Призывный набат “Российского колокола”

Эксклюзив "РБ"

Неудивительно, что у выходцев из бывшего СССР не ослабевает интерес к России: значительная часть жизни многих из нас прошла именно там. И даже если не в самой России, а в других республиках распавшегося Союза, то русский язык все равно навсегда остается связующим звеном. Но выясняется, что и у нынешних россиян растет интерес к жизни русскоязычной диаспоры зарубежья. С этого начался разговор секретаря правления Союза писателей России и Исполкома Международного сообщества писательских союзов (МСПС), главного редактора литературного журнала «Российский колокол» поэта Максима ЗАМШЕВА с нашим корреспондентом в Германии Сергеем ДЕБРЕРОМ.

- Ты говоришь, Максим, об интересе россиян к жизни диаспоры. А какого характера этот интерес?
- Я отвечу на этот вопрос, но начну с того, что хоть сам я в силу возраста (мне 36 лет) практически не застал времени, когда слово «эмигрант» было синонимом слову «прокаженный», но знаю, что так это и было. А уже на моей памяти, как, словно контрабанду, провозили в Союз книги Гумилева, Набокова и другую литературу, теперь ставшую классикой. Но сегодня все изменилось. Нам понятны причины, в силу которых миллионы соотечественников были вынуждены покинуть землю, где они родились. Поэтому никакой предвзятости к диаспоре за рубежом абсолютное большинство россиян не испытывают (о немногих реликтах и говорить нечего). Но если в Европе и Америке есть возможность и российское телевидение смотреть, и изданные у нас книги читать, то у нас о вашей жизни информации почти нет, тогда как интерес к ней очень велик. Это одно. А другое, как мне представляется, состоит в том, что именно ваш интерес к России, к русскому языку и русской литературе обязывает нас находить способы взаимного сближения и сотрудничества для сохранения духовного и культурного наследия в диаспоре.
- Знаешь, Максим, не в упрек лично тебе будет сказано, но похожие заявления мы слышим уже многие годы: и что поддержка соотечественников отнесена к разряду приоритетов внешнеполитической стратегии России. И что на федеральном уровне в очередной раз приняты решения об оказании соотечественникам содействия в сохранении национально-культурной самобытности, и т.д. Но как только дело доходит до решения практических вопросов, оказывается, что за этими красивыми словами никакого дела, по существу-то, и не стоит.
- Я не стану касаться стратегии федеральных программ, но на уровне Московской писательской организации и МСПС мы активно ищем и находим формы сотрудничества с русскоязычной диаспорой. Ближайший по времени пример –  проведение в ноябре 2007 года в Москве Международного конгресса писателей Русского зарубежья «Русское слово – связующая нить времен». В нем приняли участие около 150 писателей, поэтов, публицистов, издателей, литературных критиков и переводчиков из 20 стран. А вместе с гостями в зале было более 500 человек.
- Чем было вызвано проведение Конгресса?
- Нет, наверное, ни одной страны на земном шаре, где бы не было, как теперь принято говорить, русскоязычных. Также и писатели, пишущие на русском языке, разметаны по всем континентам. Вот в связи с этим у правительства Москвы и у МСПС и родилась идея провести мероприятие в поддержку русского слова во всем мире. Ведь вследствие объективных и субъективных процессов его значение повсеместно снижается.
Я беседовал с французскими славистами, которые мне с горечью говорили, что в последние лет десять во Франции резко снизилось число желающих учить русский язык -  считается, что он весьма сложный, но главное – практически малоприменимый. Такая же проблема, как я знаю, и в Германии.
Казалось бы, с разрушением СССР и падением «железного занавеса» связи между людьми должны были только развиваться: ведь стало возможным свободно ездить, общаться. Однако разрыв и отчужденность только увеличились.
Проведением Конгресса мы старались этот разрыв и эту отчужденность посильно уменьшить. И, как нам кажется, в некоторой степени это удалось. Представь: когда еще и в какое время в одном зале собирались известный французский поэт и один из видных корреспондентов «Радио Франс» Виталий Амурский, давно живущий в Америке замечательный критик и литературовед Ефим Лямпорт, представители писательского сообщества российских немцев в Германии – Александр Фитц, Александр Райзер, публицист Даниэль Дорш, поэты Александр Шмидт и Валентина Раймер и др., живущий в Будапеште писатель Олег Воловик; Чингиз Айтматов и Олжас Сулейменов из стран СНГ, а также такие крупные писатели, философы и издатели России, как Владимир Костров, Юрий Поляков, Сергей Есин, Георгий Пряхин, Анатолий Салуцкий, Андрей Дементьев и многие другие.
На Конгрессе была и делегация от недавно созданной Международной федерации русскоязычных писателей, объединившей живущих во всем мире авторов, пишущих на русском (ее председатель - Олег Воловик из Венгрии). В работе Конгресса приняли участие Союз писателей России, Московская городская организация СП России, Международный литфонд, Литинститут им. Горького и ИМЛИ.
 - Ты полагаешь, Конгресс будет иметь объединяющее начало?
 – Уже много лет я слышу разного рода инсинуации о том, что писатели, мол, разъединены по разным идеологическим лагерям и союзам и поэтому государство не обращает на них внимания. А вот стоит, дескать, объединиться, и государственная финансовая помощь потечет рекой. Я и прежде говорил, и сейчас повторю: в этих с виду не лишенных здравого смысла заявлениях немало лукавства. Объединяться ради получения госфинансирования - по меньшей мере, пошло, а по большому счету - безнравственно. Объединяться надо вокруг русского слова и русской литературы, которая сейчас довольно многообразна, широка, и процесс объединения вокруг нее совершенно естествен. Не случайно многие соотечественники восприняли Конгресс с таким энтузиазмом.
Еще одной ключевой объединительной задачей я вижу утверждение творчества писателей-соотечественников в книжно-журнальном пространстве России. По итогам Конгресса планируется выход двух спецвыпусков журналов «Дом Ростовых» и «Российский колокол», а также книги «Русское зарубежье сегодня», которые дадут представление о том, что теперь происходит среди тех, кто пишет на русском языке за границей. Ведь сейчас такое представление у нас если и есть, то оно несколько тенденциозно: живут и пишут, мол, за границей Войнович, Аксенов, и это и есть русская литература за рубежом. Но там многие пишут на русском, и, осмелюсь предположить, не менее интересно. К слову сказать, на Конгрессе поднимался и вопрос литературной критики. Многие писатели испытывают в ней насущную необходимость, тогда как высокопрофессиональных критиков, способных проанализировать их творчество, в диаспоре почитай что и нет. А «Российский колокол», главным редактором которого я являюсь, с удовольствием восполнит этот пробел.
- Бытует мнение, что книги, как и периодика, вскоре вытеснят электронные носители. Что ты, Максим, думаешь по этому поводу?
- Что касается книги – так ведь дискутировался же при появлении телевидения вопрос: умрет ли театр? Не умер. И не умрет. И книга вечна. В книге особая эстетика, и никакие высокие технологии ее не заменят. Традиция чтения – она у нашего человека на генетическом уровне заложена. А вот «толстые» литературные журналы...  Мое мнение - это исчезающая культура. Рассчитывать, что в будущем у них будет такое же влияние, как, скажем, было у «Нового мира» времен Твардовского, невозможно. Отчасти и поэтому наши «толстые» журналы и по тиражам, и по востребованности ушли от массового читателя в элитарный, а порой и маргинальный слой.
- И при этом ты с лета 2005 года редактируешь новый «толстый» литжурнал «Российский колокол». Взялся за заведомо безнадежное дело?
- Но я же не говорю, что литжурналы исчезнут уже к будущему году! Их жизни и на мой век хватит. Потому что пока, слава Богу, спрос на них есть. Хотя и не такой, как прежде. Сегодня в российских журналах сложилась ситуация, когда у каждого из них свой круг авторов,  в который не пробьешься, даже если ты уже известен. А «Российский колокол» создан в том числе и для того, чтобы переломить такую ситуацию, чтобы вернуть массового читателя в поле серьезной литературы, оттянуть его или хотя на время отвлечь от коммерчески бесстыдных т.н. «глянцевых» журналов. Ведь вырос новый читатель, и ему нужно все объяснять заново - то есть заново осваивать коммерческие и эстетические ниши. Надо искать новые имена, новые подходы.
- Но почему, на твой взгляд, многие журналы не делают этого, а круг авторов все равно ограничивается?
- Потому что вся российская литературная палитра представляет собой не многоцветную гамму, а отдельные кучки – эдакий «кучкизм». Происходит такое оттого, наверное, что в кучке спокойнее, там четкая система приоритетов: в каждой есть и свой гений, и свой Белинский. И единственное, что у всех них общее, -  это тенденция: мы вас не трогаем и не ругаем - и вы нас не трогайте и не ругайте. Есть, видимо, страх, что войдет чужак - и окажется талантливей уже устоявшихся приоритетов. Жаль только, что все это существует отдельно и от читателя, и от писателя, не входящего в круг «своих».
- Думается, подобное происходит везде в мире. Так же, как и с возможностью опубликоваться в журналах «человеку со стороны». Вот недавний случай, произошедший с живущим в Германии известным в бывшем Союзе писателем, по чьим романам был поставлен не один фильм. Он предложил свой рассказ крупной немецкой газете, имеющей литературное приложение. В ответ – молчок. Писатель позвонил редактору приложения и поинтересовался, получен ли его рассказ. «Получен, - отвечает тот и, упреждая следующие вопросы, заявляет: - И не только получен, но и с удовольствием прочитан. Но вынужден вас огорчить: публиковать мы его не будем -  у нас устойчивый круг своих авторов».
- Да уж... Но хоть откровенно. Вот и я с не меньшей откровенностью заявляю, что редактируемый мной журнал «Российский колокол» с удовольствием предоставит  свои страницы живущим за рубежами России талантливым авторам из числа наших бывших соотечественников без оглядки на то, в какой «круг» они входят.
- Спасибо за интервью, Максим, и желаю тебе и впредь столь же активной и успешной  творческой и организаторской деятельности!
- Спасибо.