Экономика и выборы

Америка

Нынешняя президентская гонка ещё только-только входит в бурную фазу внутрипартийных дебатов, и пока никто не знает, кому выпадет счастье или провал в решающей схватке за место хозяина Белого дома. Но уже сейчас можно говорить о нестандартности выборной кампании, об особенностях, резко отличающих её от того, что было в прежние годы.
Она и началась намного раньше обычного, и драматических коллизий в ней гораздо больше. Возможно, по той причине, что чуть ли не со старта в фаворитах гонки появились фигуры, не очень привычные для электората. Подчеркну: не в составе участников, а именно в фаворитах. Серьёзные шансы на окончательную победу имеют: женщина, чернокожий молодой политик, итальянец-католик, представитель мормонской ветви христианства и, наконец, довольно пожилой джентльмен – он почти на три года старше Рейгана, вступившего в гонку в возрасте 69 лет.
Одного этого достаточно, чтобы зафиксировать определённые перемены в американском обществе, которое мир привык считать весьма консервативным. И не случайно в речах претендентов на Белый дом всё чаще звучат призывы к новому политическому курсу, к обновлению.
Наиболее решителен демократ, 46-летний сенатор из Иллинойса Барак Обама. На кокусе в Айове его слова «пришло наше время перемен» вызвали бурю аплодисментов и обеспечили ему убедительную победу в демократической среде этого штата. А республиканцам Айовы больше других понравился 52-летний бывший губернатор Арканзаса Майк Хаккеби, эффектно завершивший своё выступление словами: «Жители Айовы выбрали перемены!»
Правда, о каких именно переменах ведут речь Обама, Хаккеби и все другие «кандидаты в кандидаты» на президентский пост, не совсем понятно. Чётких и конкретных предложений мы не услышали. По этому поводу историк и официальный «летописец» Белого дома Роберт Дэллек цинично заметил: «Все они хотят только одного – чтобы их избрали, и больше ничего».
Замечание вряд ли вполне справедливое. Разумеется, каждый из участников сумасшедшей, изнурительной гонки прилагает все силы, стремясь прийти к финишу первым. Иначе и быть не может. Однако наверняка у каждого есть какой-то свой план действий в случае успеха, какие-то свежие идеи и замыслы. А вот выносить их раньше времени на всеобщее обсуждение они остерегаются. Аудитория, к которой они обращаются, как правило, многослойна. Одним сказанное может понравиться, других может и разозлить, а на счету каждый голос. Пока правильнее ограничиться общим призывом к переменам.
Особо следует упомянуть недавнее выступление мэра Нью-Йорка Майкла Блумберга. Он числит себя независимым политиком, и некоторые политтехнологи не исключают его участия в борьбе за президентское кресло, время для раздумий ещё есть. Если это случится, возможно, в решительной схватке равных по силе сойдутся не двое, а трое претендентов. Так вот, по мнению Блумберга, двухпартийная государственная система США себя изжила.
Тезис не новый, попытки создать третью крупную политическую партию уже были, но успеха не принесли. Только уж очень странный аргумент привёл наш мэр: двум партиям трудно договориться друг с другом. А трём-то ещё труднее. Не озвучил ли ненароком Блумберг мечту любого лидера исполнительной власти, а именно: чтобы в обеих властных структурах, исполнительной и законодательной, целиком господствовала одна партия? Тогда, конечно, договаривать будет проще простого. Мы это уже проходили.
Так или иначе, с приходом нового президента страну, по всей вероятности, ждут серьёзные перемены. И продиктованы они отнюдь не одними лишь личными убеждениями того или иного претендента, а объективной необходимостью. Современный мир живёт совсем не так, как в прежние годы. Всякие «дежавю», столь любимые многими журналистами, могут восприниматься лишь как художественные метафоры, крайне поверхностно отражающие реальность. Как было, теперь уже не будет. И динамику перемен предугадать трудно.
Корреспондент одного из ведущих американских журналов спросил у Маделин Олбрайт, чего следует ждать будущей администрации США в сфере международных отношений. Занимавшая при Клинтоне должность госсекретаря Олбрайт ответила коротко: массы неожиданностей. Вероятность крутых, непредвиденных поворотов весьма высока. И не только в межгосударственных отношениях.
Вместе с тем кое-что новое уже даёт себя знать. Судя по результатам многочисленных опросов, американцев сегодня в наибольшей степени интересуют состояние и перспективы экономики. Из этого вовсе не следует, что проблемы безопасности страны, угроза терроризма, отношения с друзьями и недругами утеряли актуальность. Просто свежая рана свербит острее привычной. За последние месяцы в экономике США появились серьёзные отрицательные тенденции: в труднейшем положении оказалась банковская система, ускорилось падение доллара, выросла инфляция, сократилась занятость. Пока не кризис, не рецессия, но явное замедление темпов роста.
Для многих специалистов стало уже бесспорным, что в современной Америке искусственно, по чисто идеологическим причинам, принижена роль государственных институтов в развитии хозяйства. То, что ещё недавно было великим достижением американского свободного рынка, в новых условиях обернулось явлением негативным. Для значительного большинства это, конечно, ересь, граничащая с призывом к победе социализма. Однако от реальности не уйдёшь.
Ипотечный кризис, больно ударивший по банковской системе страны, по миллионам рядовых американцев и даже по мировой экономике, никак нельзя назвать неожиданным. На протяжении нескольких лет самые авторитетные эксперты предупреждали, что бум домостроения в кредит – это очередной мыльный пузырь, просто обязанный лопнуть с оглушительным звуком. Так и произошло. Сегодня федеральные власти вынуждены вбросить десятки миллиардов долларов, чтобы спасти от полного краха и банки, и несостоятельных кредиторов. Последовали административные запреты, ограничивающие возможности для кредитования жилья. А ведь подобные меры можно и нужно было ввести значительно раньше и тем самым избежать совершенно закономерных последствий бума. Помешала вера в догмат о всемогуществе свободного рынка, который сам всё исправит и сбалансирует.
Вообще-то участие государства в хозяйственных процессах для Америки не новость. Время от времени федеральный бюджет солидными суммами субсидирует то фермеров, то банки, то авиаперевозчиков, то сталелитейщиков. Власти не чураются и административных инструментов, впрямую что-то запрещая или ограничивая. В современных условиях подобную практику, видимо, придётся расширить, хотя ничего приятного для приверженцев традиций это не обещает.
Хотелось бы знать, какого мнения придерживается на этот счёт каждый из претендентов на пост президента страны.
Вялые споры о том, хорош или плох падающий курс доллара для страны в целом, пока далеки от завершения. Одни утверждают, что низкий курс американской валюты укрепляет отечественную сферу производства. Не уверен. Во всяком случае история не знает периодов, когда сильный доллар мешал развитию производства в США. Зато ясно, что слабая валюта больше подвержена инфляционным процессам.
Федеральный резерв и его глава Бен Бернанке озабочены общим положением дел в экономике страны и вечным вопросом: что делать? Выбор вариантов невелик. Традиционный инструмент – базовая процентная ставка. Если её поднять, снижение курса доллара и рост инфляции могут замедлиться. Если опустить - роста инфляции не избежать, но, может быть, удастся приостановить рост уровня безработицы и обеспечить мало-мальски пристойный темп увеличения валового продукта. Выбор тяжёлый, успех не гарантирован.
Тут возникает ещё один еретический вопрос: а надо ли непрерывно увеличивать объём промышленного производства? До последнего времени и вопроса такого не возникало, все знали: чем больше продукции, тем лучше! Но давайте поразмышляем. Мощные скачки в развитии технологии позволили человечеству так же стремительно увеличивать производство товаров. Рынок забит промышленными изделиями любого мыслимого и даже немыслимого назначения. Новые товары появляются с молниеносной быстротой, вытесняя уже существующие, не давая им состариться ни физически, ни морально.
Спрос тоже растёт быстро, но за предложением ему угнаться трудновато. Население высокоразвитых стран всё чаще тратит деньги не на покупку новых вещей, а на лечение, отдых, развлечения, путешествия. Далеко не каждый готов раз в полтора-два года приобретать новый автомобиль, телевизор, мебель, чайный сервиз. А зачем? Дело даже не в деньгах. Просто хватает уже купленного, добротного, не вышедшего из моды. За передовыми странами поспешают и развивающиеся, хотя бум приобретательства там ещё не достиг своего пика.
Досужие математики посчитали, каково может стать соотношение объёма товарного рынка и платёжеспособного спроса через полвека. Посчитали и прослезились – если выпуск потребительских товаров будет расти чуть более быстрыми темпами, для обеспечения платёжеспособного спроса нужно около 10 миллиардов покупателей. Такая численность населения на планете невозможна...
Математические выкладки не обязательно воспринимать как истину в последней инстанции. Но какие-то рациональные зёрна в них есть. Известно же, что в валовом национальном продукте США доля промышленного производства постоянно снижается. И наоборот, растёт доля сферы обслуживания. Она, кстати говоря, тоже не бездонна.
С учётом таких перспектив по меньшей мере спорно отдавать приоритет росту производства в ущерб финансовой стабильности. Разгул инфляции может оказаться страшней роста безработицы. И без дополнительных пояснений понятно, что в мировой экономике, в экономике США многое кардинально меняется, что традиционные рычаги регулирования теряют прежнюю эффективность, что вчерашние связи причин и следствий завтра могут исчезнуть. Новому президенту, какого бы пола, цвета кожи, возраста и даже политических убеждений он ни был, придётся считаться с этими переменами. Не захочет считаться – что ж, наш собственный опыт свидетельствует, что такое возможно, однако всегда заканчивается крупными провалами.