Морские уникумы

Наука и жизнь

В одну компанию со странными и удивительными животными, с которыми я знакомлю читателя уже в нескольких номерах «РБ», попали и два жителя моря – один очень большой, из семейства то ли китов, то ли дельфинов, а другой совсем крохотный, ранее неизвестный представитель ракообразных.
Пропустим вперед маленького.
Рассказать о нем мне захотелось из-за его необычного и очень даже симпатичного вида. Хотя размеры этого существа не превышают 15 сантиметров и живет он не в горах, не в лесу, а на глубоком дне океана, его окрестили «Йети крабом» (Yeti, как известно – снежный человек). Это название краб заработал за совершенно уникальный, не свойственный его собратьям волосяной покров. Все шесть его конечностей покрыты волосами, а передние – очень длинные клешни, прямо-таки утопают в густом красивом «мехе», что и делает его игрушечно привлекательным.
Обнаружила «йети» глубоководная экспедиция под руководством Robert Vrijenhoek из калифорнийского научно-исследовательского института Monterey Bay Aquarium Research, в 1500 километрах от острова Пасхи, на огромной глубине в 2300 метров.
Более всего, по словам биолога Мишеля Сегонзака из французского Института изучения и освоения океана, ученых удивила шелковистая мохнатость краба. Панцирь и «мех» у него приятного пастельно-желтого цвета. Природа ничего не дает просто так, волосяной покров для чего-то этому созданию нужен, но вот для чего именно, биологи пока разгадать не могут. Они вообще впервые встречаются с такой разновидностью ракообразных. И поскольку он ни на одного из ранее известных крабов не похож, то и решено было сделать его первым представителем нового вида – Kiwaida (от имени богини Кивы, покровительницы ракообразных в полинезийской мифологии). А само крошечное глубинное диво соответственно назвать Kiwa hirsuta. Hirsutа означает «пушистый», «волосатый». Получилось: «волосатая богиня Кива».
Кива-йети обитает на больших глубинах, может, потому его до сих пор и не знали, и «пасется» у донных выходов гидротермальных источников, содержащих, как правило, различные яды. В волосяном покрове его клешней биологи обнаружили особый вид бактерий и предположили, что бактерии эти нужны крабу для обезвреживания ядовитых веществ, поскольку такой симбиоз характерен для той своеобразной фауны, что способна выживать в экстремальных условиях горячих источников. Судя по повадкам, «йети» существо плотоядное – ученым удалось подсмотреть, как он сражался с двумя другими крабами за кусочек креветки.
Как многие обитатели глубин, Kiwa hirsuta слеп – на месте глаз у него рудиментарная мембрана. В абсолютной тьме, царящей на дне океана, на более чем двухкилометровой глубине, зрение ему вроде как и ни к чему. Нужную ему информацию мохнатый Кива-йети получает с помощью длинных усов и не исключено – волосков на клешнях. Биологам еще предстоит изучить нового гостя из глубоководного мира.
 
Ну а второй морской житель, длина которого измеряется уже не в сантиметрах, а в метрах, - это разновидность арктического кита – нарвал (narwhal),  или единорог. Если быть совсем зоологически точной, нарвала относят к семейству дельфинов, подотряду зубатых китов, хотя внешне он, по-моему, больше смахивает не на кита и не на дельфина, а на тюленя. Да и зубов у него вообще нет. Вернее есть один, но зато какой! Всем зубам зуб –основная гордость и особенность нарвала, из-за которой он и попал в список самых удивительных животных планеты.
Это бивень, торчащий из головы самца, наподобие шпаги фехтовальщика. Только шпаги, закрученной тугим штопором. На счастье самки, нарвал рождается без этого своего украшения, иначе он появлялся бы на свет путем естественного кесарева сечения. (Кстати, детеныша самка вынашивает до 15 месяцев и производит на свет раз в 2-3 года, а потом еще 20 месяцев кормит его молоком.) Пускаясь в рост, уже у взрослеющего самца левый зуб-бивень ввинчивается в верхнюю губу, протыкает ее и растет вперед, закручиваясь вокруг своей оси. При длине тела животного метров в шесть его бивень достигает трехметровой длины. Это снаружи. А еще сантиметров на 40 он входит в голову, причем не по центру, а, как и положено бивню или клыку, выходящему из зубной впадины, немного сбоку.
Так что второе название нарвала не совсем точное – он скорее уж не единорог, а единозуб. Причем для ученых остается загадкой такая несимметричность – по идее у нарвала должно быть два бивня, а не один, как, скажем, у слонов или некоторых самцов моржей. И второй – правый, кстати сказать, у некоторых нарвалов действительно пытается расти, но чаще, как у всех самок, остается скрыт внутри челюсти.
Нарвал вообще, с точки зрения анатомии, какое-то неправильное животное. Вместо спинного плавника у него горб и складка кожи, хвост, имеющий форму якоря, тоже не соответствует ни дельфиньему, ни китовому виду, да и вообще неясно, что это – хвост, лапы или ласты.
И голова атипичная. Не голова, а верхняя оконечность туловища с маленькими глубоко посаженными глазками и воткнутой в нее невероятно длинной «палкой». (Что глазки сидят глубоко, это понятно, природа их защищает от очень низких температур, в которых обитает их обладатель.) Внешне он малопривлекателен – каплеобразная туша весом в тонну с разбросанными по верхней части туловища безо всякой последовательности неряшливыми серовато-бурыми пятнами.
Постоянное место его обитания – так называемое арктическое кольцо жизни – цепь незамерзающих полыней в высоких широтах – в Ледовитом океане и арктических морях. Наиболее часто его встречают у берегов Гренландии, на севере Канадского архипелага, в водах Шпицбергена, у Земли Франца-Иосифа, где проводят зиму морские арктические птицы, тюлени, нерпы, белые медведи. Когда океан замерзает и затягиваются полыньи, самцы, используя свой трехметровый зуб-бивень-клык-штопор в качестве лома, наносят им удары снизу, пока не пробьют лед. Все стадо собирается у образовавшегося отверстия, чтобы дышать.
Вообще нарвалам не очень сладко живется. Большую часть года – полярную ночь, они проводят под ледяным покровом, во мгле. Выручает гидроэхолокатор, с помощью которого они находят пищу и общаются. Арктический холод для них привычная среда обитания, с этим они справляются. А вот не дышать воздухом не могут. И для них катастрофа, когда даже полыньи промерзают или закрываются в результате подвижек ледяного панциря. Если самцам не удастся пробить во льду брешь, погибнет вся группа. Было замечено, что иногда у маленькой полыньи вода буквально бурлит и кипит от рвущихся за глотком воздуха тел. У одной открытой полыньи нарвалы могут провести несколько месяцев. Зимой, как и большинство китообразных, они могут, по-видимому, обходиться вообще без пищи, только не без воздуха.
Но и сама полынья зачастую таит в себе смертельную опасность. На единорогов с удовольствием охотятся белые медведи. Они либо прыгают вынырнувшему животному на спину, убивая его, либо оглушают мощным ударом лапы и вытаскивают на лед, причем заготавливая себе туши впрок. У ледяной берлоги одного белого медведя было найдено более 20 сложенных штабелями туш. Охотятся на нарвалов и эскимосы, подкарауливая их там же – у полыньи. Так что и глоток воздуха может иногда стоить жизни.
Белый медведь и человек не единственные враги нарвала. Есть еще и третий – касатки. Эскимосы считают, что это из-за них нарвалы вынуждены прятаться в дрейфующих льдах или заплывать в глубоко вдающиеся в сушу фиорды, куда касатки обычно не добираются.
Для ученых нарвал представляет большой интерес. И не только как зоологический вид. Дело в том, что, набрав в легкие воздух, животное может долго плавать в океане, опускаясь в поисках головоногих моллюсков и рыбы на глубину до 500 метров. Он предпочитает медлительные виды живой пищи, видно,  бивень ему во время охоты не столько помогает, сколько мешает, да и рот у нарвала маленький и беззубый (весь строительный зубной материал ушел в бивень).
Именно эта способность глубокого погружения, особенно в зимнее время, и привлекла к нарванам океанологов. Зимой Баффинов залив и пролив Дэвиса покрыты льдом и недоступны для исследовательских судов. Вот американские ученые и решили, что нарвал поможет им собрать необходимую информацию о состоянии арктических вод. Исследовательскую программу возглавили биологи Кристин Лэйдр из Вашингтонского университета и Мэдс Питер Хайд-Йоргенсен из Гренландского института природных ресурсов.
Заполучить подопытного нарвала и закрепить на нем необходимые датчики не просто. Ловят его точно так же, как в «Человеке-амфибии» у Беляева ловили «морского дьявола» – ставят мощную сеть на глубине и ждут. Если у Ихтиандра был нож, то у нарвала – мощный бивень. Свободолюбивый нарвал вовсе не ждет смиренно, когда ему под кожу загонят пластиковые иглы, на которых укрепят датчики. Эта однорогая туша, наверняка с перепугу решившая, что ее хотят съесть, изо всех сил пытается вырваться, пуская в ход свое грозное, но довольно неуклюжее оружие.
Сложность поимки, как в случае с Ихтиандром, заключается еще и в том, что животное может угодить в сеть в любое время суток, и если, скажем, попадется ночью, то, не имея возможности сделать спасительный вдох на поверхности, задохнется и погибнет. Поэтому сети стерегут круглосуточно.
Вот таким непростым способом океанологам удалось отловить трех нарвалов и привлечь их к научно-исследовательской программе. Животных снабдили датчиками, измерительными приборами, за показателями и местонахождением которых ведут наблюдение через спутниковую связь, и отпустили в океан. Теперь ученым остается только молиться, чтобы их длиннорогих сотрудников не съели белые медведи, касатки или эскимосы.