ФАРАКАВЭЙ

История далекая и близкая

Несмотря на то, что полуостров Фаракэвэй считается территорией Квинса, мы расскажем о нем в наших бруклинских очерках. На это есть три причины: во-первых, район находится в непосредственной близости от Бруклина, и доехать до Фаракавэй из Квинса порой намного проблематичнее, чем, например, с Брайтона или Шипсхедбэя (15 – 20 минут на машине). Во-вторых, первые европейские поселенцы, обжившие Фаракэвэй, вложившие неоценимый вклад в развитие района – именно бруклинцы. В-третьих, как мы уже предупреждали, отличительная черта нашей рубрики – непредсказуемость...
...Генри Хадсон. Так звали легендарного англичанина, который в 1609 году вместе со своей командой высадился на небольшой полоске земли, полностью окруженной океанской водой. Его гонимый ветром корабль врезался в мель, и команде корабля оставалось только одно - дожидаться прилива на пустынных территориях с редкой растительностью. Отчаявшихся англичан здорово выручили местные индейцы. В обмен на алкоголь и безделушки мореплаватели получили зерно, мясо и питьевую воду.
Из-за сильнейшего ветра восемь членов команды Хадсона простудились и находились при смерти. Сам капитан, который отличался мужеством и лидерскими качествами, стремительно терял авторитет среди своих подчиненных. Почти четыре месяца Хадсон и его команда провели на территориях будущего Фаракавэя. Кстати, нынешнее название острова имеет индейское происхождение. Племена могавк и канарси называли территорию «Reckowacky», что в переводе означает «одинокое, гиблое место».
Европейцы долгое время остерегались переселяться на полуостров. Из-за сильного ветра, который четыре столетия назад дул нисколько не меньше, чем сегодня, здесь невозможно было вести сельское хозяйство и строить дешевые дома. В 1629 году огромные волны уничтожили часть индейских поселений. Погибли сотни человек.
Первым официальным владельцем земель стал некий капитан Палмер. Об этом человеке, предположительно выходце из Австрии, известно, что он зарабатывал на жизнь морскими грузоперевозками. Ходили слухи, что в молодости Палмер работал палачом и собственноручно казнил сотни европейских преступников. Палмер планировал построить на Фаракавэе большую военную академию, которая своим внешним видом напоминала бы неприступную крепость. Здесь должны были обучаться и жить военные.
Планам Палмера не суждено было сбыться. В 1687 году он заболел желтой лихорадкой и чудом выкарабкался с того света. Пребывая в бреду, он подписал контракт, по которому земли отходили Ричарду Корнеллу – успешному предпринимателю, владельцу нескольких кузниц и профессиональному игроку в шахматы.
Корнелл мечтал построить на Фаракавэе роскошный отель для богатых туристов и городской знати. Согласно архитектурному проекту здание отеля должно было быть высотою 18 этажей. Напомню, что это конец XVII века.
Корнелл проложил в Фаракавэй дороги и основал несколько портов, создав тем самым отличные условия для переселенцев. В 1693 году он открывает здесь один из первых в Нью-Йорке аттракционов под названием «Бегущий по волнам». Тогда за символическую цену все желающие могли попробовать себя в роли своеобразного серфингиста XVII века. Суть заключалась в том, что человек должен был продержаться на ногах, стоя на качающемся плоту. Победитель получал приз. Естественно, из-за огромных волн выиграть удавалось далеко не каждому. По иронии судьбы почти триста лет спустя пляжи Фаракавэя станут излюбленным местом современных серфингистов.
Корнелл умер в 1694 году, за несколько месяцев до предполагаемого строительства отеля. Его дети получили земли в наследство, однако решили поставить крест на отцовском проекте. В успех туристического бизнеса на Фаракавэе никто из них не верил. 
В XVIII веке на полуострове стремительно развивается конное хозяйство. Преуспевающий бизнесмен англичанин Бретт Кронтон заключает контракт с несколькими штатами на поставку лошадей для верховой езды. Всех животных Кронтон привозил из Англии. Он любил повторять: «Настоящий скакун может родиться только на Туманном Альбионе. В каждой лошади должна быть английская кровь, иначе она не будет называться лошадью».
Кронтон смог выдержать невероятную конкуренцию. Разведением и тренировкой лошадей тогда занимались нее только переселенцы, но и индейские племена. Кронтон платил огромные деньги за транспортировку животных из Англии, умудряясь продавать их втридорога в Америке. Обеспеченные клиенты не жалели денег, чтобы обзавестись английским скакуном. Ведь такая лошадь была символом роскоши и хорошего вкуса.
Из документов, дошедших до наших дней, известно, что в 1722 году в Фаракавэе были официально зарегистрированы 2122 лошади.
Про Бретта Кронтона, влюбленного в свое дело, жители шутили: «Он любит лошадей намного больше, чем людей. Жаль, что у него всего две ноги, а не четыре».
После смерти Кронтона конный бизнес быстро пришел в упадок. Новый владелец земель итальянец Джанлука Бастен приказал сжечь многочисленные пустующие конюшни и расчистить территорию под строительство домов и фабрик. Однако Бастен руководил Фаракавэем недолго. В 1750 году он стал жертвой грабителей, которые зарезали его при выходе из ресторана.
В 1832 году на свет появилась Ассоциация Фаракавэй (Rockaway Association - RA). В нее вошли предприниматели, политики и просто уважаемые люди района. Они вновь загорелись идеей, которая не покидала их предшественника Ричарда Корнелла – построить в районе огромный отель, закрыть границу, где полуостров соединяется с территорией Квинса на замок (планировалось воздвигнуть большой, хорошо охраняемый забор) и превратить Фаракавэй в рай на земле для обеспеченных туристов. Затея вновь не удалась. На этот раз воспротивились местные жители. Закрытый курорт мог бы ударить по мелким бизнесам, а малообеспеченным жителям пришлось бы иммигрировать в Бруклин или Квинс. 
RA боролась за право на открытие фешенебельного курорта вплоть до 1880 года. Однако после появления железной дороги, спровоцировавшей поток иммигрантов на Фаракавэй, от проекта пришлось отказаться. В принципе, если бы не железная дорога, то Фаракавэй имел реальные шансы стать вторым Сигейтом.
1898 год считается одним из самых трагических в истории района. Здешний огромный парк развлечений, напоминавший чем-то сегодняшний Кони-Айленд, сгорел дотла после поджога. Десятки посетителей и пожарников погибли, а виновников поджога так и не нашли. Историки до сих пор строят догадки, кому было выгодно уничтожить красивейший луна-парк, расположенный рядом с океаном.   
В XX веке Фаракавэй превращается из «гиблого места», как когда-то называли его индейцы, в район с развитой инфраструктурой. Однако весь XX век полуостров несет сомнительную славу одного из самых опасных мест в Нью-Йорке.
Писатель Честер Хаймс, автор книги «Ярость в Гарлеме» (Rage in Harlem), назвал Фаракавэй кладбищем живых людей. «В 30 – 40-е годы полуостров Фаракавэй оставался в тени Гарлема, однако убийства, ограбления и поножовщина происходили здесь ничуть не реже, - отмечает писатель. – Тот, кто родился и вырос здесь, был либо жестоким палачом, либо запуганной жертвой». 
Трудно в это поверить, но в 80-х годах прошлого века даже водители поездов, направляющихся в Фаракавэй, предупреждали пассажиров о возможной опасности. Тогда население района состояло преимущественно из афроамериканцев, а многие местные жители, особенно молодежь, состояли в бандах. Белого человека могли запросто зарезать или застрелить среди бела дня.
Мало кто знает, что Фаракавэй когда-то был «меккой» нью-йоркского граффити. Тысячи подростков со всего штата приезжали сюда, чтобы «расписаться» на стенах. В 1987 году администрация мэра сообщала, что ежедневно на стенах домов, подъездах, станциях метро полуострова появляются  более 14 тысяч новых надписей, которые оставляют полторы тысячи тинейджеров.
В 80-х годах здесь не было ни одного высотного дома с чистыми стенами и подъездами. Это привело к тому, что в магазинах Фаракавэй запретили продажу баллончиков с краской. Полицейские обыскивали на станции метро каждого подростка, приехавшего в район. Местным жителям стражи порядка выражали глубокую признательность, когда они сообщали о правонарушителях с баллончиками.
Исписанные стены заметно отразились на стоимости квартир на полуострове.  Жить здесь считалось крайне не престижно.   
Несмотря на все отрицательные моменты, Фаракавэй подарил Соединенным Штатам немало талантов. Здесь, например, жил и работал знаменитый физик Ричард Фейнман, обладатель Нобелевской премии. На полуострове родилась Нэнси Либерман – одна из ярчайших фигур в женском баскетболе. Раньше она была замечательным игроком, а ныне – профессиональный тренер и спортивный комментатор.
Вообще, район оказался очень плодовитым именно на спортсменов. Здесь родились известный гонщик Дэнни Салливан, популярный игрок американского футбола Герберт Стерхан, а также десятки профессиональных, но менее известных бейсболистов и хоккеистов.
Сегодня Фаракавэй и его окрестности включают 55 частных комьюнити, 12 отелей, 38 библиотек, 3 колледжа, 23 кладбища, 1 аэропорт и 1 музей.
Помимо чернокожего населения на полуострове проживает большая диаспора ортодоксальных евреев и русскоязычных иммигрантов. Кстати, выходцы из бывшего Советского Союза с каждым годом все чаще предпочитают тихий и уютный Фаракавэй. Замечательная природа, свежий воздух, открытый океан, просторные пляжи – что еще требуется для хорошей жизни?
Конечно, молодежь считает полуостров откровенно скучным местом. Здесь нет переполненных ночных клубов, шумных ресторанов и других развлечений. Самый доступный вид отдыха – серфинг.
К сожалению, в Фаракавэе плохо развит общественный транспорт. Без личного автомобиля жить здесь крайне проблематично. К примеру, дорога до Бруклина на поезде займет несколько часов.
Вот такая она, глубинка Нью-Йорка...