Финансы и реверансы

Америка

Лучший подарок - деньги. Все остальное стоит слишком дорого. В Америке деньги – синоним слова “жизнь”. Пока президент убеждает нас, что экономика растет быстрыми темпами, его оппоненты, наоборот,  рисуют самые мрачные картины, а председатель Федеральной резервной системы Бен Бернанки готов и дальше снижать процентные ставки, чтобы предотвратить спад производства. Рецессия, похоже, уже стучится в дверь. Если даже Бернанки признал, что экономические показатели заметно ухудшились, то это серьезный сигнал. Сушить сухари, наверное, рано, но о “жировых” запасах в твердой валюте подумать стоит. 
Цены на продукты питания растут не по дням, а по часам. И неудивительно, что опрос, проведенный социологической компанией Harris Interactive, показал: 45% американцев не сомневаются, что ситуация в экономике заметно ухудшилась. 38% опрошенных ощущают себя менее комфортно, чем год назад. Причем пессимистами стали люди среднего возраста, то есть те, кто старше 31года. По сравнению с ними пенсионеры – просто неисправимые оптимисты.
Больше всего американцы опасаются инфляции (85% опрошенных), обесценивания доллара (84%), жилищного кризиса (80%) и роста безработицы (74%).
В свою очередь, аналитиков нервируют колебания на финансовых рынках, спад в секторе недвижимости и резкий взлет цен на нефть и бензин, которые и поставили экономику страны на грань рецессии.
Что же это за слово такое пугающее? Рецессия (от латинского Recessus - отступление) означает спад производства, характеризующийся нулевым ростом валового национального продукта или его падением на протяжении более полугода. До стагнации еще не дошло. Но шестимесячный период  отрицательного роста экономики мы благополучно прошли.
Кстати, последняя рецессия (2001 года) была непродолжительной, затронула не все сферы промышленности и поэтому считается более-менее мягкой. Тем более что затем ежегодный экономический прирост составлял почти 5%. Бум закончился в октябре прошлого года. Начался рост безработицы, которая поднялась сейчас до 5%.
Июльский крах ипотечного рынка оказался гораздо болезненней, чем казалось раньше. В ноябре число домов, проданных с молотка за неуплату мортгиджа, побило все рекорды за последние почти 40 лет. О том, что происходит в действительности, поведал “The Wall Street Journal”, исследовавший ситуацию на примере небольшого флоридского приморского городка Норт-Порт, где пустила корни украинская диаспора. За последние семь лет здесь было выстроено несколько сот частных домов. Цены на жилье за это время удвоились. Но только за последний месяц они упали сразу на треть. “Осиротело” около трех тысяч участков под застройку. Заморожено строительство двухсот домов. «Рынок мертв», - утверждают агенты по продаже недвижимости.
Положение усугубляется тем, что владельцы жилья должны банку больше, чем могли бы выручить от продажи дома. Кто-то уповает на программу президентской помощи оказавшимся в должниках людям. Но рассчитывать на нее могут далеко не все. Да еще и неизвестно, станет ли эта программа спасательным кругом. Кто не верит в нее, лихорадочно ищет новых займов. Между тем Национальная ассоциация риэлторов считает, что явно завышенные цены на жилье наконец удалось скорректировать, и теперь они отражают реальную рыночную стоимость.
Но попавшим в беду домовладельцам от этого не легче. Они не могут избавиться от жилья, поскольку потенциальные покупатели не торопятся раскрывать кошельки в надежде, что цены упадут еще ниже.
В том, что жилищный бум не за горами, сомнений почти нет. Только как пережить “смутное время”? Тем более что ипотечный кризис вскрыл и другие темные стороны финансового кредитования. К ипотечным долгам прибавились задолженности по кредитным картам, выплатам за приобретенные автомобили и прочие “неурядицы”. Суммы банковских невозвратов определяются в 400 миллиардов долларов, и не исключено, что вырастут до 600-700 миллиардов. А это ни много ни мало порядка 6% ВВП.
И все же нет худа без добра. Когда ипотечный “пузырь” лопнул, выяснилось, что вокруг него вилась целая армия аферистов и мошенников. Проводящие расследование федеральные прокуроры буквально ужаснулись, когда удалось вскрыть несколько мошеннических схем. Получить мортгидж, причем на весьма приличную сумму, не составляло особого труда. В Атланте, к примеру, как сообщает газета “The New York Times”, некий Калвин Райт “опустил” инвестиционный банк “Bear Stearns” почти на 7 миллионов долларов.
Скромный нью-йоркский техник по обслуживанию телефонных аппаратов выдавал себя с женой за менеджеров маркетинговой фирмы с месячной зарплатой более 50 тысяч долларов. Липовая справка о  наличии у него активов на сумму, превышающую 3 миллиона долларов, действовала на банковских служащих, как обещания Остапа Бендера избавить монархиста Хворобьева от ярко выраженных советских снов. На самом деле Райт зарабатывал 105 тысяч долларов в год, а жена его и вовсе не работала. Тем не менее он купил особняк за 1,8 миллиона долларов на деньги, полученные у “Bear Stearns”. А сам слишком уж “щедрый” банк списал убытки почти на два миллиарда долларов. Впервые, кстати, за 84 года своего существования.
О размахе мошенничества рассказал все тот же “The Wall Street Journal”, ссылаясь на информацию Федерального бюро расследования, которое вынуждено было довести число своих агентов и аналитиков, расследующих ипотечные махинации, до 28% от штатного расписания. Такого в истории ведомства еще не было. Достаточно сказать, что каких-то пять лет назад доля этих сотрудников была в четыре раза меньше. В минувшем году “фэбээровцы” вели 1210 дел, непосредственно связанных с ипотечными аферами. Дошло до того, что в ряде районов половина конфискованной недвижимости была получена мошенническим путем.
Количество Suspicious Activity Reports, то есть отчетов, носящих криминальный характер, которые кредитные и инвестиционные учреждения подают в отдел по расследованию финансовых преступлений, выросло за шесть лет на 700%. А убытки от мошенничества только за год удвоились и достигли 4,5 миллиарда долларов. Но мошенники появляются лишь там, где они могут поживиться. И сегодня можно с полной уверенностью констатировать: аферистов взрастили сами банки, превратившие ипотечные ссуды в спекулятивный бизнес. Погоня за быстрыми деньгами привела к упрощенной процедуре выдачи кредитов. Ссуды зачастую выдавались на основании декларированного дохода, который никто даже не проверял. По оценкам специалистов, почти в 60% случаев эти “доходы” завышались более чем наполовину.
Схема, работавшая в той же Атланте, была на удивление проста. Достаточно было найти человека с хорошей кредитной историей, готового подать заявку на многомиллионную ссуду. К этому “паровозу” прицепляли “вагон” в лице агента, предоставлявшего за определенную мзду ложную информацию. А за оценщиками, подтверждавшими завышенную стоимость домов, дело, понятно, не стояло. Навар, то бишь разницу, существенную, как нетрудно догадаться, можно было смело класть себе в карман. Тревогу подняли не инвестиционные компании и банки, а обычные бдительные граждане, у которых вызвало подозрение, что проданные за баснословные деньги особняки пустовали годами. Ну, и “капнули” куда надо.
Мошенников, может быть, и отловят. Но нам-то с вами, какой от этого прок? Если они сумели “уронить” экономику, то почему мы должны сидеть в долговой яме? Давно известно, что богатому дарят охотнее,  чем дают взаймы бедному. Но так уж устроено государство: когда финансы поют романсы, начинаются реверансы.