Дубина нефтяной войны

В мире

Шестое апреля 2008 года может войти в историю в качестве даты, когда миру была объявлена очередная нефтяная война. В этот день президент Венесуэлы Уго Чавес публично произнес те слова, которые давно уже крутились на языке у многих руководителей стран и которые они по какой-то причине не решались произнести сами. Чавес заявил о том, что организации стран-производителей нефти ОПЕК необходимо придать статус геополитической организации.

Зная Чавеса, а также имея в виду, что он в пределах вполне обозримого будущего так или иначе сломает себе голову, вполне можно предположить, что его слова не произведут никакого немедленного эффекта. Однако  мысль, произнесенная вслух, в том случае, если она находит понимание в определенной среде, далее живет уже по своим собственным законам. Она начинает собирать вокруг себя сторонников, пропагандистов и, наконец, тех, кто берет на себя труд реализовать эту мысль на практике. Вот почему, независимо от дальнейшей судьбы самого Чавеса, призыв, брошенный им, как всегда, во время телевизионного выступления, может со временем стать причиной глобального противостояния, в которое в той или иной степени будут вовлечены большинство государств мира.
Для такого мрачного прогноза уже имеются все предпосылки. Прежде всего это активно формирующиеся сообщества государств с явно антизападной доминантой во внешней политике. Эти сообщества, пока еще рыхлые, с непостоянным составом участников могут со временем стать основой региональных и  даже, объединяющих государства, расположенные на разных континентах, военно-политических объединений. Именно такое сообщество, ОПЕК, и хотелось бы Уго Чавесу превратить в «геополитическую организацию», нацеленную на борьбу против США, а фактически против всего западного мира. И в этом президент Венесуэлы находит союзников. По крайней мере, одного из них мы знаем, это президент Ирана Махмуд Ахмадинеджад.
О том, что ОПЕК настроена, мягко говоря, не совсем дружелюбно по отношению к Западу, напоминать не надо. Эта организация и создана была с одной целью – максимально усложнить потребителям нефти получение этого сырья. Фактически можно говорить о том, что ОПЕК – гигантский трест, монополизировавший добычу и продажу нефти. Чавес хочет, чтобы страны, входящие в эту организацию, взяли на себя еще и политические функции.
Идея эта, правда, не нова.
Шестого октября 1973 года армии Египта и Сирии пересекли линии прекращения огня на Синайском полуострове и Голанских высотах и начали продвижение вглубь территории Израиля. Правительства этих двух стран были уверены в своей победе, однако через восемнадцать суток Организации Объединенных  Наций пришлось срочно принимать резолюцию о прекращении огня для того, чтобы предотвратить их полный разгром израильской армией. Эта война стала фоном, на котором арабские страны, входящие в ОПЕК, а также Египет и Сирия впервые применили свою нефть в качестве геополитического оружия. Семнадцатого ноября, когда стало совершенно ясно, что нападение на Израиль кончилось жестоким поражением арабов, эти страны заявили о том, что они не будут поставлять нефть государствам, поддержавшим Израиль. Этими государствами были США и их западноевропейские союзники. В результате этого решения нефтедобывающих стран цена на нефть в течение последовавшего за этим года поднялась в четыре раза.
Это был первый в мировой истории энергетический кризис. Он показал, что ОПЕК может играть нефтью не только в своих экономических интересах, но и для того, чтобы оказывать политическое давление на мировое сообщество. Результатом кризиса стала не только капитуляция европейских государств перед арабами (совет министров стран Общего рынка принял декларацию, поддержавшую арабов), кризис продемонстрировал истинные масштабы зависимости Запада от цен на нефть.
Однако победа арабов была пирровой. Рост цен на нефть вызвал удорожание всего остального. Нефтедобывающим странам, которые не могли обеспечить себя продуктами питания, пришлось тратить на приобретение продовольствия значительно больше, чем прежде. Кроме того, существенно подорожало нефтепромысловое оборудование, которое арабские страны сами не производили. Мировое сообщество занялось диверсификацией источников нефти. Интенсифицировались работы по поиску и разведке нефтяных месторождений, в результате чего Норвегия и Великобритания из разряда импортеров углеводородного топлива перешли в экспортеры. Началось совершенствование технологий, в которых потреблялась нефть. Новым «источником» энергии стал подход, сберегающий энергию.
Но нефть до сих пор является одним из самых необходимых развитым странам видов сырья. Президент Венесуэлы, занимающей пятое место в миру по экспорту нефти, по-прежнему намеревается использовать ее в качестве инструмента политического шантажа. В частности, во время того выступления, о котором мы говорили в начале статьи, Уго Чавес упоминал нефть в контексте давления мирового сообщества на Иран с целью заставить его отказаться от разработки оружия массового поражения. Чавес классифицировал это давление как «агрессивные планы со стороны США».
Говоря о странах - производителях нефти, «выражающих серьезную озабоченность в связи с возможной агрессией США против Ирана», Чавес упомянул и Россию. Россия, несмотря на то, что она обладает огромными запасами нефти, никогда не входила в ОПЕК, однако Россия и Иран связаны сотрудничеством в области атомной энергетики. Трудно сказать, что привлекает Россию в этом сотрудничестве. Как считают специалисты, доходы России от строительства атомных объектов в Иране, а также от поставки для этих объектов ядерного топлива весьма незначительны. Считается, что Россия идет на сотрудничество с Ираном лишь потому, что договоры, по которым это сотрудничество осуществляется, были заключены давно, и Россия просто обязана их выполнять. Кроме того, как это всегда объясняют российские официальные лица, не расторгая договоров, Россия оставляет в своих руках рычаги влияния на Иран, которые были утрачены западными странами, прервавшими контакты с этой страной.
Говоря о России, Чавес держит в уме ядерное оружие. Ему вспоминается его друг и учитель Кастро, который с помощью Советского Союза вызвал кубинский ракетный кризис в начале шестидесятых годов прошлого века. Иметь в числе союзника государство, обладающее ядерным арсеналом, почти эквивалентным американскому, весьма заманчиво.
У Ирана пока нет ядерного оружия, но он его разрабатывает. Ни Россия, ни Китай, который тоже не славится симпатиями к США, в последние месяцы не демонстрируют безусловной поддержки Ирану. Видимо, уловив этот отрицательный месседж со стороны России и Китая, Иран каким-то образом инициировал выступление неуравновешенного латиноамериканского президента с тем, чтобы хотя бы на уровне ОПЕК заручиться определенной поддержкой.
Ну, хорошо. Допустим (с большой натяжкой), что страны - члены ОПЕК прислушаются к воззваниям Чавеса. Во что это может вылиться?
Сама чавесовская Венесуэла уже транжирит свою нефть, которую она национализировала, на все четыре стороны – поставляет по бросовым ценам своим союзникам и тем, кого Чавес хотел бы видеть в числе союзников. Это верный путь в гроб – достаточно вспомнить поставки Советского Союза своим многочисленным друзьям и союзникам. Что из этого вышло, знают все – Россия в качестве правопреемницы СССР до сих пор «реструктуризует» (а на практике – просто списывает) долги, возникшие в результате этой политики.
Иран угрожает при торговле нефтью отказаться от американского доллара в качестве расчетной единицы и перейти на что-то другое то ли на собственную валюту, то ли на некую гипотетическую новую, образованную на основе договоренностей тех государств, которые приняли бы предложение Ирана. Однако если у Объединенной Европы, прежде чем она перешла на евро, был долгий и сложный период согласования валют, к тому же в условиях, когда все европейские страны осознавали необходимость введения денежной единицы, то пока вокруг Ирана наблюдается определенный вакуум. Никто пока не спешит связать свою судьбу с президентом государства, которое за то небольшое время, что оно существует под властью теократического режима, успело нажить себе больше врагов, чем друзей. И изменения  такой ситуации не предвидится.
Уго Чавес хочет развязать против стран Запада очередную нефтяную войну. Но он поступает нерасчетливо. Вместо того чтобы вербовать союзников путем дипломатии, он, поддаваясь своей импульсивной натуре, делает широковещательные заявления о своих намерениях. Иного этот десантник просто не умеет и никогда иному не научится. Ему бы остановиться в какой-то момент, и у него были бы все шансы дожить до возраста Фиделя Кастро и закончить свою жизнь писанием воспоминаний. Впрочем, и Кастро остановился не сам. Его остановил распад «лагеря социализма», во главе которого стояло государство с атомной бомбой.
Чавесу нужен союзник с бомбой. Вот почему он обихаживает Иран. Но Ирану не суждено иметь атомного оружия. В тот момент, когда это станет ясно Чавесу, он потерпит величайшее в своей жизни фиаско – дубина нефтяной войны, которую он громогласно грозится применить, обрушится на его голову. Может быть, не только в переносном смысле.