасная повесть Набокова «Волшебник» (“The Enchanter”) – предтеча «Лолиты» и последнее сочинение Набокова на русском языке.
 Только что, в июньском выпуске престижного литературного журнала «Нью Йоркер» впервые опубликован рассказ Набокова «Наташа» - из его ранней русской прозы. Эти литературные дебюты невольно наводят на мысль о непрекращающемся творчестве Набокова, который как бы продолжает писать из могилы. Этот автор и сейчас живее всех живых. На русском языке выходят книги, написанные им на английском; на английскои – книги, написанные им на русском. А тут еще один дебют и новая сенсация – роман «Оригинал Лауры»!
Если добавить сюда поразительное внешнее сходство сына с отцом (знакомые Набокова испытывают священный ужас при виде как бы ожившего в сыне отца) и какое-то мистическое вживание сына во все тексты Набокова, то в уверенности Дмитрия, что он является чуть ли не реинкарнацией отца и главным авторитетом во всем, что касается Набокова, есть вполне реальные, пусть и таинственные, обоснования. Во всяком случае, загробное духовное общение отца и сына продолжается.

Приговор не приведен
в исполнение

Дмитрий Набоков утверждает, что ему вовсе не понадобились эти 30 лет, чтобы окончательно решить вопрос о сжигании манускрипта «Лауры». Он никогда не воображал себя «литературным поджигателем». Более того, он вспоминает, как незадолго до смерти отца спросили, какие три книги он считает незаменимыми, и Набоков ответил, перечислив книги в порядке убывания предпочтения, завершив «Оригиналом Лауры». Так мог ли он когда-либо всерьез замышлять ее уничтожение?
Почему же все-таки Набоков хотел истребить «Лауру»? Известно, что он писал карандашом на карточках, никогда не пользовался пишущей машинкой и писал не непрерывно – с начала до конца – а выхватывая тексты из разных мест романа, который всегда полностью держал в голове. И только в конце, когда все карточки были заполнены, Набоков выстраивал их композиционно и сюжетно – как цельный законченный роман. Но в случае с «Лаурой» Набокову удалось, под давлением смерти, заполнить только часть из полной колоды – 138 карточек, со многими исправлениями и подчистками, пока он не занемог в последний раз. Будучи писателем-перфекционистом и литературным пуристом, а также ненавидя, когда публикуют посмертно неконченные и слабые работы писателей, Набоков завещал эти карточки уничтожить. Сын Дмитрий – литературный душеприказчик Набокова - мучительно решал вопрос: выполнить завещание отца и предать эти карточки огню или сохранить рукопись для потомства?
Дмитрий Набоков соглашается, что иногда идея уничтожения рукописи «Оригинала Лауры» приходила ему в голову. Это случалось, когда появлялись в печати «совершенно безумные и отвратительные» комментарии литературоведов – «неких Джоан, Пенни и индивидуума по имени Сентеруолл». Они выдвинули гипотезу, согласно которой Набоков в детстве оказался жертвой сексуальных домогательств со стороны своего дяди (с материнской стороны, страстный педераст) и «Лолита» есть «закодированное повествование этих событий». Или что, по их мнению, «отец вступил в кровосмесительную связь с сестрой, что нашло отражение в «Аде». И поэтому, «чтобы уберечь ранимую «Лауру» от такого позора, я и думал об ее уничтожении». Даровав в конце концов «Лауре» жизнь, Дмитрий Набоков всячески настаивает, во избежание подобных пикантных кривотолков, что в романе нет ничего автобиографического.

Литературные детоубийцы: уничтожение рукописей
по завещанию

А что касается самоубийственного (по отношению к собственному творчеству) наказа Набокова, то его сын объясняет это болезненным, отчаянным состоянием Набокова, который всячески, как мог, и так - до конца, сопротивлялся смерти, чтобы успеть закончить роман. В более спокойный момент, считает сын, Набоков бы не задумал истребить «Лауру».
Впрочем, Набокову, приговорившему «Лауру» к смерти по завещанию, не впервой играть в эту опасную игру «со спичками». Существует семейная байка, ставшая уже легендой, как Набоков мчался к мусоросжигателю с готовой рукописью «Лолиты» и как жена успела перехватить его и спасти «Лолиту» от казни на костре. Но тогда речь шла о законченном романе. Отчаянный порыв Набокова объяснялся опасениями его издателей и его личным сильным подозрением, что публика превратно истолкует его «педофильскую» «Лолиту».
Тогда как «Лаура» - это отдельные фрагменты задуманного, но так и неосуществленного романа.
Приговаривая свои два романа к сожжению, Набоков не был оригинален, а скорее, следовал давней литературной традиции. Проблема выбора неизбежно и круто встает перед исполнителями последней воли писателя, желающего казнить посмертно – чужими руками – свои произведения. Неповиновение последней воле автора оказывается иногда благодеянием для литературы. Будь это открытие «неведомого шедевра», как случилось с «Зелеными холмами Африки» Хемингуэя, а то и посмертное явление гениального писателя.
При жизни Франц Кафка был практически неизвестным писателем. Он стал мировой знаменитостью благодаря неисполнению другом и душеприказчиком Максом Бродом его последней воли. Умирая, Кафка категорически, страстно сжигая все мосты за собой к этой жизни, завещал Броду уничтожить рукописи, письма и даже рисунки – «все, без исключения, должно быть сожжено, и сделать это я прошу тебя как можно скорее».
Но Макс Брод не торопился с уничтожением и, промучившись в сомнениях несколько месяцев, издал три неоконченных романа – «Процесс», «Замок», «Америка» и сборник рассказов. Он твердо верил, что талант такого калибра требует немедленного обнаружения. И вот, прождав еще два десятилетия, Кафка посмертно ворвался – как циклон, как смерч! – в мировую литературу, поражая диковинностью и аномалией своего дара.
История с неоконченным романом Набокова дает нам пример нерешительного, полного сомнений и колебаний отношения душеприказчиков к его последней воле: с одной стороны, роман не был уничтожен, как распорядился Набоков, с другой - он не был и напечатан. Понадобилось время, советы экспертов и, прежде всего, длительные размышления Дмитрия Набокова, чтобы он пришел к окончательному решению, что делать с драгоценными карточками – отрывочной рукописью «Оригинала Лауры».
Прибавит «Лаура» славы
Набокову или убавит?

Конечно, печатать! Но как? Роман написан карандашом на 138 карточках. Набоков писал свою прозу фрагментарно: сегодня из конца, завтра из середины. А когда весь текст был готов, он начинал раскладывать листы уже по порядку.
Писатель называл этот свой творческий метод собиранием отрезков паззла. Или подборкой карточек и «устроением себе романа». В случае с «Оригиналом Лауры» такой метод не срабатывает. Неоконченный роман состоит из обрывков текста, одни – законченные и цельные, другие – сюжетно не обозначенные. Дмитрий Набоков предполагал издать этот текст в виде карточек, которые каждый читатель разложит по-своему. Что, конечно, уменьшит художественную ценность романа.
Сын хранил отцовскую рукопись в такой кромешной тайне, что кое-кто из набоковедов счёл, что «Лауры» вообще нет и все разговоры о ней – чистая мистификация. Дмитрий допустил до чтения рукописи от силы пять-шесть человек. Биограф Набокова Брайан Бойд нашел в «Оригинале Лауры» удивительные, уникальные и «абсолютно новые художественные приемы».
Известный набоковед Дон Бартон Джонсон, наоборот, высказался в том смысле, что славы Набокову эта публикация не прибавит, а скорее, убавит. Переводчик «американского Набокова» Сергей Ильин считает, что убавить набоковскую славу невозможно и «плохой роман Набокова все равно лучше хорошего романа кого-то ещё».
Так о чем этот черновик романа? Можно ли по разрозненным фрагментам текста составить представление о его сюжете?
Со слов сына Набокова, главный герой «Лауры» - блестящий ученый Филипп Уайлд – очень толстый человек, женатый на стройной и распутной Флоре. Единственный повод для женитьбы у Уайлда – Флора удивительно похожа на другую женщину, которую он когда-то любил. Герой все чаще думает о смерти. Он в отчаянии из-за распутства своей молодой жены.
Но не только это погружает его во мрак безысходности. Главная тема книги – смерть.
До сих пор неизвестно, когда и где выйдет в свет книга Набокова. Но в литературных кругах ждут сенсации. Французская газета «Монд» уже назвала неизвестную книгу Набокова «бомбой замедленного действия» Нюансы «Лауры» и ее судьба азартно обсуждаются на книжных вебсайтах и в печати. Литературный мир замер в предчувствии еще одного «загробного» дебюта великого писателя.
Но это будет последнее чудо непрекращающегося творчества давно умершего автора. У него больше нет спорных текстов. Когда текст “Оригинала Лауры” будет опубликован, он подведет черту под всем творчеством Набокова. И тогда возникнет та волшебная симметрия, которой так восхищался Набоков.
На русском языке он написал 8 романов и один не закончил – “Solus Rex”. На английском – тоже 8 романов и незаконченную «Лауру». Теперь, когда ее издадут, бабочка творчества Набокова (его любимый образ) взмахнет двумя цельными крылами и устремится в будущее – к новому признанию и новой славе.