Дует Вишневой и Гомеса

Как правая и левая рука —

Твоя душа моей душе близка.

 Мы смежены, блаженно и тепло,

Как правое и левое крыло.

Но вихрь встает — и бездна пролегла

От правого — до левого крыла!

Марина Цветаева

 

Дует Дианы Вишневой и Марсело Гомеса в балетном театре – редчайший пример даже не партнерства, а подлинного творческого союза двух артистов. На сцене их герои, как писала Цветаева, два крыла, «смеженые» судьбой. Артисты выступают вместе в балетах хореографов различных времен и стилей, но всегда – с трагическим окончанием. Сколько спектаклей станцевали Вишнева и Гомес, столько вариантов судеб они воплотили, нет, – пережили на сцене. И сколько бы раз ни танцевали один и тот же балет– всегда как будто впервые и с таким накалом – как будто в послений раз, как будто через день не встрятся в том же балете.  И в каждый спектакль артисты вносят новые нюансы, поэтому один и тот же балет в их исполнении не является повторением.  В основе этого дуета прежде всего – актерский дар Вишневой к воплощению трагических образов и эмоциональная актерская возбудимость Гомеса, лишенная фальши и наигрыша.  

 «Онегин»  Крэнко (на музыку из произведений П.Чайковского, по роману А.Пушкина) занимает в истории этого дуета особое место. В данной статье я не буду касаться профессионализма танцовщиков. Вишнева давно достигла того уровня мастерства, когда из зрительного зала кажется, что для нее танцевать так же легко и естественно, как дышать. Гомес тоже находится на вершине своего мастерства, и их дует с профессиональной точки зрения выверен, отрепетирован и доведен до совершенста. В каждом спектакле, который они танцуют, самое интересное – это  наблюдать за актерским, эмоциональным существованием танцовщиков.  В рамках газетной статьи я могу только обозначить основную линию, по которой развивался этот уникальный дует в двух последних спектаклях «Онегина».

В балете «Онегин» как будто нет изначальной предназначенности героев друг другу.  Но только не у Вишневой и Гомеса. В их исполнении  предназначенность возникает с первой встречи их героев, трагедия заключается только в том, что Гомес-Онегин сопротивляется судьбе. И  в этом поле взаимного притяжения героев разворачиваются события балета.  

Вишнева и Гомес начинают спектакль, находясь на двух полюсах «магнитного поля» , постепенно приближая героев к последнему свиданью и вечной разлуке. Татьяна  начинает этот путь с такой открытой душой, что уже от первого движения, первого устремления – всем телом! – к Онегину перехватывает дыханье. Тело танцовщицы – это всегда голос души ее  героинь. А душа так прекрасна, так беззащитна в своем порыве, что трагический конец предчувствуется и без знания пушкинского романа. 

Во сне, где Онегин-Гомес является Татьяне мистическим красавцем, соблазнителем и искусителем, Татьяна Вишневой видит только счастливое будущее своей любви.  В сложных верхних поддержках Вишнева летает – так летает душа Татьяны, той Татьяны, которой она могла бы стать: свободной и вольной.

Бал в честь именин Татьяны – следующий этап развития этой линии предназначенности друг другу,  об актерских  нюансах Вишневой-Гомеса в этой картине можно было бы написать отдельную статью. В результате Онегин-Гомес и за Ольгой начинает волочиться не в отместку Ленскому, а скорее – для бегства от самого себя, желанием вырваться из «магнитного поля». 

В последнем акте герои  встречаются после нескольких лет разлуки. И тут, как известно всем, читавшим роман Пушкина, Онегин  полюбил Татьяну. Вернее – для данных исполнителей – Онегин открыл для себя, что любит Татьяну. Не девочку, влюбленную и несмелую, а неприступную богиню петербурского света. Жену своего старинного приятеля. 

И – последниее свиданье, самое сильное место спектакля, для данных артистов – тем более. 

Кульминационный момент: Татьяна идет по сцене, стараясь освободиться от Онегина, а Онегин-Гомес, вцепившись в ее руку, ползет за ней на коленях и плачет настоящими слезами. И вновь – стемительный вихрь поддержек, объятий, отталкивания... нет слов для описания этого дуета Вишневой и Гомеса. Так бьются по ветру в налетевшем вихре два крыла, прежде чем бездна навсегда разъединит их.

После окончания спектакля зрители вскочили с мест, плакали, кричали «брави!», аплодировали...

Но спектакль не закончился. Занавес открыли. На пустой сцене стояли Татьяна  и Онегин, слившиеся в объятии, как будто утешая друг друга в невыразимом горе перед вечной разлукой. 

Наверно, трудно прожить чужую судьбу как свою, на таком накале страстей, и сразу превратиться из Татьяны и Онегина в счастливых артистов после удачного выступления. 

И те зрители, которые видели эти два спектакля, соприкоснулись с чудом актерских перевоплощений.